Еще не лучше были слухи о неком Семецком. Тут вообще был полный ахтунг. Если Черный Бродяга хоть имел какую-никакую «конкретику» и цель в своем существовании, то второй призрак Зоны просто наводил необъяснимый суеверный ужас своей бесконечной судьбой постоянного смертника. Оставалось лишь гадать, за какие грехи его так наказала Зона.
Несколько раз Семецкому, видимо, удалось поговорить с кем-то из бродяг, и они узнали его фамилию и историю страшной участи, правда, и она дошла до Комарова через витии фантазий многочисленных рассказчиков, словом, по «испорченному телефону». Семецкий тоже дошел до Монолита (кто-то даже сообщал, будто Черный Бродяга и вечный смертник даже шли вместе), и Исполнитель Желаний свершил то, что так хотел явившийся к нему человек. А именноизбавил его от смерти. Боялся гибели, желал не умеретьтак получай. Только теперь Семецкий был обречен гибнуть бесконечное количество раз И воскресать снова.
По легенде (или правде, черт его теперь разберет) поначалу призрак еще помнил то, кем он был, свою жизнь, даже узнавал кого-то, пытался жить среди людей, но потом, после бесчисленных смертей, он растерял все, что роднило его с бродягами, и теперь вечным отверженным безумцем, даже забывшим человечью речь, скитался он по Зоне и умирал, умирал, умирал. От пули, от ловушки, от хищника, упав в шахту, отравившись водой, облучившись, заболев, сломав ногу и напоровшись на острый сук. Сгорал, тонул, испепелялся от чудовищного разряда, заживо разлагался от тысяч рентген, распадался на атомы. Наверное, даже сам пробовал застрелиться или вздернуться Но все только для того, чтобы встречать новый, уже ненавистный, непереносимый для него день снова и снова, глядя одичавшими, налитыми кровью и бесконечной усталостью от жизни глазами на восстающее за пеленой облаков солнце.
Семецкого когда-то звали Иваном, но людская молва отчего-то нарекла его Юрием Михайловичем, а иногда и просто «дядей Юрой». Когда кто-то из бродяг сообщал, что видел сегодня, как «дядя Юра» тонул в болоте или отстреливался от снорков, то никто не смеялся и не крутил пальцем у виска. Помогать же Семецкому избегнуть гибели считалось у сталкеров недопустимым, то есть противоречить самой Зоне.
Комарова передергивало от мыслей о подобной судьбе, когда он волей-неволей примеривал ее на себя. Возможность уйтивот лучший повод остаться, и вечный шанс просто зачеркнуть свою жизнь многих побуждает упрямо жить и жить. Но как быть, если ты не властен даже над своим существованием? Страшно. Просто страшно.
Но кое-что из жутких чудес Зоны Комаров видел воочию. И это перепугало его так, что несколько раз он потом просыпался от собственного вопля посреди ночи. Правда, вживую с этим кошмаром столкнуться не довелось, и наверное, случись такоеКомаров умер бы на месте от разрыва сердца. Только пара фотографий, случайно сделанных автоматической камерой, установленной недалеко от одной из ловушек с целью подробного фиксирования ее срабатывания на какую-нибудь местную фауну.
Так вот, на тех фото, причем весьма неплохого качества, было запечатлено странное и страшное существо. Гигантская тварь, размером с большого быка, только, пожалуй, еще длиннее. И даже на вид неизмеримо опаснее. Чернее самой черной ночи, непередаваемо красивая той завораживающей красотой, какой обладает охотящаяся змея. Именно, что в твари и было нечто от рептилии. Точнее, помесь гигантской кошки и змеи. Тело все из узлов мускулов, мощные лапы, длинный, уже совсем не кошачий хвост, голова, треугольная, с гигантской пастью. На одном из фото тварь даже повернула голову, глядя прямо в объектив камеры, в упор, и от этого взгляда, живого даже на мертвой бумаге, Комарову стало худо.
У твари, порожденной Зоной, был почти человечий взгляд. На него явно глядело разумное существо, но обладающее столь чужим, отличным от людей сознанием, что нечего было даже и пытаться понять его
Первым порывом Комарова было показать эти фото Сахарову, но, подумав, он оказался от этой идеи. Академик, вдохновленный шансом исследовать новый образец животного мира Зоны, немедленно отрядит бригаду военных и нескольких ученых для охоты на чудовище И затея неминуемо обернется катастрофой в виде растерзанных, обезглавленных и выпотрошенных трупов людей. Этого суперхищника, наверное, безусловную вершину всей пищевой цепочки всех живых агрессоров на Земле не остановят ни пули, ни снаряды. Не открывай двери, которые не сможешь закрыть. Не вступай в борьбу с тем, что не способен одолеть.
Комаров, наверное, стыдился самому себе признаться, но ему было бы жаль знать, что это существо, такое красивое, изящное и могучее, дырявят пули, пробивает горячий, враждебный металл. Пусть даже эти раны потом быстро зарастут, никак не повлияв на мощь этой супермашины для убийства, но все равно допускать этого Геннадий Петрович не желал.
Вот чего ему бы сейчас точно не хотелосьтак это встретиться с черной тварью здесь, в Зоне, в ее естественной среде обитания. Да и вообще ни с какой нечистью у него общаться не имелось ни малейшего желания!
Пламя костра вдруг метнулось из стороны в сторону, как от внезапного порыва ветра, затрепетало и высветило сгустившуюся из мрака ночи человеческую фигуру, подступившую к самому порогу котельной. С Комарова моментально слетели все остатки расслабленности и подступающей тревоги, рука сама схватила автомат, наставила стволом на визитера.
Ты кто? слова из моментально пересохшей глотки вырывались свистяще и неестественно.
Пусти к огоньку, добрый человек, раздался вполне нормальный голос, спокойный, даже добродушный. Не помешаю.
Комаров отложил оружие.
Проходи. Ты один?
Один. Не бойся, плохого не сделаю.
Да и не боюсь я, немного сварливо отозвался ученый, Напугал ты меня просто. Хоть крикнуть мог, что ли?
Пришелец бормотнул что-то неразборчивое, но это можно было принять за извинение, и аккуратно, боком-боком протиснулся мимо костра в котельную. Теперь он стал виден весь, целиком, а не просто размытый силуэт в бликах огня.
Высокий, очень худой человек в драном темно-синем пальто, заляпанном почти до пояса какой-то засохшей коркой гадостью, лицо вытянутое, тоже худое, седые редкие волосы неряшливо торчат из-под мятой, почти бесформенной шляпы. На плече, стволом вниз, висит старенькое ружье, ноги в разбитых ботинках. Словом, вид незнакомца вызывал ассоциации с мусорной кучей и обиталищем беспризорниковбомжей. Ничего монструозного или вызывающего подозрение в человеке не имелось, и Комаров успокоился.
Незнакомец присел прямо на пол и немигающее уставился на огонь. В его выпуклых глазах пламя отражалось тускло, как в стекле давно не мытой бутылки.
Дай покушать, добрый человек? вдруг попросил пришелец. С утра ни крошки не было во рту Хоть корочку
Надтреснутый, глуховатый голос звучал в тишине котельной страшновато. Комаров вдруг подумал, что незнакомцу с трудом даются слова, будто он давно не общался с людьми, или мало говорит вообще. Наверное, он был болен или ранен, так как правую руку все время держал под плащом, засунув за пазуху, и все делал только левой: опирался на пол, когда садился, снимал ружье с плеча, поправлял свою уродливую шляпу.
Что с рукой? озвучил свои мысли Комаров и увидел, как бродяга вздрогнул.
Поранил, признался он, Камнем придавило. Иду сейчас к друзьям, они помогут.
Гноиться начала?
Немного. Да ты не беспокойся, все хорошо будет.
Речь странного пришельца звучала успокаивающе, и ученый решил больше не допрашивать про судьбу руки, а выпотрошил из рюкзака консервную банку и упаковку витаминных галет, протянул гостю, предварительно вскрыв тушенку, чтобы раненый лишний раз не тревожил кисть:
Угощайся.
Пришелец набросился на еду так, словно не обедал уже неделю. Галеты, кажется, он даже вообще не удосуживался пережевывать, мясом чавкал не хуже голодной собаки. Комаров сочувственно глядел на бродягу. Вот что Зона делает с людьми, и ведь желающих быть в ней не становится меньше, несмотря ни на что!
Пришелец слопал всю тушенку, галеты и даже вытер изнутри банку длинным кривым пальцем.
Спасибо, добрый человек, пробормотал он, но тут же весь моментально подобрался, ощерился неожиданно ровными, острыми зубами, тихонько зашипел.
И вдруг раздались выстрелы. Ярче огня костра полыхнули они со стороны темноты ночи, оглушительный грохот разрезал тишину. Пришелец пронзительно, почти на грани ультразвука завизжал, на темном плаще обозначились рваные дыры, из которых плескала кровь, но раны эти, смертельные для любого из людей, не стали гибельными для того, кто пришел к ночному костру.
Тварь, теперь только кажущаяся человеком, шатнулась назад, перекувырнулась по полу, но вдруг вскочила и, яростно вопя, ринулась вперед, прямо через огонь, мимо неведомого стрелка. Оторопевший, перепуганный таким оборотом дела Комаров успел увидеть руку, которую гость выдавал за травмированную и прятал под плащом. Странная конечность выпросталась наружу и оказалась складной, как перочинный нож, и вытянулась в длину на добрых полтора метра, заканчиваясь страшной даже на вид клешней. Но существо не думало нападать: оно кануло в темноту и бесследно исчезло в ней.
Комаров сидел на полу, упершись спиной в штукатуренную стену, ошалело хлопал глазами и ничего не понимал. Но когда с той стороны костра раздался щелчок перезаряжаемого затвора, ученый схватил трясущимися руками автомат.
Спокойно, наука! громко предупредил голос. Я проводник, Иван Тайга.
Комаров вскочил на ноги, отступил вглубь котельной.
Покажись! потребовал он, Немедленно! А то застрелю!
Мимо костра шагнул кряжистый, широкоплечий бродяга с дробовиком наперевес. Из-за плеча виднелся ствол автомата. Проводник опустил оружие.
Ты на кой хрен так близко излома к себе подпустил, дурья твоя башка?
Излома? пробормотал Комаров, Я не знаю такого. Мужик какой-то к костру вышел, попросил погреться и поесть, я ему дал, а потом вы начали стрелять
Ну да, мрачно улыбнулся Тайга, А что, мне надо было ждать, пока он тебе голову проломит и тобой ужин продолжит?
Он бы меня убил?
Конечно. Они всегда так, сначала подсаживаются, беседу за жизнь ведут, кушать просят, байки травят, а потом рази готово, прошибут тебе череп и жрут не спеша.
Ничего себе, Комарова передернуло от запоздалого ужаса. Новые твари какие-то. Ни разу не слышал про таких. Ты убил его?
Тайга не спеша достал пачку папирос, достал одну, размял, прикурил от вытащенной из жара тлеющей деревяшки, и медленно проговорил:
Нет, говорят, их нельзя убить. Только отогнать. Но больше он не полезет уже. Нас двое, и при оружии. Не для него добыча, он теперь раны залечит и подастся новую жратву искать. Человеков, то есть. А мы с тобой сейчас костер потушим и пойдем помаленьку. Путь неблизкий
Стрельбу Шрам услышал еще на подходе к форпосту «Свободы». Автоматные очереди, когда кто-то лупит, поливая от бедра, не жалея патронов, желая во что бы то ни стало скосить врага. Наемник побежал, что есть духу, еще надеясь успеть, но скоро стрельба утихла, раздалось пара приглушенных воплей и снова разлилась тишина.
Чтобы самому не попасть под пулю, Шрам распластался по земле и пополз вперед, прислушиваясь к творившемуся у форпоста, но все оставалось тихо. Лишь только подобравшись ближе, он увидел разбросанные тела, там, где их настигла смерть.
Трупов было пять. Наемник наскоро обыскал их, ничуть не чураясь ставшего уже для всех обитателей Зоны привычным ремеслом мародера, но полезного не обнаружил: обороняясь от неведомого врага, бойцы «Свободы», скорее всего, истратили последний боезапас. У двух вообще магазины штурмовых винтовок оказались опустошены, именно из-за этого, похоже, люди и погибли. Надо же, трагическая ирония судьбы: не дождались помощи всего минут десять На одном из тел удалось найти ПДА, а убитый был командиром поста.
Шрам внимательно изучил следы вокруг поста и обнаружил, что нападающие пришли со стороны остатков давно заброшенного карьера. Наскоро обследовав его, наемник заметил там, между прочим, несколько большого диаметра дренажных труб, уводящих неведомо куда. Судя по множеству отпечатков ног, именно из одной из них враги и выбрались. Туда же и канули после атаки, причем уводили кого-то из своих с нешуточными ранами: на земле и бетоне трубы так и остались пятна и целые потеки совсем свежей крови.
Был шанс ринуться за нападавшими по трубам и, если даже не настигнуть их, то выяснить, куда именно они ушли. Охотничий азарт почти вскружил Шраму голову, но он, будучи опытным профессионалом, резко осадил себя: не терпится погибнуть? Или просто приключений на задницу захотелось? Нет? Вот и не лезь куда не надо, без тебя найдется, кому это расхлебывать.
Напоследок Шрам достал добытый с трупа ПДА и порылся в сообщениях, благо что покойный хозяин не удосужился заблокировать приборчик. Оказалось, что буквально минут десять назад компьютер успел перехватить сообщение, переданное кем-то на общей, незашифрованной частоте. Заинтригованный наемник прослушал его и оторопел.
«Сука комендант, сказал, что на посту вообще патронов уже нет, а свободовцы двоих наших зацепили, Мишу, похоже, серьезно. Если не сможет сам нормально идти, придется добить»
Похоже, в рядах «Свободы» далеко не все было хорошо. А это уже информация была непосредственно для самого Чехова. Шрам вовсе не стремился быть борцом за всемирное добро и справедливость. У него была вполне определенная цель: найти Клыка и выйти на след Стрелка, а все остальное волновало его сугубо с позиции достижения этих целей. И вот теперь у него появился прекрасный разменный товар!
Возвращаясь на базу «Свободы», Шрам и сам не заметил, как сбился с курса. Он не заблудился, но обходя карьер, не желая соваться в залитые смердящей жижей канавы, он обошел по широкой дуге обитель фриманов и начал приближаться к ней с другой стороны. Опомнился только когда пискнул его собственный ПДА, фиксируя приближение живого объекта нечеловеческого происхождения. То естьпочти наверняка агрессивная и враждебная местная живность.
Шрам мгновенно сдернул с плеча «Вал», щелкнул затвором, вскинул оружие.
Прямо на него летела, едва касаясь лапами земли, здоровенная псина темного, почти черного окраса, топорща густую, пушистую шерсть. Мордасовсем не собачьящерилась оскалом здоровенных клыков, а на вид больше всего напоминала жуткий гибрид обезьяны и крысы. Что ж, для созданий Зоны такая метаморфоза вовсе не являлась новинкой! Чудовище ревело и хрипело, роняя на землю клочья пенистой слюны.
Наемник вел стволом за тварью, выбрал момент и выстрелил. Тяжелая пуля, пронизав воздух, ударила тварь прямо в покатый лоб. Но нечисть не споткнулась на бегу, не покатилась по земле, разбрызгивая осколки черепа и растерзанного мозга, а просто исчезла в бледной вспышке, будто тускло бликанул фотоаппарат. Как растворившееся в воздухе привидение.