Лагерь собирателей хлама очень напоминал стойбище бомжей на огромной мусорке. Такие же «шатры» и палатки, собранные из всего, что только можно, раскиданное барахло, обложенное камнями и кусками железа кострище с давно потухшими углями Из общей уныло-прозаической картины, привычной глазу любого славянина, выбивалась только одна жуткая деталь: разодранные трупы хозяев лагеря, разбросанные там и сям.
Наемник был привычен к виду смерти, но и тут его замутило от вида изуродованных тел. Казалось, людей буквально рвали на части, причем вместе с одеждой. Создавалось впечатление, что даже еще живых. Все трупы к тому же оказались основательно объеденными, кровь, куски плоти, раздробленные кости и лохмотья одежды были разбросаны повсюду. Шрам пошевелил ногой изуродованный дробовик. Оружие кто-то шарахнул о землю с такой силой, что ствол погнуло и частично оторвало от цевья. Следов на земле была масса, но звериных не наблюдалось. Разве что глубоко вдавленные в почву и траву отпечатки подошв ботинок и сапог, и ещеследы ладоней, причем с неестественно длинными ногтями, как будто те, кто их оставил, опирались при передвижении и на руки и скакал по-обезьяньи.
Шрам уже понял, кто перебил диггеров. На лагерь напали снорки. Твари, когда-то бывшие людьми, но теперь мало кто решился бы искать в них что-то человеческое, кроме, пожалуй, внешности Комаров говорил когда-то, что этоте, кто имел несчастье попасть под Выброс. Или еще какую-то дрянь, превращающую человека в порожденье Зоны. Так или иначе, но бывшие люди скакали теперь, подобно обезьянам, на четвереньках, питались сырым мясом, рычали и ревели, обладали чудовищной силой, живучестью и агрессивностью, а на голову натягивали старые противогазы. Все нервы на их теле были атрофированы, кроме лица, которое они оттого и стремились защитить любым способом.
Жертву снорки разыскивали, ориентируясь по феноменальному обонянию, догоняли и забивали насмерть жуткой силы ударами, а потом рвали на части прямо руками и пожирали. Неизвестно, какая дрянь осталась у них в головах вместо мозгов, но на организацию полноценной загонной охоты соображаловки вполне хватало.
Шрам собрался уже уходить из разгромленного лагеря, пока снорки не приперлись сюда снова, но его внимание привлекло негромкое курлыканье, доносившееся от одного из трупов. Это ожил ПДА покойника, принимая какое-то сообщение. Наемник достал чудом уцелевший приборчик из кармана мертвеца, прочитал сообщение: «Семецкий, Агропром, аномалия «факел». Компьютерная сеть уже дошла до того, что иногда могла и фиксировать причину смерти хозяина, если приборчик мог засечь ее при помощи своих сенсоров, а потом выдавала в сеть некролог. А Семецкийэто вообще отдельный разговор Легенда Зоны, мать ее.
Наемник принялся копаться в архиве сообщений в ПДА, в надежде найти хоть что-то, наводящее на почти потерянный след Клыка, и в итоге его поиски увенчались успехом. Сообщение, полученное всего час назад, владелец уже не успел прочитать. Либо отстреливался от чудовищ, либо уже был мертв. Из сообщения следовало, что диггеры нашли какую-то нужную Клыку деталь, но, кажется, неисправную, и всего одну вместо четырех. Клык ругался, сердился, и сказал, что денег не даст, пока все нужные детали не окажутся у него, а потом ушел восвояси. Диггеры, чтобы не упускать выгоду, отрядили одного из своих ребят, самого сведущего в вопросах коммерции и дипломатии, чтобы тот догнал Клыка и упросил дать хоть немного денег. ПДА, настроенный на разные частоты, выдал, что посланец ушел совсем недалеко, буквально на километр, и сигнал его мини-компьютера замер на месте.
Шрам сунул приборчик в карман, не выключая его, привел оружие в боевую готовность и поспешил в указанном компьютером направлении. Почти потерянный след обозначился снова. Если гонец еще жив и может говорить, то он, даже если не догнал Клыка, может сообщить, куда ушел бродяга. А уж наемник вытянет из него эту информацию любой ценой!
В траве возле здоровенного камня валялось несколько собачьих трупов. Свежие раны от пистолетных пуль еще кровоточили, в воздухе витал слабоуловимый запах пороха. Камень, а скорее всего верхушка вросшей в землю гигантской скалы поднималась подобно небольшому дому. Валун расположился в ложбине между двух пологих холмов, поросших невысокой травой. Там, на вершинах располагались «горячие пятна», по крайней мере, так сообщал датчик радиации. Теперь становилось понятно, почему Клык пошел именно сюда, а не напрямик.
Не успел Шрам додумать эту мысль, как его внимание привлек злобный собачий лай и визг, доносившийся со стороны рощи. Он становился все ближе
Эй, не жди, давай на камень! раздался вдруг голос сверху.
Наемник поднял взгляд вверх и увидел, как с верхушки камня свесился человек и протягивает ему руку. Скорее всего, это и был посланник ныне покойных диггеров. Он, видимо, имел несчастье стать объектом охоты собачьей стаи и спасся от нее на этой глыбе, отстреливался оттуда, сколько мог, а потом просто затаился, пока не увидел Шрама.
Наемник, не задумываясь, схватился за руку и проворно вскарабкался на камень. Лезть было легковалун был весь в глубоких трещинах и разломах. А следом уже неслось десяток собак. Судя по топоту и лаю, скоро должны были подоспеть еще примерно столько же. Шрам сдернул с плеча «Вал» и приник к прицелу. Рядом щелкнул затвор пистолета диггера.
Бродяги приняли слепых псов в два ствола, и лощина вместо хищного рева наполнилась визгом и отчаянным воем гибнущих чудовищ. Собаки не видели свою добычу, но феноменальное обоняние и слух подсказывали: вот они, прямо перед вами, никуда не бегут, хватайте и рвите! Жаль только, что разума предположить ловушку уже не хватало, и собаки умирали под пулями отчаянно спасавших свою жизнь людей. Бежать все равно было некуда!
Собачья стая лезла со всех сторон, и кабы не камень, оборону бродягам нипочем не удержать: смяли бы и задавили сплошным потоком. От голода у тварей практически отключался инстинкт самосохранения, они буквально сходили с ума от присутствия пищи И гибли.
В итоге от немаленькой, голов в двадцать с лишним стаи в живых осталось собак пять, не больше, до которых дошла, наконец, вся тщетность их стараний добраться до людей, и они предпочли ретироваться. Земля под камнем была буквально завалена свежими трупами тварей, кое-кто еще корчился, умирая. Воздух пропитался запахом крови, экскрементов, пороха и отвратительной гнилостной вони, которую часто источают выродки Зоны.
Диггер спрятал пистолет и откинул с головы капюшон брезентовой куртки, оказавшись совсем молодым парнем, протянул Шраму руку:
Будем знакомы. Васян. Спасибо, брат, выручил меня. Один бы не знаю, как отстрелялся бы, патронов бы точно не хватило.
Ты шел за одним бродягой, Клыком его кличут. Мне очень надо срочно увидеться с ним. Куда он ушел? спросил Шрам, понимая, что диггер просто обязан поделиться информацией.
В Темную Долину, ответил Васян, Он к Дядьке Яру из «Свободы» за деталями для какой-то электроники пошел. Мы ему искали-искали, кое-что нашли, но мало, да и то наполовину сгоревшее оказалось, вот он нас на матах оттаскал и поперся к фриманам. А мне теперь до своих пилить Пока с собаками тут бился, Клык учесал уже, не догнать.
Наемник немного подумал и хмуро сообщил:
Ты вот что, парень, в свой лагерь обратно не суйся.
Что такое? Почему? удивился Васян.
Нет там уже живых никого. Снорки разгромили. Вот, держии сунул бродяге найденный на трупе ПДА, Может, сыщешь там что полезное.
Опа Это же Джона гаджет новость, как кувалда, ошарашила бродягу, он даже замер с открытым ртом, Ну и куда я теперь? Что, всех положили, говоришь? Ни фига себе
Шрам молча кивнул и спрыгнул с камня на землю. Васян что-то еще порывался сказать, но у наемника не было времени и желания его слушать. Все, что было надо, он уже узнал, и теперь торопился дальше. Значит, в Темную Долину.
Васян сзади кричал нечто невнятное, но Шрам не оборачивался. Он уже фактически спас этого человека и, конечно, небесплатно, так как вообще не имел привычки творить добро бескорыстно. Умение выживать даже в самых плохих условиях давно сделало из наемника прожженного прагматика, и он ни разу не пожалел об этом. Выручать Васяна снова, вести его до лагеря Дикого Напра никак не входило в планы Шрама, значит, он этого делать и не собирался.
Наемник поднялся на холм. Счетчик радиации угрожающе потрескивал, но не заходился воем, как вблизи «горячих пятен». Здесь давно проникали в Темную Долину целые караваны бродяг: тропа уже была неплохо проторена, и сбиться с нее мог только слепой. Или же Зона сама сделает ее непригодной, «посадив» на ней несколько ловушек. Ничего! Люди обойдут и их, как текущая вода, все равно найдут пути. Наемник прибавил шагу
И вдруг его будто ледяной водой окатили. Дыхание сбилось, сердце, пропустив один удар, потом наполнилось мертвящим холодом и застучало бешено, чуть не разрывая грудную клетку. Наемник замер на месте, как вкопанный, не в силах оторвать глаза от того, что ему привиделось прямо впереди, буквально в паре десятков метров, на небольшой полянке, возле сильно наклоненного неведомым ураганом дерева
Огромная тварь медленно шла высокой полыни, припав на передние лапы. Антрацитово-черная, ростом, наверное, не меньше двух метров в холке, она больше всего напоминала чудовищный гибрид пантеры и змеи. «Вспышка мрака»ни с того ни с сего всплыло в голове наемника аллегорическое сравнение. Шрам не обладал хорошим зрением, но смог рассмотреть чудовище все, полностью, предельно ясно и четко. Больше всего бродягу потрясли большие, медовые, с вертикальным зрачком глаза и гигантская, длинная пасть, ощеренная в подобие улыбки. Казалось, треугольная, лобастая морда твари состояла из одной только вытянутой и открывающейся чуть не до самой шеи пасти с треугольными белыми клыками со спичечный коробок величиной.
Чудовище повернуло голову, в упор глянуло на человека, и грациозно обмахнулось длинным черным хвостом. Шрам, как во сне, видел серповидные когти на лапах твари, как переливались под шкурой гранитные узлы мускулов. Наемник даже не думал о том, чтобы стрелять. Куда там, монстр даже не заметит пуль, а одного удара лапы хватит для превращения тела человека в лохмотья. Но, что удивительно, тварь явно не собиралась нападать. Она просто шла своей дорогой, просто отметив для себя факт нахождения совсем недалеко от себя вооруженного человека, как Шрам видел, скажем, ту же самую муху. И придала этому значение не более чем насекомому. Не жужжити бог с ним.
Волна ледяного ужаса медленно отпускала сознание, и несмотря на то, что обычно под броней было жарко, наемника трясло в ознобе. И еще он мог бы поклясться, что перед тем, как неведомая тварь скрылась в кустарнике, видел мелькнувшую впереди нее такую же непроницаемо-черную, как ночь Зоны, фигуру человека
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В ПОГОНЕ ЗА ТЕНЬЮ
Научный комплекс ночью ярко освещался мощными галогеновыми прожекторами, стоящими на вышках, кроме того, на периметре постоянно находилось трое-четверо бодрствующих солдат охраны. После инцидента с нападением превратившейся в зомби Джины Кролл майор Литвинов усилил охрану, да к тому же приобрел обыкновение лично вставать ночью пару раз с любое время, когда ему заблагорассудится, и проверять посты. Заставшего спящим он будил пинком и лишал пятидневного оклада заработка, а с учетом премиальных и бонусов это оказывались солидные деньги.
Скандал с погибшей экспедицией замять и «спустить дело на тормозах» не удалось, и всем было уже очевидно: руководитель сектора лабораторий, Геннадий Петрович Комаров «доживает» тут последние дни. Скоро он отбудет на Большую Землю, где его, скорее всего, отдадут под суд.
Вчера приезжала специально собранная комиссия, в которую вошли несколько ученых умов из научно-исследовательского центра в Алабаме, где работала ныне покойная Джина, а также коллеги Павла Степаненко. Труп американки сразу же погрузили в вертолет, а с Комаровым состоялась такая беседа, что после нее он долго боролся с желанием снова напиться в стельку. Но вот этого делать как раз было нельзя. Когда рушится мир, голова всегда должна оставаться трезвой.
Сначала ученого подверг форменному допросу представитель прокуратуры. Потомлично академик Сахаров, и по сути разговора Комаров понял: его покровитель и шеф за него заступаться не будет, отдавая жертву на растерзание компетентным органам с последующим поеданием. Защиты не предвиделось, привести какие-либо доводы в свое оправдание тоже не удалось, а все заверения в непредсказуемости внепланового Выброса просто не возымели действия.
Однако кое-что все же прояснилось
Мало-помалу до Комарова начал доходить весь смысл этой трагикомедии. На него обрушились не случайно и не именно по факту гибели экспедиции. Ученые в Зоне гибли и раньше, и в гораздо большем количестве. До Комарова просто искали повод крепко доколупаться и «взять за кислород», после чего выпнуть из Зоны, причем, скорее всего, в зону настоящую, с охранниками и колючей проволокой. Верные люди успели известить Геннадия Петровича о готовящейся ему замене в лице доктора Савкина, правой руки Сахарова. То есть вся кутерьма с комиссией, прокурором и чиновниками в погонах была не более чем подготовкой к перемене мест слагаемых, после чего, как известно из курса математики, сумма не изменится.
Скорее всего, умный дедушка Сахаров операцию продумывал уже давно, а теперь подвернулся идеальный, железобетонный повод сожрать Комарова с потрохами и ботинками. Надо же, а он, наивный, думал, что все интриги остались там, на Большой Земле! Вот и доигрался
С одной стороны, впору было впасть в отчаяние и просто покориться судьбе, плывя себе по волнам, прямиком до тюремных нар. А с другой Присутствие близкой и нешуточной опасности мобилизовало все внутренние и моральные силы бывшего руководителя научного комплекса. Теперь стоило бороться за выживание самому, вот теперь-то все якоря с внешним миром рвались прямо на глазах. Оставался только один выход.
Комаров не спешил: он заранее все тщательно продумал, даже составил на бумажке план, благо, почти день в запасе у него имелся. Стоило продумать все сильные и слабые стороны дикой затеи, а также варианты провала. Что ж, если не находилось возможности выпутаться из сложившейся ситуации, имело смысл просто уйти от нее. Сбежать, если говорить простым и понятным языком. Комаров никакой трусости за собой не видел. Есть люди, заинтересованные в нем как в ученом деятеле, готовые предоставить благодатную почву для работы. Значит, туда ему теперь и дорога. Все продается и все покупается.
Когда бродяга, предложивший Геннадию Петровичу сделку, явился снова, желая знать мнение ученого, Комаров дал ясный, четкий и удовлетворивший обоих ответ
Теперь ему предстояло форменным образом сбежать из охраняемого сектора, и выбраться за забор, а потом умудриться встретиться с бродягой, который будет ожидать его в условленном месте. Геннадий Петрович думал недолго. Все человеческие эмоции уже оставались за гранью, которую он переступил во имя собственного спасения. Почему-то он был уверен, что совесть не станет мучить его. Иногда ведь обстоятельства бывают гораздо сильнее желаний и чаяний!