Между прочим, «историки» об этом не любят вспоминать, так как лучшей иллюстрации того, как «писалась Мировая История» придумать не возможно.
Дуглас не считал нужным стесняться в выражениях, отстаивая свою точку зрения. Он видел, что двойняшки прислушиваются к их беседе и решил перевести разговор в другое русло:
- А впрочем, дорогой Георг все мои тирады на эту тему мало чего стоят. Я, по сути, государственный чиновник и выполняя свои обязанности, буду вынужден скрыть наше открытие от «мировой общественности». Правда, я думаю, что «историческая наука» должна мне за это быть благодарна. Я уверен, что то, что мы нашли не оставит камня на камне в ее фундаменте.
Однако вы все принадлежите к тому узкому кругу людей, которые к этой тайне приобщились, и ваши возможности проводить здесь любые исследования я ограничивать, не намерен.
- Но Дуглас! Даже сейчас, когда многое с чем мы столкнулись в храмах, согласуется с вашей точкой зрения, и я готов согласиться, что все это служит подтверждением многовариантности исторического процесса - Дуг горячо подхватил его мысль и не дал греку закончить:
- Именно много вариантности, но как раз ее «историческая наука» не признает. Для «науки» существует только закостенелая традиция и под нее будут подгонять любые факты, а если их подогнать не удастся их замолчат или объявят фальшивкой.
Я предлагаю провести эксперимент. В сокровищницах храмов много драгоценных предметов. Давайте подберем коллекцию формально соответствующую «исторической эпохе», зафиксируем истинное происхождение каждого предмета и возможную реальную датировку изготовления, а затем найдем этот клад, например, у вас в поместье или любом другом удобном месте, на которое распространяется ваше влияние. Найдут Лиз с Тессой - сестры де Гре заслужили, что бы их работа была вознаграждена мировым признанием. Сделаем так, чтобы клад быть сравним, по крайней мере, с золотом Шлимана.
Заранее уверен, что поднимется волна интереса и не только у ученой публики. Что датировки и ворох наукообразного бреда будут далеки от действительности, поймут не многие, но участие во всем этом, несомненно, сделает нашим сестричкам имя в ученом мире. Ну а дальше новые находки, которые сделают знаменитые сестры, только покажут, насколько мир исторической науки многовариантен.
Мысль об «исторической афере» пришла сама собой во время разговора, и Дуг был уверен, что Георг от его предложения не откажется. Ему предложили абсолютно новое развитие сценария ежегодных «постановок». Причем постановки могли, теперь быть наполнены подлинным историческим содержанием.
Теодоракис явно сразу оценил предложение, сделанное ему, и хотя прямого ответа не дал. Грек перешел на доверительный тон и продолжил разговор в направлении, которого Дуглас не ожидал:
- А знаешь Дуг? Я думаю, что в целом мы с тобой гораздо ближе друг к другу, чем кажется на первый взгляд. Ты низвергаешь основы исторической наукия делаю много лет примерно тоже, только в социальной области. Впрочем, то о чем я говорю, имеет отношение к истории.
Мои родителилюди богатые, дали мне лучшее по тому времени образование. Учился я в Англии, полюбил эту страну, но и одновременно возненавидел викторианскую мораль, которая уже лет сто служит основой европейской культуры. А ведь еще в конце века восемнадцатого Англия была «развеселой страной». И в семнадцатом и в восемнадцатом веке нравы высшего английского общества были более чем свободными. Жизнь простолюдина, только что согнанного с его клочка земли ничего не стоилаего вешали как бродягу, ведь дома у него не стало. Ну, а его жена и дочери могли заработать на жизнь только одним способом. Аристократ, изнасиловавший простолюдинку «оказывал ей честь», а публичных домов и куртизанок в то время в Лондоне было больше, чем впоследствии в Париже.
Да и высшее общество Жена лорда могла совершенно обнаженной проскакать на лошади через толпу народа. Обычная супружеская измена никого не удивляла. Любовные отношения до брака были почти нормой. Перелом наступил только в начале девятнадцатого века. Распущенность общества подрывала здоровье нации в полном смысле этого слова - надо было что-то делать с распространением венерических заболеваний. В первую очередь с сифилисомзаразу по-настоящему лечить не умели, и единственным способом обуздать болезнь в то время было упорядочение половых отношений в обществе. Решение этой проблемы взяло на себя государство и подчиненная ему англиканская церковь.
Этому способствовали и новые веяния в самом обществе. Рухнувшая империя Наполеона Бонапарта подмяла под себя и «нагую моду» конца восемнадцатого, начала девятнадцатого века получившую широкое распространение в период французской буржуазной революции. Французская мода времен революции была тоже революционна. На смену жеманному рококо пришел классицизм и его порождение ампир, а с ними и преклонение перед античностью. Идеалом стали женщины древней Греции и Римской империи. Им стали подражать во всем и в первую очередь в одежде, точнее в том не многом, что у них можно было скопировать. Женщины освободили свое тело от фижм и корсетов. Тонкая ткань свободного «греческого» платья только подчеркивала все прелести женского тела. Теперь для обольщения уже не требовалось специальных ухищрений. Ну а «любовь» давно стала всеобщим развлечением, за которое платили «болезнями Венеры».
Однако, кроме того забыли, что климат Европы, особенно Северной Европы серьезно отличается от теплого климата Греции и южной Италии и модниц настигла новая беда. Нижнее белье во времена корсетов и многочисленных юбок практически не носили, и оно естественно отсутствовало при «нагой» моде. Таким образом, среди модниц распространились болезни связанные с воспалением женских органов, да и просто простуды стали обычным делом. Появление нижнего женского белья стало неизбежной необходимостью и одним из признаков наступившей реакции.
Жесткие рамки пуританского благочестия становились нормой для английского общества. Любые связи вне супружеской постели объявлялись церковью и государством грехом и преступлением. Пуританская мораль насаждалась всеми возможными способами и к концу века понятие «викторианские нравы» имело широкое распространение по всей Европе.
Обнаженное тело стало неприличным. Ханжество расцвело буйным цветом. Стало не важно, каким порокам ты придаешьсяважным было то, умеешь ли ты их скрывать от общества. Женщины, да и мужчины усердно прятали тело под нижним бельем. В результате стало нормой, когда супруги прожив вместе целую жизнь и, нарожав кучу детей, ни разу не видели обнаженного тела друг друга.
Дуглас по опыту знал, что Георг мастер сплетать самые фантастические истории, но все что он говорил пока, было истинной правдой. Дуг никогда не задумывался об этой стороне истории Европы и теперь с интересом слушал собеседника.
- Я душой полюбил Англию, но сердце я оставил Греции. Великая история моей страны, обычаи и верования людей населявших Элладу в период ее расцвета были мне близки и дороги, и я не мог принять ханжескую мораль английского общества. Это бы не позволило мне в него гармонично вписаться если бы не удар который нанесла по викторианской морали Первая Мировая Война.
В кровавой бойне викторианские моральные ценности отошли на второй план. Даже семейные отношения претерпели серьезные изменения. Женщина, которой на всю жизнь было предписано быть матерью и хозяйкой дома, была вынуждена занять в обществе места мужчин, которые ушли на фронт. Женщина становилась активным членом общества, и с этим приходилось считаться.
Юбки стали укорачиваться, нравы упрощаться. Женщины не только заняли места служащихони встали к станку, и теперь стало нелепым утверждать, например, что женщины не могли заниматься многими видами спорта. Нравы и мода двадцатых годов была прямым вызовом викторианской морали. В тридцатых делалась попытка вернуть пуританские нравы, но если и был какой-то успех в этом плане, то чисто внешнийплатья удлинились, однако загнать европейскую женщину в узкие рамки семейных отношений уже было невозможно. Собственно последний удар всей этой морали нанесла Вторая Мировая Война. Женщины повсеместно заменили мужчин в тылу во всех отраслях деятельности и теперь своих позиций сдавать, не намерены.
В послевоенные годы нашлись «ревнители морали», которые вновь пытаются загнать современную женщину в рамки «благочестия». Опять корсет и длинные юбки. Опять попытки ограничить женщину рамками патриархальной семьи. Свободный выбор женщиной сексуального партнерапочти преступление. Вы знаете, что в Голливуде установили предельную длительность поцелую на экране? Но я уверенвсе это тщетные потуги. Женщины становятся и скоро станут полноправными членами общества, не только в общественной жизни, но и бизнесе и политике. Такие женщины сильно потеснят мужчин на их исконных территориях, и сами будут определять не только длину юбки или свою профессию, но и систему отношений с «сильной половиной» рода человеческого.
Могу сказать, без излишнего тщеславия, что в этом есть доля и моего труда. Еще в конце двадцатых мне удалось создать кружок прогрессивной молодежи, которая разделяла мои взгляды.
Дуглас, наконец, понял цель затеянного греком разговора. Исподволь Теодоракис пытался придать респектабельный вид своим летним развлечениям, которыми занимался , пусть с перерывами, почти четверть века. Выслушать версию основного режиссера всех известных ему «постановок» было занятно.
- Тогда, в двадцать девятом, юная Бет и ее муж стали моими близкими друзьями и помощниками. Бет горячо поддержала меня в моих усилиях, и от практических действий в тот год нас удержало только то, что она была беременна. Собственно ради этого они и приехали в Грецию. Бет хотела, чтобы дети с рождения вдохнули воздух Эллады. Девочки, родившиеся тогда, воздухом Греции дышат до сих пор.
Дуг ты, наверное, понял, что это были Лиз и Тесса. Их крестили там же на Паросе, и я был их крестным отцом.
Об этом Дуглас знал давно, как впрочем, не сомневался и в том, что Маргарет и Вивьен его дочери, но только сейчас он понял, что грек по-своему борется с тем, же врагом, что и он. Борется, используя все преимущества элиты, к которой относится. Борется методами не чистыми, но и Дуг вдруг осознал, что и его методы, в отношении пленников, ничуть не лучше.
Разговор прервала подошедшая Бет. На ней опять был легкий купальный халат. Ветерок обнажил стройные ноги, и явное движение под шелком свободных грудей, вызвало у Дуга такой прилив желания, что пришлось прикрывать предательски восставшую плоть. Впрочем, женщина его соблазнять казалось, не хотела.
- Господа! Все готово. Прошу к столу!
Георг в своем летнем костюме был практически готов, но Дугу пришло в голову, что необходимо хотя бы накинуть рубашку на голые плечи. Извинившись, он направился к груде вещей еще остававшихся на месте высадки вертолета. Кстати возился он там гораздо дольше, чем было необходимо. Ни словом, ни жестом, ни улыбкой Бет, ни чем не выделила его, но в нем вдруг возникла уверенность, что обратились она именно к нему. Дуглас медлил, обдумывая происходящее. В этот момент мать затмила дочерей, и он решил, что при первой же возможности попытается ею овладеет. К тому же надежду внушало то, что «Жрица» поторопится наверстать упущенное дочерьми.
С этой минуты его уже мало интересовали еда, застольная беседа, забавы молодежи. Нет, прямо он вида не показывал, и даже продолжал беседу с Георгом, стремившимся уточнить договоренности возникшие до того. Главной стала Бет, и он старался не упускать ее из вида. Женщина вела себя непринужденно, ни случайного взгляда, ни тем более намека на кокетство он не приметил. И, тем не менее, он сразу же воспользовался случаем, как только тот представился.
***
Опустилась ночь. Веселье увядало и каждый начал искать развлечение по интересам. Юные де Гре и японки крутили привезенную с яхты радиолу. Старшие сестры с греком явно были заняты обсуждением предложений коммандера, и только Бет неслышно ускользнула на дальний край песчаной отмели.
Дуглас убедился, что за ним никто не наблюдает и постарался незаметно раствориться в темноте. Женщину он нашел на самом краю пляжа. Бет стояла у кромки воды, скрестив руки под грудью и устремив взгляд, куда-то к уже невидимому горизонту. Он сделал все, чтобы ее не встревожить, но не слышать шелеста гальки под его ногами она не могла и тем не мене даже не пошевелилась.
Мелькнула шальная мысль, что она ждет его. Подойдя сзади Дуг замер в нерешительности и вдруг, какое-то чуть заметное, нетерпеливо-капризное движение ее головы подтолкнуло его к действию. С отчаяньем, бросившегося в холодную воду он обхватил ее за плечи и прижал к себе.
Все дальнейшее превзошло самые пылкие ожидания потерявшего голову мужчины. Позднее он с восхищением вспоминал эту ночь, а главное навсегда проникся уважением к этой женщине. Действительно вспомнить было что.
Дуг ожидал хотя бы притворного отпора, но Бет до ложного стыда не опустилась. Она откинула голову на его плечо и безмолвно начала слегка щекотать своими волосами его шею. Руки сами собой опустились к ее груди и, встретив шелк халата, начали возню с пуговицами.
- Не здесь,остановила она нетерпеливого. - Лучше переплывем на ближайшую отмель.
И сама, сбросив расстегнутый халат, шагнула к воде.
Дуглас понимал, что она праваслишком много ненужных в этот момент глаз было рядом, но оставить в покое ускользавшие груди не мог и остановил ее:
- Да конечно, но зачем вплавь?Руки, наконец, ощутили нежность кожи, тяжесть наполненных ладоней, упругость оживших сосков.Здесь рядом резиновая лодка. Поплывем на ней.
- Не торопись,высвободилась она из его рук. - На эту ночь это тело твое. Где твоя лодка? Чем быстрее переплывем, тем быстрее ты получишь все, что захочешь.
Лодка была недалеко на другой стороне косы, где гладь прибрежной лагуны в эту ночь не беспокоило даже малое волнение. Пока Дуглас возился с веслами, Бет подобрала халат и сняла трусики. В лодку она шагнула уже совершенно обнаженной. Удобно разместившись перед ним, она начала откровенно ласкать свое тело.
Он почти не следил за направлением движения лодки. Руки его гребли, но сам он с трудом, только на мгновения, отводил от нее глаза, следя за курсом лодки. Женщина все больше возбуждалась сама и заведомо возбуждала находившего рядом мужчину. Ее руки начали с грудей, но стоило соскам окончательно подняться и затвердеть, как левая рука скользнула между ног, и это ее движение стало главным. Правая рука только поддерживала соски в возбужденном состоянии.