До этого момента у Речел даже не возникало мысли о сострадании к Джону. Лишь новая роль, позволившая ей принять участие в сценах «заседания синклита», все, что она там увидела, узнала, сопоставила с положением Рона год назад, опять наполнило ее сердце болью, ужасом, отчаяньем, чувством непоправимой вины.
В желанном уединении на открытой палубе яхты, под темным пологом звездной, южной ночи, образ Рона, затравленного, брошенного в сыром сумраке, осеннего лондонского вечера, опять неотступно преследовал Речел.
***
Речел разбудила не утренняя прохлада, которая была облегчением после духоты ночи. Разбудил ее, как впрочем, и остальных обитателей яхты, рев моторов низколетящего самолета. Наглость пилота на мгновение возмутила, но первый же взгляд в сторону ревущей машины объяснил происходящее.
Транспортный ДС-3 королевских ВВС явно терпел бедствие. Левый мотор сильно дымил, и пилот предпринимал все возможные усилия, чтобы дотянуть до уже давно скрывшегося за горизонтом берега.
Раннее утро было ясным, освеженным легким ветром. Горизонт еще не закрылся лиловой дымкой наступающего жаркого, безветренного дня и видимость оставалась прекрасной. Хотя самолет быстро удалялся, все происходящее можно было наблюдать и без бинокля.
Когда Речел увидела Георга на верхней палубе, положение низколетящего самолета можно было определить только по зловещему дымному следу, стелящемуся за ним уже где-то у горизонта. Капитан не успел даже доложить ситуацию, когда вдали полыхнуло дымное облако, и через несколько мгновений долетел отголосок далекого взрыва. Самолет, очевидно, погиб, но кто-то из экипажа мог уцелеть. Решение Георга следовать к месту катастрофы, пробудило у Речел искреннее чувство благодарности к нему, несмотря на всю ненависть, скопившуюся в последнее время.
Завтрак по обыкновению жарких и спокойных дней накрыли под тентом на корме. Сестрицы де Гре появились за столом, традиционно не обременяя себя одеждой, из расчета сразу после завтрака растянуться в шезлонгах под лучами еще ласкового утреннего солнца. Скромнее всех оказалась Речел, никогда не позволявшая себе появляться за столом в бикини. Необычность ситуации сложившейся на яхте с началом поисков самолета, подчеркнул Георг, появившийся к завтраку во главе остальных мужчин, одетых в отличие от предыдущих дней, когда одеждой пренебрегали все, в летнюю морскую форму или легкие костюмы.
Георг неодобрительно посмотрел на крестниц. Неожиданно даже для них начинался новый спектакль и опять звучал голос строгого режиссера:
- На время поисков и тем более в случае пребывания «гостей» на борту яхты прошу соблюдать общепризнанные рамки в одежде, - и уже более миролюбиво добавил. - Неизвестно, кого мы найдем в море и превратные суждения о вас мне не нужны. Прошу после завтрака одеться. Считайте, что начинаем новую игру.
Примерно часа через два после завтрака пассажиры и свободные члены команды высыпали на верхнюю палубу, так как матрос с мачты сообщил, что видит сигнальные ракеты, периодически взлетавшие прямо по курсу яхты. А еще через полчаса в море был замечена оранжевая надувная лодка. Георг вооружившийся, как и капитан, большим морским биноклем сообщил, что в лодке два человека.
На воду была спущена шлюпка и скоро на борт поднялись потерпевшие; молоденький лейтенант и рослый рыжеусый капитан британских ВВС. Потому, как быстро и без посторонней помощи они взбежали по трапу, можно было предположить, что они вполне здоровы.
Георг кратко приветствовал спасенных по-английски. И старший из летчиков, явно обрадованный, что слышит на борту греческой яхты родную речь, лихо ему откозырял.
- Сэр. Разрешите представиться. Офицеры королевских военно-воздушных сил; капитан Дуглас Макдедли и лейтенант Ричард Лесли. Мы благодарим вас за оказанную помощь, - однако, благодарная улыбка тут же сменилось выражением крайней озабоченности на лице пилота. - Прошу вас продолжить поиски. Самолет упал не далее двух-трех миль по курсу яхты. Возможно, кто-то уцелел.
Просьба спасенных очевидно полностью соответствовала планам Георга и поэтому, не утруждая себя ответом, он сразу же отдал приказ капитану продолжить поиски.
Капитан решивший, неожиданно для хорошо знавшей его Речел подыграть греку, продемонстрировал выучкукозырнув и щелкнув каблуками.
- Будет исполнено. Сэр.
В сопровождении Тони, на сей раз изображавшего одного из офицеров яхты он поднялся на ходовой мостик. Мерная вибрация сообщила о том, что опять заработал корабельный дизель, и через несколько минут яхта легла на заданный курс. Поиски начались снова.
Летчики, ободренные участием моряков, обратились к Георгу с просьбой воспользоваться корабельной радиостанцией. Они потеряли радиосвязь с базой в самом начале аварии и были уверены, что их уже разыскивают, но в другом районе. Самолет значительно отклонился от заданного курса.
Лицо радушного хозяина светилось неподдельным участием:
- Господа. Вам не о чем беспокоится. Радио в вашем распоряжении. Но я думаю, что мы сделаем все, что необходимо раньше, чем что-либо смогут предпринять ваши командиры.
И подчеркивая, что дальнейшие хлопоты теперь целиком ложатся на его плечи, проявил заботу о самочувствии гостейпредложив переодеться в сухое и позавтракать.
Офицеры с благодарностью приняли предложение и уже через полчаса появились на мостике с мокрыми от душа волосами, чисто выбритые, в легких рубашках и светлых брюках.
Речел со стороны наблюдавшая за происходящим злорадно подумала, что Георг был, пожалуй, больше озабочен не мокрой одеждой пилотов, а массивными пистолетами на их поясах. У нее были некоторые основания считать, что он строит, какие-то расчеты в отношении англичан. Ни Тесс, ни Лиз не появились на палубе явно по его распоряжению. В любом другом случае, лишенные предрассудков девицы давно бы уже были наверху. Чары сестер, по всей видимости, рассчитывали применить позднее, в более удобной для них обстановке.
Речел слегка задело, что Георг не пытается привлечь к своей затее ее и к мыслям, мучившим последние дни, добавились справедливые сомнения в своем будущем:
- Не уже ли ему понятно мое состояние. Или и его он запланировал заранее? Что будет впереди? Опять денежная подачка, и предложение идти на все четыре стороны, ожидая, когда он позовет вновь? ...Да и позовет ли?
Но чем больше она думала об этом, тем дальше уходила ненависть к Георгу за то, что он сделал с ней, за то, что он сделал с Роном, за то, что он делал с другими людьми, никогда не считаясь с их желаниями, часто без их ведома, всегда обманывая их, всегда манипулируя ими. И мысли о Роне, ощущение щемящей боли, ушли куда-то в сторону. На смену им пришла задетая женская гордость. Ревнивое чувство соперничества, мстительное желание сыграть «свою игру». В мозгу рефреном звучала одна и та же мысль:
- Ну что же подружки, посмотрим, может быть, и мы на что-то годимся.
От размышлений ее отвлекло появление на палубе странноватого, маленького, щуплого человечка служившего на «Ариадне» радистом. Это был единственный член команды, служивший на яхте меньше года и поэтому мало знакомый Речел. Проступающая во всем интеллигентность, в сочетании с робостью и даже какой-то забитостью, делали присутствие этого человека на бору судна явно неуместным, но он пользовался заметным авторитетом у капитана и даже Георга.
Он нанял его в конце зимы в Ницце по рекомендации местных знакомых, когда служивший у него много лет радист пропал во время стоянки в порту. Полиция предполагала, что он сорвался в воду после посещения портового кабачка, где его видели в последний раз, но что-либо доказать никто не смог.
Новый радист был высококлассным специалистом. Француз - инженер по образованию, он оказался без работы, то ли за то, что в годы войны участвовал в сопротивлении, то ли за то, что напротив - был коллаборационистом. Говорить о временах оккупации он не любил, хотя на другие темы мог говорить часами. Болтливость не мешала ему содержать в идеальном порядке не только радиорубку, но и все электрохозяйство яхты. Летчики быстро нашли с радистом общий язык.
На месте гибели самолета поиски продолжались практически до обеда, но кроме обычных следов катастрофы, ничего найдено не было. Остальные члены экипажа, по-видимому, были погребены вместе с остатками самолета в море.
Речел не спешила спускаться в каюту, хотя близилось время обеда, и надо было подумать, в каком виде предстать перед англичанами. Она ожидала появления сестер и не ошиблась.
Первой появилась Лиз. И хотя двойняшек трудно было различить, даже находясь рядом, по той манере, в которой она вела роль, Речел не сомневалась, что к лейтенанту стоящему на баке и всматривавшемуся в море, приближалась Элизабет.
Выбор ее был не случаен. Молодой человек не был красавцем, но при росте более шести футов, телосложение выдавало хорошо тренированного спортсмена. А манера поведения и еще по-детски ясные глаза говорили, что их хозяин в душе остается ребенком.
Лейтенант уже давно вышел из радиорубки, оставив старшему по званию возможность самому вести переговоры со своим начальством. Ожидание он коротал, в надежде найти что-либо новое, относящееся к катастрофе. Лиз он заметил только, когда тень от ее широкополой летней шляпы легла на его руки сжимавшие леер ограждения.
Перед изумленным юношей стояла изысканно одетая светская девушка, несколько смущенная тем, что проявила инициативу, но не способная скрыть любопытство и естественное желание познакомиться с героем-летчиком, спасенным из морской пучины.
Уверенность Речел в том, что Георг начал новую игру подтвердило появление на верхней палубе Тесс. Одетая точно также как и Лиз, в изысканное, белое летнее платье с широкополой полупрозрачной шляпой на голове, она расчетливо встала у борта так, чтобы выходящий из радиорубки летчик сразу же обратил на нее внимание. С другой стороны рубка полностью скрывала ее от глаз пары беседовавшей на носу яхты. Скучающее выражение лица, ленивый, рассеянный взгляд очевидно должен был говорить о том, что она не подозревает о близости английского офицера.
Долго ожидать Тесс не пришлось. Рыжеусый, сухопарый верзила англичанин, с деловым видом выскочивший из рубки, явно направлялся к ходовому мостику, но заметив стройную женскую фигуру у борта, моментально изменил свои намеренья, а вместе с ними не только направление, но и деловой шаг на кошачью походку опытного жуира. Жертва соблазнилась приманкой.
Речел, уверенная в своем уединении, не скрывала насмешки:
- Итак, сестры-охотницы вышли на лов добычи! Удачный ли будет денек? Ну что же, пожалуй, и мне надо приготовиться, - она, стараясь не привлекать внимания, покинула свой наблюдательный пункт и спустилась в каюту.
Гонг, призывающий пассажиров и офицеров яхты на обед, уже прозвучал, но Речел не торопилась выходить на палубу. Ей хотелось, чтобы все действующие лица заняли места на этой сцене. И она не ошиблась, хотя появилась к столу не последней. Тесс и Георг еще отсутствовали, но второй акт комедии уже был в разгаре. Рыжеусый ловелас не мог скрыть своего изумления, только что, получив ледяной отпор от подруги своего младшего товарища, которая как ни в чем, ни бывало, продолжала свою беседу с не менее смущенным лейтенантом.
Летчик, вообразивший, что четверть часа назад получил от этой женщины несомненные авансы, гарантировавшие ему очередную победу ближайшей ночью, вдруг встретил благородный гнев светской девушки, впервые встретившейся с ним. Немного приглядевшись он конечно увидел, что девушка, неотличимая от его недавней собеседницы ни обликом, ни одеждой, все же другая. Вместо беззаботного веселья, мальчишеского озорства, он встретил, скованную условностями, светскую красавицу, соблаговолившую обратить внимание на его подчиненного.
Ошарашенный англичанин предпочел присоединиться к компании офицеров яхты, которые с непроницаемыми лицами курили в ожидании появления Георга. О том, что спектакль разворачивается всерьез, Речел поняла, увидев рядом с капитаном яхты и его помощником, не только Тони, но и Инго в форме морских офицеров.
Когда она проходила к столу, Тони намеренно не заговорил с ней, и даже отвернулся с видом скучающего, постороннего человека занятого своими мыслями. И Тони и Инго опять играли свои привычные роли, статистов в пьесе, написанной для примадонн.
Переодеваясь к обеду, Речел правильно оценила возможное развитие событий. Элизабет, по-видимому, не расставалась с лейтенантом, и поэтому была в том же туалете, в котором пришла на свидание. Учитывая начало игры, Тесса вероятнее всего будет одета так же. И поэтому простое, короткое, летнее платье Речел было заметным контрастом с парижскими туалетами сестер, а полное отсутствие белья под ним готовило англичанину приятные сюрпризы. Обжегшийся на знакомстве с двойняшками летчик, сразу же обратил внимание на красивую девушку в скромном, подчеркивавшем фигуру платье. Не успела она подойти к кормовому ограждению палубы, как неудачник оставил мужскую компанию и направился к ней с явным желанием познакомиться.
Через несколько минут беседы с летчиком, Речел имела возможность посмеяться в душе, над гневными взглядами Элизабет, исподволь бросаемыми в ее сторону. Рыжеусый капитан получил благодарную слушательницу и поэтому, как павлин распускал хвост солдатского красноречия. Когда же его поймали на откровенном вранье, он не смутился и сразу же сменил тему. Не смутился он, и когда Речел предложила ему деловой союз, явно намекнув на возможную существенную компенсацию, ближайшей ночью. Ловелас приободрился и сосредоточился на своих любовных излияниях. Однако по-настоящему продемонстрировать свое искусство обольщения он не успел. На корме, наконец, появился Георг под руку с Тессой.
Новоявленный кавалер Речел, в очередной раз лишился дара речи. Ему представилась возможность воочию убедиться, что атакованная им четверть часа назад девушка действительно не та, что обворожила его перед обедом. Искрящиеся глаза и лукавая улыбка спутницы хозяина яхты подтверждали ошибку, а одинаковое платье только подчеркивало поразительное сходство обеих.
Георг, не обращая внимание на то, что ситуация начала выходить из-под контроля, прямо направился к летчикам.
- Господа офицеры. Вы уже достаточно долго пользуетесь нашим гостеприимством, но у меня не было возможности познакомить вас с прекрасной половиной обитателей нашей яхты.