В Капсукас прибыли уже к вечеру, последние часы шагали в сумерках. А уже следующим утром меня вызвал к себе майор Губанов.
Молодец, Серёжа, приветствовал меня майор, чем очень сильно удивил. Твои солдаты лучше всего перенесли марш из Вильно в Капсукас.
Он протянул мне руку и я, не без тайной гордости, пожал её. Ведь ещё несколько месяцев назад капитан Губанов, командир нашей роты, был для меня, молодого прапорщика, кем-то вроде небожителя, человека недосягаемого.
Однако наградить мне тебя придётся новым заданием, продолжал майор. Твои солдаты, пожалуй, самые свежие во всём батальоне и потому именно им предстоит сопровождать пионеров и батарею Пятой артиллерийской бригады к деревне Шодровичи. Твой взвод, Серёжа, займёт деревню и дождётся подхода всего батальона.
Разрешите спросить, господин майор? сказал я и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил:Что такого в этой деревне, что её нужно занять столь быстро?
Она расположена на самой границе с Варшавским княжеством, ответил майор, и ранее, в более спокойные времена там квартировал батальон пограничной стражи. Теперь же её укрепят пионеры, и там встанет Виленская батарей полевых орудий, деревня станет опорным пунктом нашего батальона при возможной атаке варшавской или французской армии.
А велика ли такая возможность? поинтересовался я.
Весьма, сказал майор, велика. Особенно после нашего недавнего столкновения с британцами. Бонапарт вполне может посчитать, что настал подходящий момент для атаки на наши границы, ибо с Британией у нас сейчас весьма напряжённые отношения.
Значит, нам может грозить война на два фронта?
Вряд ли, Серёжа, покачал головой Губанов. Франция и Британияне просто соперники, но враги, скорее, кто-то из них предложит нам руку помощи в войне с другим. Быть может, и обе стороны сразу. Я бы, по крайней мере, поставил на это.
Спасибо, господин майор, сказал я, поднимаясь. Разрешите приступить к выполнению задания.
Ступайте с Богом, Серёжа, проводил меня майор.
Разрешите представиться, как самый молодой первым сказал я, поручик Суворов. Командир первого взвода третьей роты третьего батальона Полоцкого пехотного полка. Назначен сопровождать вас в дороге к Шодровичи.
Штабс-капитан Ермилов, представился командир батареи Виленских артиллеристов.
Подпоручик Гарпрехт-Москвин, щёлкнул каблуками пионер.
Пойдём обычным порядком, сказал я. Половина взвода во главе с прапорщиком Кмитом пойдёт в авангарде. Я, со второй половиной, буду прикрывать тыл. В середине построения пойдёте вы, господа артиллеристы и пионеры. Надеюсь, вы не обидитесь на это, подпоручик Гарпрехт-Москвин.
Ничуть, белозубо улыбнулся в ответ офицер пионеров.
Ваши орудия, господин штабс-капитан, продолжил я, будут задавать общий темп нашего движения.
Совершенно верно, согласно кивнул штабс-капитан. Мы хоть и конная артиллерия, но двигаться придётся в пехотном темпе. Хорошо ещё, что погода жаркая, дороги сухие, а то пришлось бы вашим солдатам, поручик, тащить пушки вместе с пионерами и моими фейерверкерами.
Раз всё решили, господа офицеры, сказал я, поднимаясь, идёмте строить людей.
Мы вышли из дома, в котором проходил наш военный совет, и я кивнул прапорщику Кмиту.
Как настроение во взводе? спросил я у него.
Нормально, господин поручик, ответил он. Солдаты готовы выступать.
Бери половину людей, приказал я, вы будете авангардом. Строй их перед пушкарями и пионерами. Не отрывайся от них, именно пушки задают общий темп движения колонны.
Есть, ответил Кмит и тут же принялся командовать. Унтер Павлов, младший унтер Алексеев, берите людей и за мной! Строиться в авангарде колонны!
Ермолаев, обратился я к фельдфебелю, ступай с ним.
Есть, отозвался тот и поспешил за авангардом.
До Шодровичей было не более получаса хорошего марша, однако пушки, хоть и на конной тяге, сильно тормозили наше продвижение. Жара со вчерашнего дня ничуть не спала, и солдаты страдали от неё. Стволы пушек нагрелись до того, что прикоснуться к ним не было никакой возможности. Так прошагали мы несколько часов, пока впереди не зазвучали выстрелы.
Малышев! подозвал я самого шустрого из унтеров моего взвода. Мухой сгоняй к авангарду! Чтоб через пять минут был у меня с докладом!
Есть! ответил тот, машинально махнув рукой, однако вовремя опомнился и не стал прикладывать пальцы к непокрытой голове.
Кивера одеть! скомандовал меж тем я. Мушкеты заряжай!
Я успел застегнуть «чешую» кивера и только принялся заряжать свой «Гастинн-Ренетт», когда вернулся Малышев.
Разрешите доложить?
Докладывай. Я забил заряд в ствол пистолета и взвёл курок.
На подступах к деревне нас обстреляли, зачастил Малышев. Пятеро раненых, один погибшийвсе из рядового состава. Прапорщик Кмит отвёл людей к опушке леса, ведёт перестрелку с врагом.
Ясно, кивнул я. Возвращайся в строй. Арьергард, за мной! У всех мушкеты заряжены?
Так точно, вашбродь, за всех ответил старший унтер Ершов.
Вперёд! скомандовал я. На помощь Кмиту!
Когда мы проходили мимо артиллеристов и пионеров, ко мне обратился подпоручик Гарпрехт-Москвин.
Господин поручик, сказал он, мы тыла не удержим.
Знаю, кивнул я, мы постараемся взять деревню как можно быстрее.
Поручик, окликнул меня штабс-капитан Ермилов, мы зарядим орудия картечью. Так что первую атаку с тыла отразить получится.
Спасибо, господин штабс-капитан.
Шодровичи были не просто деревней, а самым настоящим застянком, как называют их поляки и малороссияне. Высокий частокол был в идеальном порядке, благо леса для того, чтобы его подновлять хватало. Над ним возвышались крыши деревянных домов. Из-за частокола по нам вели неприцельный огонь, значит, на нём оборудована стрелковая галерея. Хотя чего же ждать от деревни, где постоянно квартирует батальон пограничной стражи.
Что тут у вас, прапорщик? спросил я у Кмита.
В деревневраг, доложил он. Поляки. Первые выстрелы они сопровождали ругательствами на польском. Скорее всего, кавалерия. Гусары, если быть точным.
С чего вы взяли? удивился я.
Вот, Кмит протянул мне кусочек свинцапулю для гусарского мушкетона. Они до опушки леса не долетают. Падают в десятке шагов от первых кустов.
Понятно, кивнул я и неожиданно спросил у прапорщика:Послушайте, Кмит, фамилия у вас польская, не так ли?
Я из Малороссии, ответил тот, совершенно не удивившись вопросу, мои предки Кмиты из Белой Церкви воевали ещё вместе с Богданом Хмельницким против Польши.
Ну, тогда, прапорщик, у меня нет сомнений в вас. Я вынул из кобуры «Гастинн-Ренетт» и протянул его Кмиту.
Благодарю вас, господин поручик, вежливо отказался тот, у меня есть огнестрельное оружие. Более эффективное на больших дистанциях.
Он снял со спины штуцер и подал мне. Я осмотрел нарезное ружьё, на прикладе красовалась латунная табличка с гравировкой «Лучшему стрелку Дворянского полка. Победителю стрелковых соревнований».
Ермолаев, обратился я к фельдфебелю, возвращая прапорщику ружьё, подай-ка мне своё ружьё.
Вашбродь, протянул мне оружие фельдфебель. Вы бы глянули в вашу зрительную трубу на деревню.
Что там такое? спросил я, вешая ружьё на плечо.
Да вот, вашбродь, как-то неуверенно сказал Ермолаев, углядел Сашка Осипов, самый глазастый из наших Ну так вы гляньте в трубу-то
Я понял, что ничего путного от фельдфебеля не добьюсь, и решил последовать его совету. Сняв с пояса чехол с дешёвенькой подзорной трубой, я разложил её и направил на деревню.
Да. Глазастый парень наш Сашка Осипов. Вот только лучше бы мне этого не видеть. Я считал себя бывалым солдатом, видавшим виды, и бой, и лагерь после боя, однако то, что я увидел в деревне Меня едва не вывернуло наизнанку.
Так это вашбродь, напомнил о себе Ермолаев, правда, что Сашка сказывал, или как?
Если про повешенных, тода, ответил я. Солдаты пограничной стражи и простые поселяне