После совещания полковник быстро прошелся вокруг гостиницы. Он хотел разглядеть ледник, но видел только огни тоннеля и далекие огни над воротамитам, где тоннель уходит под землю. На месте же ледника зияла непроглядная чернота. В безлунную ночь отсюда невозможно было увидеть ледник. «Что ж, придется углубиться в него, даже не поздоровавшись», досадливо думал Нэш. И одновременно удивлялся себе, что и доселе не имеет определенного плана действий. Что он сейчас знает определеннотак то, что должен как можно скорее, с первым же поездом, добраться до Берлина и прибыть в распоряжение коменданта.
Поднявшись на девятый этаж, Нэш проверил, что солдаты легли в постели и свет у них выключен. Спят и три офицера. Только майор бодрствует с заряженным автоматом в своей комнате. Завидев Нэша, Джобович упруго вскочил, бросился к нему и по всей форме доложил обстановку: солдаты накормлены, спят, аппаратура получена, проверена в действии. Полковник, в целом довольный докладом, все-таки самолично проверил действие новейших пеленгаторов обезьянустройств, размером с пол-ладони, помещающихся в нагрудный карман.
Было около полуночи. Поезд уходил под ледник в десять минут третьего. Спать взводу оставалось до двух часов ночи. Полковник позвонил и велел принести себе в номер обильный ужин. Заправившись тремя беконами с картошкой, четырьмястами граммами отменного творога, семью яйцами и запив все это двумя стаканами натурального апельсинового сока, полковник наконец и сам прилег отдохнуть. Засыпая не раздеваясь, он слышал, как шел на посадку большой самолет, как потом голос по репродуктору что-то там объявлял.
15
Полковник встал по будильнику без десяти два, умылся под краном, посмотрел на себя в зеркало и, оставшись довольным собой, направился в комнату офицеров. Капитан Феррарези, сменивший на посту Джобовича, бросился ему навстречу.
Поднимайте всех и через пять минут строиться здесь! рявкнул полковник.
В указанный срок взвод встал перед полковником Нэшем в полном обмундировании. Яркий электрический свет заливал просторную комнату. Единственную комнату этого вечно не спящего города, где собралось столь много решительных вооруженных людей. Полковник исподлобья цепко осматривал их суровые лица.
Солдаты и офицеры, бойцы! торжественно начал Дэвид, сцепив руки за спиной и немного сутулясь. Через час мы сядем в поезд и отправимся под ледник, выполняя задание нашего Президента. Через час мы скроемся под землей и неизвестно, когда мы увидим и увидим ли вообще солнечный свет. Мы направляемся решать вопрос, который, кроме нас, во всей Объединенной Европе не под силу решить никому. И поэтому выбрали нас. Вы, рожденные и служившие в разных уголках прекрасной свободной страны, собраны волей судьбы в этот взвод. Лучший взвод в мире! Лучший во все времена! Вы заслужили это своей беспорочной многолетней службой на благо страны. Вам оказали доверие Президент, Правительство, сам многомиллионный народ. И вы не можете не оправдать это доверие. Банда сволочей вероломным образом проникла под ледник и, терроризируя мирных отдыхающих, подрывает устои нашей любимой Родины. Каждая минута у нас на счету. Ибо с каждой минутой возрастает вероятность нового теракта, с каждой минутой растет вероятность всеобщей паники, удержать которую не смогут служители ледника. Народ может кинуться в тоннели, спасаясь бегством. И тогда будет парализована вся транспортная сеть. Ледник будет обескровлен. И мы не должны допустить этого. И мы этого не допустим. Запомните, полковник Нэш не может проиграть это сражение.
Восторженные глаза вперились в командира. По команде майора Джобовича раздался дружный могучий крик:
Служу Президенту! и тотчас зависло внимательное молчание.
Выждав паузу, Нэш продолжал:
Не хочется говорить высоких слов, тем болеетребовать от вас каких-либо клятв. Я знаю однолучшие солдаты ОЕ вместе со мной пожертвуют даже жизнями для мира и спокойствия нашей родины. Эти солдаты будут биться, как львы, с превосходящими их физически тварями. И эти солдаты их одолеют. Бойцы! возвысил голос полковник. Вряд ли это будет сейчас уместно, но все же скажу вам следующее. Всем возвратившимся с победой из-под ледника, а также семьям погибших бойцов обещано солидное вознаграждение. Как в чинах, так и денежное. Самые отважные будут представлены к высоким правительственным наградам. Их имена навечно войдут в историю. Помните это, солдаты! Хотя понимаю, что не деньги, не чины и награды вдохновят вас на битву, а любовь к Родине. Да, безмерная жертвенная любовь! По прибытии в Берлин мы будем день и ночь выслеживать и убивать обезьян. Уничтожать офицеров, которых невозможно будет пленить. Не убивая лишь Главаря. Обещаю, что я им лично займусь. Мы принесем на улицы этого древнего европейского города мир и покой. Мы успокоим ледник. Мы успокоим страну. Мы выполним задание нашего Президента. Воины! Вы неутомимы и яростны. Вы неукротимы и дерзновенны! Вы ни на минуту не усомнитесь в своих силах. А отвага ваша несокрушима. Это говорю вам я, полковник Нэш. Я поведу вас в бой. И мы одержим победу! Тут Нэш порывистым жестом выбросил вперед правую руку, с особой силой произнося знакомое:
Служу Президенту!
Служу Президенту, вторил ему верный взвод.
Через десять минут они сели с заднего двора в красно-желтый автобус, чтобы проехать полкилометра до Восточного вокзала. Их подвезли почти к самым путям, к синему приземистому поезду. Все происходило в напряженном молчании. Нэш смотрел на суровые лица солдат, на строгие физиономии офицеров, и ему почему-то хотелось рассмеяться. Да, именно рассмеяться, назло этой щемящей тревоге, поселившейся в сердце каждого воина и его собственном сердце. Нужна была психологическая разрядка. Но смеяться было никак не возможно.
Обычно, чтобы разрядить ситуацию, Дэвид использовал проверенный приемзаставить солдат шевелиться, организовать построения, проверки обмундирования, дать физические нагрузки в виде отжимания или бега с препятствиями. Но и это было невозможно по дороге в Берлин. Инструкция предписывала сидеть, пристегнувшись. Хождения по салону допускались только в исключительных случаях. А Нэш привык уважать инструкции. Поезд пронесется до Берлина за полтора часа, но в эти полтора часа надо же будет чем-то занять людей. Чтобы не закисали.
В поезд, состоящий из пяти вагонов, заканчивалась погрузка. Как сообщил комендант, поезд везет продукты и медикаменты. Из людей там едет только команда охраны, семь человек. Один же вагон, самый последний, целиком в распоряжении взвода полковника Нэша.
Когда автобус подъехал чуть ли ни впритык к заднему вагону, Дэвид скомандовал очень быстро, гуськом, совершить перебежку от автобуса к поезду. Солдаты стремглав соскакивали на плиточное покрытие перрона и в несколько прыжков одолевали расстояние до вагонных дверей. Все-таки на них стали озираться грузчики и охрана, толпящиеся около первого и второго вагонов. С огромного фургона люди перетаскивали тюки, ящики, баулы. Там раздавались командные голоса. Грузчиков торопили.
Охрана, военные с автоматами в камуфляжной форме, в скупом свете фонарей кольцом охватила фургон. Несмотря на суету и поспешность, они то и дело бросали взгляды на последний вагон, в который грузился взвод. Нэш с раздражением это отметил и выругал в душе коменданта. Ведь, согласитесь, можно было устроить погрузку так, чтобы она закончилась до прибытия такой важной команды, как спецотряд по ликвидации террористов. «Это какой-то идиотизм», ворчал Нэш, яростно сплевывая на перрон. Когда он последним заскакивал в вагон, погрузка в первых вагонах еще не закончилась и поезд (неслыханное дело!), стоял лишних пятнадцать минут, нарушая график отправления.
Но наконец он тронулсястремительно набирая скорость, поезд влетел под арочные огни тоннеля. И Нэш только успел бросить взгляд вперед, инстинктивно пытаясь посмотреть на ледник, которого не могло быть видно в такую темень. В ясный же солнечный день это было бы зрелищесверкающая, полого возвышающаяся громада ледника во весь горизонт.
Итак, ледник поглотил их, даже не поздоровавшись. «Спасибо за радушие», пошутил полковник, откидываясь на мягкую спинку сидения.