А скажи, добрый человек, продолжила бабка странным тоном, как он говорил с тобой? Не обидел ли чем? Сразу ли в город пустил или не хотел?
Погодник аккуратно свернул постель, сверху положил подушку и закрыл все покрывалом, чтоб не налетело мусора.
Никак нет, ответил он отчетливо, досмотрел мои вещи и пустил в город. А если вы на меня плохое думаете, то я ни лица его не видел, ни имени не знаю, ни зла к нему у меня не было.
Бабка долго не отвечала, и Погодник решил, что она увлеклась дойкой, но старуха все же ответила:
Бывают люди, что без зла обряд лепят. А что касается имени, так люди рассказывали, будто есть в мире и такая магия, чтобы человека убить можно было и без имени, и без портрета. Надо только в центр звезды взамен фигурки компас положить, номер дома шепотом произнести да заклинание нужное.
Чушь какая! фыркнул Погодник. Нет такой магии, и компас тут вообще ни при чем.
А тебе откуда знать, добрый человек? быстро переспросила бабка. Или ты магию хорошо изучил?
Кто сплетни про компас рассказывает, тот, значит, и магию изучает, возразил Погодник. Вы бы лучше подумали, кто из горожан мог его по имени знать и обиду хранить.
Кто ж его не знал по имени, Федора-то нашего, бывшего участкового, откликнулась бабка. Все его знали, городок маленький. Хороший был, твердый да не злой. Мы с ним еще детишками были, в один класс ходили Бабка вдруг осеклась, поняв, что болтает лишнее.
Мне б умыться, чайку попить да за работу, произнес Погодник. Вода еще осталась или пойду принесу из колодца?
Не торопись с работой, строго осадила его старуха, на площадь сейчас всем городом идти надо.
Зачем? удивился Погодник.
Принято так, объяснила старуха. Всем народом решать будем, кто виноват и что делать дальше.
Погодник кивнул, перевел взгляд на Зайку и вдруг увидел ее круглые испуганные глаза, затравленно глядящие из-под натянутого на голову одеяла.
* * *
Площадь гудела, а в центре раздавались крики.
Понять тут надо! Понять! надрывался чей-то бас. Имя его зналзначит, из наших, из старых кто-то. А кто зуб на него имел? Тут уж ясно, раз участковым работал до магии, то надо искать из хулиганов бывших, из алкоголиков
Ага, найдешь их сейчас, под масками, гоготнул кто-то.
А почему сразу из наших? возражал рассудительный голос. Может, он не пустил кого в ворота постороннего?
Ага! откликнулись сразу несколько голосов. Ага! Сам не пустил, и лицо свое показал, да? Фамилию назвал постороннему?
Только не надо забывать, бубнил кто-то, что до этого сына Кирпичницы убили, а потомМельника.
А знаю, кто его убил, вдруг послышался тихий бабий голос, это старуха Козодойка с Парковой улицы, у ней вчера на участке рукомойник до утра плескался, небось сажу отмывала.
Несколько масок разом обернулись на Погодника, девочку и старуху.
Лжешь! крикнула бабка, вскинув сухенький кулачок. Не было такого!
Погодник поднял руку.
Это я плескался, негромко, но убедительно сказал он. Я проездом через город издалека, остановился у Козодойки, одежду свою стирал.
А ты кто такой? Что-то голос незнакомый спросил кто-то.
Погодником меня зовут, ответил Погодник таким тоном, словно это все объясняло.
Толпа действительно потеряла к Погоднику интереспринялись обсуждать какого-то Мешка, который как раз сегодня ночью, как говорили соседи, дома не ночевал. Мешка на площади не оказалось, и это сочли еще более подозрительнымкто-то уже собирал команду идти обыскивать его дом.
Проезжий человек, значит, протянул тихим голосом вдруг толстяк в драном свитере, оказавшийся около Погодника. А в город тебя пустил, значит, Сторож?
Да, сказал Погодник. И что?
Да так, ничего, ответил толстяк себе под нос. Есть о чем подумать.
Вот и подумай, посоветовал Погодник. Зачем мне, проезжему человеку, делать обряд на Сторожа, который меня в город пустил. Бред ведь!
Толстяк пожал плечами и отвернулся.
Может, и бред, процедил он себе под нос, не поворачивая головы, а может, и не бред. Может, он вещи твои досматривал или про тебя что-то такое прознал, вот ты и решил убрать человека от греха подальше. Всякое бывает
Сходи к его помощнику молодому, Дозорному, да спроси, как дело было, он тоже присутствовал, обиделся Погодник.
А я говорил с ним, ответил толстяк, вдруг повернувшись и цепко заглянув Погоднику в глаза. Дозорный сказал, что ты паспорт свой показал им. Показал ведь?
Погодник смутился:
Они сами полезли в мои вещи, а мне скрывать нечего. Я и тебе паспорт могу показать.
Ох ты! всплеснула руками старуха Козодойка, и Погодник понял, что все это время она следит за беседой и бдительно сверлит обоих глазами.
Нет уж, спасибо, усмехнулся толстяк и добавил:Смотри лучше, добрый человек, как бы всей площади твой паспорт показать не пришлось
Там все равно серийный номер вырезан.
И что с того, что вырезан? удивился толстяк, прищуриваясь. И что, магия не работает?
Этого не знаю, сухо ответил Погодник, но люди говорят, что не работает. Что слышал, то и говорю. А я магией не занимался. А ты, выходит, занимался? Сработает, говоришь, магия, без номера паспорта? Пробовал, признаешься?
Тут смутился уже толстяк, а бабка снова сдавленно охнула.
Наговариваешь, проворчал толстяк, надувая щеки, наговариваешь на меня. А ты скажи-ка мне лучше, зачем Дозорного ударил? Что вы там не поделили у ворот?
Я?! Погодник отшатнулся. Это он, что ли, про меня такое сказал? Как этоударил?
Уж не знаю как, усмехнулся Толстяк, да только вчера, когда говорил с ним, на глазу его синяк красовался.
А протянул Погодник, припоминая, синяк и я видел.
Толстяк задумчиво почесал свитер на пузе.
Интересное дело получается, если не врешь, произнес он. Есть о чем подумать.
Подумай, кивнул Погодник.
Подумаю, подумаю, пообещал Толстяк. Я, знаешь ли, обычно думаю долго, зато потом говорю, как есть.
А ты кто сам будешь, добрый человек? спросил Погодник.
А это тебе, добрый человек, в тон ему откликнулся Толстяк, знать и не надо. Ты же проезжий в нашем городе, говоришь? Вот и проезжай себе.
Оба так увлеклись разговором, что не сразу заметили, как обстановка на площади перемениласьнесколько молодых парней в темных куртках волокли через площадь какого-то человека, а он орал и отбивался. Парень, что шагал впереди, торжественно и брезгливо держал в вытянутой руке толстую книжку розового цвета, демонстрируя ее всем. Погодник прищурился, но так и не смог разглядеть, что это такое.
Библия, что ли? пробормотала Козодойка. Не разгляжу я чего-то
Альбом, альбом! раздались крики на площади. Альбом нашли с фотографиями!
Мужика доволокли до столба и сорвали с лица намордник.
Вырезаны! кричал мужик, заслоняя рукавом лицо. Вырезаны все! У меня все лица наших там вырезаны, что ж я порядков не знаю! Только жена-покойница да сослуживцы армейские!
А сослуживцы не люди, что ли? резонно возразил кто-то.
Так, это Мужик растерялся. Они ж неведомо где, может, и в живых давно нет Что ж я обрядовать на них стану, на сослуживцев бывших, через столько лет-то?
Тем временем принесли цепи и принялись его деловито приковывать к столбу.
Это наш Колька-Мешок, спокойно и даже с каким-то злорадством объяснила старуха Погоднику. Пропойца и вор по мелочи, в город приблудился уже после магии. Небось наобрядовал где-то и бежал от грехов Старуха задумалась и цыкнула зубом. Его у нас много кто не любил, да только повода не было и фамилии его никто не знает.
Пойдемте отсюда скорей, вдруг испуганно сказала Зайка, молчавшая все это время.
И то правда, нечего нам тут делать больше, раз обрядовальщика поймали, согласилась бабка Козодойка и первой заковыляла прочь.
Погодник оглянулся: Толстяка поблизости уже не былоон давно стоял в центре площади рядом со столбом, а вокруг него толпились парни в темных куртках.