Ну? я останавливаюсь в проходе. Договорились?
Медленный кивок, глаза все еще широко раскрыты. Этот парень не болтун. Машинально я думаю, может быть, он так ведет себя, потому что он каким-то образом знает, даже не видя в темноте мои метки, спрятанные под рукавами. Он чувствует, что я страйкер, как собаки чуют болезнь перед смертью.
Если бы на месте этого мальчика, в пустом доме с каким-то активированным была Эм, я бы хотела, чтобы у нее не было причин бояться его или ее. С нее было бы достаточно и ее Альта.
В следующий раз, если не хочешь, чтобы тут оказался другой активированный, сними с двери ярлык службы очистки, говорю я ему. Мы все их ищем, понял?
Еще кивок. В этот раз он осторожно перебрасывает обе ноги внутрь, от чего я чувствую облегчение. По крайней мере, его смерть не будет на моей совести.
И еще. Я указываю на подоконник, где он оставил инструменты, которыми вскрывал окно. Собери их сейчас, чтобы не пришлось их тут бросить, если понадобится бежать.
Не дожидаясь ответа, я отворачиваюсь и иду в другую спальню. Большой дуб за окномэто то, что надо. Его ветви достаточно толстые, чтобы выдержать мой вес, если понадобится бежать.
Я закрываю за собой дверь в спальню и запираю замок, снимаю ремешки рюкзака с плеч и кладу его на кровать рядом с подушкой. Полностью одетая я ныряю под покрывало, не беспокоясь о том, что простыни не стираны. Что мне грязь, если я уже и так грязная. В любом случае, ненавижу принимать душ в темноте. Лучше помоюсь рано утром. Потом решу, куда идти дальше, поглядим, куда меня приведет следующий заказ.
Но спать я не могу.
Я встаю с кровати, уже понимая, что именно меня грызет, и что оно не отпустит, пока я не сделаю, что нужно. Я беру рюкзак одной рукой, а другой открываю дверь.
Дверь в другую комнату закрыта, так что я стучу.
Изнутри доносится череда разных звуков и на пороге появляется мальчик, смотрящий на меня снизу вверх. По тому, как напряжены его плечи, я понимаю, что он все еще немного меня боится, и чувство вины, которое я пыталась не замечать, чтобы уснуть, вспыхивает во мне с новой силой.
Тебе не следовало открывать дверь, говорю я ему, пытаясь изо всех сил говорить спокойно.
Он моргает:
А?
Ты должен был сказать, что я могу войти и ждать, пока я не войду. Чтобы я не знала, чего ожидать.
А, наверное. Мальчик потягивается, почесывает голову и застенчиво улыбается. В следующий раз буду знать.
Держу пари, Эм сказала бы то же самое. Но запомнила бы она это на самом деле, я не знаю. Как не знаю, запомнит ли мой совет этот парень.
Я неловко поднимаю свой рюкзак.
Хочешь попрактиковаться в метании?
В смысле?
Твои ножи? Я встряхиваю свой рюкзак. У тебя в рюкзаке?
Ну, у меня только один. Но, думаю, я мог бы
Ты шутишь? спрашиваю я его. Не пугай его, Вест. Не надо говорить об этом так, как будто это очень важно.
Но это важно. Особенно, что касается ножейони ломаются, гнутся, теряются. Никому никогда не стоит оставаться без подстраховки. Даже дваэто так, первая необходимость, минимум. Нужно дублировать свою страховку, если это возможно. Я чувствую себя голой, если у меня нет трех ножей.
У меня есть пистолет, говорит он. Не оправдывается и не выставляется, просто констатирует факт. Этого, он думает, будет достаточно.
Это оружие, которое ты выбрал, стало быть? спрашиваю я его.
Он пожимает плечами. Ага, конечно.
Что-то я не видела, чтобы ты его держал, когда я тебя застала.
Он опять пожимает плечами, но теперь принимает вид оправдывающегося. Хмурится.
Я не успел вытащить его из рюкзака пока ты не зашла. Иначе я бы его держал.
C моей стороны не очень-то честно судить его так категорично. Он еще слишком маленький, чтобы обучаться по программе Обучения Альтов, так что, что бы он ни знал, что бы он ни умелэто лучше, чем ничего.
Но нравитсяне нравится, а он активированный. Его Альт был бы до чертиков рад поймать его беззащитным.
Я качаю головой и пытаюсь улыбнуться, на этот раз по-настоящему. Он же смог улыбнуться мне, несмотря на свой страх. Он же просто ребенок, активированных младше почти не бывает, у него нет и доли моего опыта.
Ну же, говорю я ему. Пошли вниз, найдем что-нибудь, что можно заколоть. У меня есть пара выкидных ножей, которые я могу тебе одолжить.
Я ладно, давай.
Только сними этот бронежилет, лады? Он тебе не по размеру, значит, он скорее навредит, чем поможет.
Нет, ты слишком долго держишь руку на ноже, говорю я ему. Ты себе что-нибудь потянешь.
Но в прошлый раз ты сказала, что я отпустил нож слишком рано, Вест.
Так и было. Сидя на полу в прихожей, я смотрю на ножи, разложенные между нами, пытаясь решить, какой выбрать для следующего броска. Так как электричество отключено, только уличные фонари освещают то, что мы делаем. Тем не менее, я рада, что освещение скудное. Не хочу, чтобы Десс увидел страйкерские метки у меня на руках.
Десс вздыхает.
Я этого никогда не пойму, жалуется он. Идет к стене, выдергивает из нее ножи. Он не попал в яблочкомою импровизацию, нарисованную на стене толстым черным маркером, который мы нашли в старом буфете на кухнекаждый из трех раз промахнулся больше, чем на ладонь. Однако в прошлый подход он промахнулся намного сильнее, где-то на три ладони при каждом броске. Неплохо для начинающего но не здорово для активированного неделю назад. Ему нужно продолжать практиковаться.
И мне тоже. Потому что его меткость не на много хуже моей, несмотря на то, что у меня, в отличие от Десса, за плечами годы тренировок.
Знакомый страх начинает сжиматься у меня в животе, тот, что всегда появляется, когда я осознаю вероятность, того, что, возможно, мне уже никогда не стать лучше. Что я достигла своего предела в меткости, что я уже не узнаю большего об особом соотношении положения руки и запястья, глаза и лезвия. Я помню, как хорош был Ави, его способность объединять нож и мишень казалась почти сверхъестественной. Явная разница между им и мнойи даже между им и Люком, но в другой мере, с очевидностью говорила о том, что он унаследовал этот талант от своих других родителей. От тех, что были у его Альта, а не от тех, которые растили меня, Люка и Эм.
Вест? Твоя очередь или я метаю снова?
Я поспешно выбираю три ножа и поднимаюсь.
Нет, я иду. Я размяла руки, так что теперь не буду столько промахиваться. Если сказать что-то вслух, то это становится реальным. Не так и сложно, в конце концов.
Ага, может быть, говорит Десс, присаживаясь и жадно глядя на меня, впитывая все советы, которые я могу дать, все уловки, которым могу научить. Надеюсь, что это так. Спорю, что обычно ты прекрасно управляешься. В его голосе слышится нотка чистого восхищения, которая заставляет меня стесняться и стыдиться одновременно. Кто я такая, чтобы позволять ему уверовать, что часок практики сделает его непобедимым? Сделает его слишком умелым и достойным, чтобы погибнуть, умереть?
Когда я промахиваюсь еще больше, чем в предыдущих подходах, он выглядит явно разочарованным. Но это ничто по сравнению с моими душевными терзаниями. Я чувствую, что теряю навыки. С каждым днем их все меньше. В голове вспыхивает воспоминание о моем первом заказе, как рана, которая постоянно воспаляется.
Ну, ничего, говорит Десс, явно пытаясь меня подбодрить, попробуй еще раз. Тебе просто не повезло.
Но это не так.
Как насчет того, чтобы прерваться на ночь? Уже почти одиннадцать, я устала. Как будто мы тренировались много часов.
Не похоже на то. Может, еще чуть-чуть?
Нет, извини. Я знаю, когда пора остановиться.
Серьезно? И все? Отстой. У него делается такой подавленный вид, что это почти смешно.
Наверное, это из-за мыслей об одиночестве. Даже тем активированным, кто постарше, тяжеловато провести месяц почти в одиночку. Не могу представить, какого это в возрасте Десса. Во всех отношениях слишком мало времени, чтобы подготовиться.
Погоди, Десс. Еще кое-что. Дай мне ножи.
Отложив свой нож, он передает мне те два, что я ему одолжила из своих.
Держи.
Снова присаживаясь, я выкладываю ножи на полу перед ним. Рядом кладу еще три, которыми только что пользовалась, и оставшиеся два из чехла.