Тут же послышались щелчки снятия оружия с предохранителей.
Ладно, развлекайтесь, я свою работу сделал, Рамфи в полной тишине помахал мне рукой и направился к выходу.
Майор Сорес! окрик человека в сюртуке его остановил, и он недовольно повернулся. Тот пошёл ему навстречу и говорил так тихо, что мне не было слышно. Видимо, майору не нравилось то, что он слышал, поскольку с каждой минутой его настроение портилось. По итогу, он со поджатыми от злости губами вернулся обратно.
На вокзале тем временем появились новые действующие лица в чёрных одеждах, которые моментально привлекли к себе внимание всех. Полицейские раздвинули цепь, чтобы они могли беспрепятственно пройти, и те важно прошествовали к нам. Моим огромным удивлением стало то, что у каждогоу каждого! было либо пенсне, либо очки, либо монокль с огромной вставкой из паинита.
«Видимо, местные ремесленники», понял я по этому явному опознавательному знаку.
Правда, до нас они так и не дошли, стоило им только взглянуть на меня и всё вокруг через паинит, как они, мгновенно потеряв былую спесь, бросились прочь на безопасное расстояние.
Чего это с ними? удивлённо обратился ко мне Рамфи, которому я невольно начал симпатизировать как единственному адекватному здесь человеку.
Думаю, увидели, что каждый здесь присутствующий находится под моим контролем, я пожал плечами, доказывая этим, что хотя бы не зря носят свои очки.
Майор Сорес, человек в сером сюртуке обратился к моему сопровождающему, приказываю доставить задержанного в Бастилию, к месту его дальнейшего содержания.
Слушаюсь, гражданин Нойл, откозырял ему Рамфи и показал мне рукой в сторону стоявшего фургона. Я молча последовал за ним.
***
Глава комиссии по контролю за душами молчаливо наблюдал, как подчинённые, трусливо поджав хвосты, убегают прочь с территории, которая была, словно паучьей сетью, окутана мощной и плотной аурой прибывшего Жнеца. Он всё внимательно рассматривал через небольшой монокль, запоминая всё, что видел.
Что скажешь, Габриэль? обратился к нему сидящий напротив глава комиссии по правде. Я специально попросил тебя приехать сюда со мной лично, чтобы из первых рук узнать, стоит вообще Жнец наших усилий и траты времени или нет?
Старик убрал от глаз монокль и покачал головой.
Вы обезумели, Пауль, притащив прямо в столицу этого монстра. Я не спорю, что был прав тот, кто хотел с ним поработать, поскольку ты лучше меня знаешь, что наука о душах у нас развита хуже, чем в империи, несмотря на то, что у нас количественно больше душеприказчиков, чем у них. Но вот что я тебе скажу сейчас, после того как увидел его. Пускать это чудовище в здание Сената опасно, он может убить всех, кто там находится, и мы ничего ему не сможем сделать.
Всё так серьёзно? нахмурился собеседник.
Более чем, старик показал рукой на оцепление, растянувшееся на сотни метров, все они были бы трупами, захоти он этого. Отростки его ауры присосались к каждой душе, к каждому человеку, а посмотрев, как солдаты падали, мгновенно лишаясь двух третей своей ёмкости ауры, я более чем уверен, что то же самое произошло со всеми вокруг.
Похоже, слухи о Жнеце не были таким уж слухами, Пауль поджал губы, у меня много информации о нём, в том числе и от тех, кто был с ним лично знаком. Все говорят о том, что он в обычной жизни простой человек, но это заканчивается ровно на том моменте, когда речь заходит об искусстве, они признают, что он гений в своём роде, о котором с восхищением отзывается все, кто с ним работал.
Так что, Пауль, видимо, я буду голосовать за его устранение, признался глава комиссии по контролю за душами, никто из моих душеприказчиков, и я в том числе, не сможет его остановить, если он взбунтуется.
Но ты же понимаешь, что из-за его изобретения мы сейчас терпим колоссальные убытки. Количество поступающей энергии в войне, которую мы сами и начали, чтобы наполнить опустошённые резервы, стало практически нулевым. Никакие налоги не перекроют эти затраты. Да что я говорю, ты сам участвуешь в заседании этого оперативного штаба. Ещё полгода-год таких действий, и нам придётся капитулировать. Ты этого хочешь?
Габриэль задумчиво почесал висок моноклем.
Как мы его будем контролировать? задал он единственный вопрос после минуты молчания.
Дадим ему всё, что он хочет, благо шлюха жива до сих пор, пусть и находится в не совсем кондиционном состоянии.
Всё? удивился старик.
По моим сведениям, он весьма скромный молодой человек: лаборатория, хороший механик, пара красивых служанок, постоянный приток материалавот и всё, что ему нужно для жизни.
Хм, я подумаю, Пауль, засомневался над своим решением старик, если всё так, как ты говоришь, я не против работать с ним. Повторюсь. В том, что он вдохнёт в нашу науку новую жизнь, я нисколько не сомневаюсь, дело только в контроле над монстром. Только я никак не пойму, чего вы с Жаклин так о нём печётесь? Личный интерес?
Безусловно, не стал скрывать от него собеседник, хоть и не говоря всей правды, нам стало известно, что он может воздействовать на неизвлекаемые души.
Ты это серьёзно? изумился Габриэль. Это ведь считается невозможным.
Как ты сам только что правильно сказал, многое, что касается этого молодого человека, казалось невозможным.
У нас, насколько я помню, двадцать три процента населения с неизвлекаемыми душами, пожевал губы старик, если нам с его помощью удастся заполучить к ним доступ, за такое Сенат ему жопу целовать будет, не говоря уже о лаборатории и прочем.
Он помолчал и затем протянул руку, которую быстро пожали.
Если введёте меня с Жаклин в долю, я присоединюсь к вашей коалиции.
Габриэль, вот наше предложение, ему протянули запечатанный конверт, который он положил во внутренний карман, мы не требуем немедленного ответа.
Я посмотрю и дам ответ до конца недели.
Большего и не прошу, собеседник нажал кнопку, чтобы водитель вернулся в машину.
Глава 5
Пока меня везли по городу, через небольшое окошко с решётками мало что было видно, да и, честно говоря, не очень хотелось. Настроение было никаким, поскольку хотелось увидеть Анну, но мои вопросы на эту тему упирались в глухую стену молчания. Пришлось смириться и сильно не возникать, и так я раздумывал над тем, правильно ли поступал, когда вёл себя так вызывающе и нагло. Если вначале просто хотел проверить реакцию на границы своей свободы, то теперь пришло понимание, что чем более явно я показываю своё превосходство перед ремесленниками республики, тем больше шансов на то, что со мной будут разговаривать. Так что выбранная линия поведения оказалась неожиданно верной, и был большой шанс вскоре встретиться с Анной.
Спустя пару часов фургон остановился, но остался стоять ещё полчаса, пока дверь не открылась и внутрь не заглянул майор Сорес.
Прошу, он показал на выход, я осмотрелся, не хоромы, конечно, но вполне сносно для узника вашего статуса.
Я не стал опираться на предложенную руку и спустился сам, оглядевшись по сторонам. Высоченные кирпичные стены, прямоугольником окружавшие всё вокруг, и восемь башен, расположенных по периметру всей тюрьмы, были видны из небольшого внутреннего дворика, где остановился фургон.
Знакомьтесь, Бастилия, это Жнец. Жнец, это Бастилия, странно пошутил майор и видя, что я не понял, махнул рукой, хотели снести при революции, но оказалось слишком хорошее здание для содержания душеприказчиков, так что пришлось смириться, и теперь это вотчина комиссии по правде.
Что это за комиссия? Второй раз слышу о ней, поинтересовался я.
Думаю, это не секрет, сначала задумался он, затем ответил, Сенат разделён на тринадцать комиссий, каждая из которых отвечает за свою область управления государством. Комиссия по правде отвечает за внутреннюю безопасность, жандармерию и, как следует из названия, выяснение правды.
Ясно, спасибо, я чуть склонил голову, позволяя ему взять у меня саквояж.
Покажу вашим тюремщикам, что в нём нет ничего опасного, и верну, заверил меня он.
Не повредите прибор, за него всем, кто будет к этому причастен, оторвут голову.