Заклинило немного сообщил поднявшийся Давер.
Я уже рылся в рюкзаке, ища еду, поэтому только кивнул, не сразу сообразив, что в темноте Ференц ничего не увидит.
Давайте ужинать, сказал я, чтобы хоть чтото сказать.
Камней с историями у меня больше не было, к тому же давала знать о себе усталость. Поэтому я последовал примеру Даверазавалился спать, едва дожевав последний кусок.
Во сне я стоял перед своим домом. Тускло светила молодая луна. Пахло только что прошедшим летним дождём. Шелестел над головой в ветвях дубов и вязов легкий ветер.
Я обошел крыльцо и встал напротив окна в гостиную, так чтобы свет из дома не падал на меня. Народу внутрине продохнуть. Бабушки и дедушки, дяди и тёти, двоюродные и троюродные братья и сёстры. Все при параде.
Чего они празднуют? спросил я.
Твой день рождения, раздался изза плеча такой знакомый голос.
Я повернулся.
Привет, мам.
Привет.
На ней самое любимое платье, светлосерое, из какойто новомодной ткани, с эффектом внутреннего свечения. При этом на ногах старые потёртые тапочки. Без туфель на каблуке она мне едва до плеча достаёт. Так я и смотрел на неё, сверху вниз, как на ребёнка. Она же строгим взглядом уставилась в окно.
Вообщето до него почти полгода, сказал я.
Они празднуют день рождения нового тебя. Того, что увидел и пережил много плохого, но не сломался и не озлобился
А мне кажется, что и сломался, и озлобился, вставил я.
и попрежнему любишь и свой город, и свою семью, закончила мама, не обратившая внимания на мои слова.
Что за дурацкий сон, подумал я.
А ты почему здесь стоишь?
Тебя жду, ответила мама.
Я не нашелся, что сказать на это. Минуту мы стояли молча.
Ты же на самом деле не моя мама, сказал я.
Она отвернулась от окна и в первый раз посмотрела на меня.
А кто же я? спросила она с сарказмом.
Ты Антон. Ну, то есть часть города
То есть, ты хочешь сказатья похожа на мужика?
Да причём тут похожа? Я совсем не про это
Родная мать, которая тебя родила и воспитала?
Да я вообще не про это! крикнул я.
Не кричи на мать!
Она глядела на меня, сдвинув брови. Прямо как в детстве, когда я смотрел на неё сверху вниз.
Все мы не люди сказал я тихо.
Прекрати говорить глупости, строго сказала она. То, что мы не подвержены деструктивному и асоциальному поведению, не убиваем друг друга, наоборот, честно трудимся на благо общества, не говорит о том, что мы не люди.
Ну вот ты и попалась. Вообщето ты должна была просто удивится такому неожиданному заявлению, сказал я и проснулся.
Какой дурацкий сон, снова подумал я и огляделся. Я стоял внутри купола, в зале истукана. Сначала я поразмыслил о том, что слишком чётко осознаю, что нахожусь во сне, это больше похоже на историю. Потомчто мне теперь делать. Стоять здесь, пока не проснусь?
Может ты подскажешь? спросил я у статуи.
Великан покосился на меня.
В томто и дело, что решить ты должен сам! прогудел он.
Я аж подпрыгнул от неожиданности.
Ты разговариваешь!
Ты тоже, сообщил истукан голосом столь низким, что от него по полу шла дрожь.
Ну ято человек
Теперь да.
С виду он попрежнему был обычной статуей, из камня или чегото похожего. Ни рукой, ни головой не шевельнул, только вперся в меня мертвым взглядом. Непонятно откуда голос идёт, губыто не двигаются
Это ведь ты со мной чтото сделал? сказал я после паузы.
Я, подтвердил истукан. Меня заставили.
Каким образом? усмехнулся я. Ведь ты не живой!
Выходит, гуманность и сострадание присущи и мертвецам.
Я не понял, о чём он и сменил тему.
И в чём я изменился? Чего во мне появилось, такого уникальночеловеческого?
В общем, ничего особо и не появилось, просто теперь у тебя появляются чувства, не заложенные программой. Твои действия невозможно достоверно просчитать. Твой хозяин отпустил тебя, потому что решил: ты никогда не пойдёшь на то, чтобы повредить ему. Вот только алгоритмы, заложенные им, могут в любой момент дать сбой. А когда именноникто не знает.
Кроме двоих прошептал я.
Они тоже не знаютим это и не нужно. Для Дэнила и Чеслава важна лишь ситуация в конкретных, заранее выбраных, точках времени. Что происходит между этими точкамивторостепенно.
А я могу чтонибудь изменить в этих промежутках?
Конечно можешь. Но если ты реально чтото изменишь, то они давно об этом знают.
Везде засада
Именно.
Я попробовал зайти к проблеме с другой стороны.
Слушай, а ты самто, кто такой и откуда их знаешь?
Каменное лицо пошло мелкими трещинкамиморщинками, губы изогнулись в улыбке. В этот момент я проснулся понастоящему. Привстал с кресла, спинка в тот же момент поднялась, заглянул в щельокно. В царившей снаружи полутьме виднелся мир, совсем не похожий на тот, через который мы вчера шли. За толстой броней, прямо изпод окна, словно танк почти полностью закопали, расстелилась плоская, как стол, равнина. Небо закрыто быстро летящими тучами.
Я отошел в центр комнаты, задрал голову, рассмотрел в низком потолке очертания люка и принялся крутить ручку, ни капли не удивляясь: ни странному пейзажу, ни тому, что знаю об этом люке. Ручка застопорилась, один толчок, и небо с тучами открылось над головой. Я подпрыгнул и перевалился наружу.
Здесь было холодно. Изо рта вырвалось и тут же исчезло облачко пара. Я спрыгнул с верхушки танка, от которого над землёй осталось не больше полуметра, и тотчас почувствовал его. Чужак попрежнему был невидим, но теперь он не прятался за спиной, стоял впереди и что? Смотрел? Изучал? Хотел чтото сказать?
«Кто ты?»попробовал спросить я, но в морозный воздух вырвался лишь едва слышный хрип. Чужак подплыл ко мне, прикоснулся невидимыми пальцами, обволок, как плащом, почти неосязаемым телом. Пальцы полезли внутрь, в грудь, в голову. Деликатно, словно совершая какойто невероятно интимный процесс, призрак коснулся своим информационным отпечатком моего сознания.
Я увидел себя, бредущего среди развалин рядом с Давером. Я смотрел недоумённым взглядом призрака на двух людишек, которые внутри явно сложнее, чем подразумевает форма, которую они приняли. По сути они и не люди, они куда лучше Призрак не мог понять этого несоответствия. И в этот момент, даже не своей головой, а мыслями чужака, я как никогда ясно и чётко осозналнет в неведомых Изыскателях никакой жестокости. Люди могут смотреть только со своей точки зрения, поэтому не видят очевидного: никто не хочет их мучить, просто то, что они считают разумом и личностьюлишь набор бессистемных химических реакций. И чтобы упорядочить их, используются самые рациональные способы. Призрак несомненно был доволен моим пониманием, он транслировал новые мысли и образы, но моё внимание расплывалось, перед глазами всё текло и размазывалось, пока не стало однообразной бессмысленной мешаниной.
Глава 30
Когда я проснулся, Давер был уже на ногах. Точнее на коленях. Он залез внутрь одного из пультов управления, оставив снаружи только нижнюю часть туловища. Из покрытых тьмой электровнутренностей доносились скрипы вперемешку с кряхтением. Я выждал минут десять, в надежде, что результат деятельности Ференца проявится сам собой, потом не выдержал:
Доброе утро. Чем это вы занимаетесь?
Доброе утро. Вы не поверите, Валентин. А, впрочем, нет, поверите. Давер вылез и стал сбивать с себя пыль. Мне сегодня приснилось, точнее не столько приснилось, а ну, наверное, как у вас. В общем, привиделось, что я управляю этой махиной, стреляю по комуто и, что самое главное, знаю устройство танка до последнего винтика. Теперь хочу проверить, можно ли вспомнить то, что знал только во сне. Учитывая, что это не совсем сон
Ага, сказал я и посмотрел на потолок. В середине был незамеченный вечером люк. И как, получается?
Да как сказать Ференц снова заглянул в нутро пульта и голос его стал глуше. До последнего винтика я его конечно не знаю. Но вот те вещи, о которых я думал во сне, запомнились мне, и они совпадают с тем, что я вижу Куда мой фонарик закатился?..