Зачем они так? вырвалось у него.
В этот момент его ноги зацепились за порог, и он вывалился на улицу. В голове словно включили звук, снова послышались крики, людей продолжали убивать, а он зачемто пошел внутрь, оставил жену и детей одних, лишь бы не злить этого маньяка. Его подхватили чьито руки, Изаат вскрикнул, не сразу сообразив, что это Дилен помогает ему подняться.
Ты в порядке? спросила она громким шепотом.
Изаат кивнул.
Надо уходить, так же шепотом сказал он.
Куда?
Взгляд Изаата упал на повозку и четверку лошадей. Обратно до городка на них можно добраться, но что дальше? Они уже продали все свои вещи, домой их никто не повезет. Да и что скажут подельники Евора, увидев их одних на повозке? Там они проживут ненамного дольше.
Надо спрятаться, решил он.
Здесь больше не от кого прятаться, раздался за спиной глухой голос Димы.
Изаат резко повернулся, мысленно обругав себя за то, что не взял на кухне чтонибудь, сошедшее за оружие. Но человек в капюшоне снова прошел мимо, и руки его были пусты. Он скрылся в коридоре, из которого вышел Изаат.
Ты, что опять ничего не взял? недовольно спросил Эрик.
Изаат снова повернулся, второй убийца шел к нему, забрызганный кровью с головы до ног, словно древний бог войны.
Эй, как тебя? Димон! крикнул он в проход. Захвати еды детям!
Дима вышел, держа в одной руке большое ведро с водой, а в другой лепешку и кольцо колбасы.
Получше ничего не было? проворчал Эрик, передавая еду Изаату. Детям вредно всухомятку
Изаат вспомнил трупы внутри, и от этого «вредно всухомятку» едва не засмеялся безумным истерическим смехом. Убийцы склонились над ведром и принялись смывать с себя чужую кровь.
Отпустите нас робко сказала Дилен.
Эрик поднял голову.
А кто вас держит? Вы откуда вообще?
Из колонии, ответил Изаат. Из Новой Хивы.
Трансгрессор с односторонним движением? спросил Дима.
Изаат кивнул.
Как же вы тогда вернетесь? удивился Эрик.
У меня есть код, сказал Изаат и тут же прикусил язык, эти люди и за меньшее убьют. Индивидуальные коды на каждого.
А сюда чего потянуло? спросил Эрик, наклонив голову и ковыряя в ухе пальцем.
Колония обречена, ответил Изаат. Ресурсов следующему поколению не хватит.
Что это за колония такая? поднял брови Эрик. На мертвой планете, что ли?
Изаат снова кивнул.
Смысл тогда туда возвращаться? спросил Дима.
Изаат посмотрел на здание «пригорода» и вздохнул.
Нам некуда больше идти.
Да брось! непринужденно сказал Эрик. Это тебе только кажется. Или ты думал, в их сраном городе тебе вольготно заживется? Взрослый же человек. И умный. Давно пора перестать в сказки верить.
За что вы их? набравшись смелости, спросил Изаат.
Работа такая, пожал плечами Эрик.
Дима поднялся, отряхнул свое пальто, и скрылся в коридоре. Изаат переминался с ноги на ногу. Вроде бы эти люди не желали зла ему и вели себя куда приличнее, чем Евор и его дружки, но они только что без какойто видимой причины перерезали не меньше сотни человек, с таким видом, будто тараканов морили.
Там, откуда вы, для нас найдется место? спросил он наконец.
Это вряд ли, покачал головой Эрик. Но не бросать же вас здесь.
Чтонибудь придумаем, добавил вышедший Дима. В каждой руке у него было по корзине с припасами.
Глава 2
Картинка расплылась, я проморгался и вытер выступившие слезы. Отец, сидевший в кресле напротив, оторвался от созерцания ветки сирени, залезшей в приоткрытое окно, и посмотрел на меня.
Неплохая история. Где ты ее откопал?
Принесли, неопределенно ответил отец, и снова посмотрел в сад.
И что я должен из этого вынести?
Ничего, сказал отец. Кажется, настроение у него сегодня не очень. Он пригладил волосы, в черных волнах которых начали пробиваться отдельные седые волоски, и забарабанил пальцами по столу.
Я мысленно пробежался по всей истории, пытаясь найти гдето подвох.
Не понимаю. Причем тогда здесь мы? Это както связано с историей города?
Нет, вздохнул отец. Это было три недели назад.
Три недели? удивился я, а потом перевел взгляд на стиснутую в руках грязную рубашку с пятнами крови. Действительно, вещь довольно новая. Где все это произошло?
В Пустоши.
Понятно, что в Пустоши. История ведь про дикарей. Я вспомнил слова про «пригород». Кстати, почему они считают себя частью города?
Дикари, что с них взять.
А что случилось с теми, из колонии?
Отец пожал плечами.
Трупов не было.
Но рубашка этого, Изаата, сказал я. Я ее хорошо запомнил, он ее вокруг пояса обвязал.
Отец кивнул.
И тем не менее. Трупов не было.
Чего же от тебя охранка хочет? Той истории, что я увидел?
Нет, отец прикусил губу, верный признак того, что он в затруднении. Историю я уже рассказал. Они хотят тебя.
В каком смысле?
В прямом. Они хотят, чтобы ты поехал туда вместе с инспектором и помог в расследовании.
Они хотят, чтобы следствие вел библиотекарь? удивленно засмеялся я.
Ты просто поможешь, поморщился отец. Ничего смешного здесь нет. Я им сам иногда помогаю. Но в Пустошь с моим здоровьем Сам понимаешь.
Настала моя очередь кивать.
Просто, согласись, это както глупо выглядит. Я понимаю, посмотреть историю и рассказать инспектору, но потомственный библиотекарь, едущий в Пустошь, чтобы расследовать убийство
Ты не будешь ничего расследовать, мрачно сказал отец, просто сопроводишь инспектора. Это не первый случай, Валентин, добавил он после паузы. Два маньяка убивают людей без всякого повода. Пока что это происходит только на периферии, но кто знает, что будет завтра
Хорошо, хорошо, сказал я. Осознал серьезность момента. Что от меня требуется?
Пойдешь к инспектору Даверу, вместе отбудете в Приемник.
Когда?
Сейчас.
Сейчас?
Что опять? нахмурился отец. Танцы какиенибудь пропустишь?
Все иду. Я примирительно поднял руки. Кажется, сейчас не время споритьВещи с собой брать?
Нет. Сегодня и вернетесь.
Я показал отцу скомканную рубашку.
Отдашь инспектору. Не заставляй его ждать.
Я поднялся:
Скажешь моим
Отец поморщился, но кивнул. Я потоптался на месте, но разговор похоже был закончен.
Ну ладно, я пошел тогда
Отец бросил красноречивый взгляд, говоривший, что я вообщето стою на месте и мне ничего не осталось, как повернуться и выйти. Вытащил изпод лестницы велосипед и задом отворил входную дверь. На улице никого не было, поэтому по ступенькам я проскакал, на ходу запрыгивая в седло своего верного металлического друга. Вообщето если соседи увидят такое в исполнении двадцатичетырехлетнего молодого человека из приличной семьи и трудящегося на солидной должности, то мне потом, как минимум, будет предстоять серьезный разговор с отцом. К сожалению, ничего с этим поделать нельзясчетчик прожитых лет крутится без остановки, переводя стрелку из положения «детство», транзитом через «юность», во «взрослую жизнь», но в том месте, что оперлось на сидушку, чтото заклинило на самой первой позиции.
Вырулив на тротуар, я повернул в сторону центра. Коегде сквозь листву дубов, разросшихся вдоль дороги до исполинских размеров, пробивались солнечные лучи, и я, как всегда запоздало, решил, что нужно было надеть чтонибудь на голову. Через милю аллея кончилась, и дорога влилась в городскую улицу, здесь пришлось резко сбавить скорость и осторожно лавировать между прохожими. Солнце действительно пекло, немного сильнее, чем обычно в начале мая, более предусмотрительные горожане заранее обзавелись головными уборами. Я свернул на улицу Возрождениясвоеобразную границу между Старым и Новым городом. Вообщето с обеих сторон стоят одинаковые кирпичные дома от двух до четырех этажей, но слева они из красного кирпича, а справа из белого. «Невелика разница» скажете? Все местные парни, в возрасте от шестнадцати до восемнадцати, выясняют эту самую разницу вечером каждой пятницы в формате стенка на стенку. И не стоит говорить им, что разницы нетих методы ведения дискуссии не очень гуманны. У тех, кто старше восемнадцати, такая принципиальность быстро исчезает, что немудреносначала три года службы в Легионе, домой раз в месяц на выходные, тут мысли совсем не о драках, а после службы работа Начинаешь замечать, что коегде под рыжей черепицей на узких улочках есть и желтые дома, и серые, некоторые вообще, оштукатурены и с лепниной. Чтобы понять, что все это одинаково красиво и дорого тебе, надо пожить немного там, за чертой, где кончаются поля и начинается пустыня. Еще не Пустошь, но уже дикая, почти безжизненная земля с редкими колючими кустами и мелкими ящерицами. Хотя некоторые, оказывается и за этой чертой считают себя частью города. «Пригороды», придумают же.