Незнакомец прошёл к лестнице и медленно погрузился в бассейн по пояс. Вода, наполнявшая этот обширный резервуар, была призрачной и чистой, но светилась нежно-голубым. Блики света танцевали в ней, фантастическую пляску и мягкий пар с запахом лавандового масла наполнял воздух вокруг.
Помощь, о странник, Господа просят о ней и предлагают её. Позволь нам помочь тебе, чтобы ты помог нам. Ступи в эти священные воды, благословлённые слезой Солнца Глубин, руки незнакомца в жесте благоговения вознеслись к потолку, с которого взирало око кракена, и пройди омовение. Всё старое будет смыто с тебя: старая судьба, старая плоть, копоть, пачкающая душу. Обратно ты выйдешь уже иным существом, благословлённым новой формой, истинной мощью и славой. Ты взойдёшь на этот престол и примешь бразды правления. Абсолютная власть и шанс на величайшее будущее из всех возможных
Имя?
Что? опешил незнакомец.
Имя. Ты не спросил моего имени, Тобиус, и своего не назвал. При всём, что было сказано и увидено, не могу я просто довериться тому, чьего имени не ведаю. Как тебя зовут?
Остроухий усмехнулся.
У меня так давно не спрашивали об имени, что я и забыл его вовсе. Таков удел скромного слуги, наверное Имя ЧуЛа. Да, так меня зовут
Глаза болели. Давление в них росло, кровь приливала, наполняя капилляры. Радужки горели янтарными углями, кровь, собравшаяся вокруг них, стала походить на огненную кайму и сквозь неё волшебник огляделся. Картина двоилась пред ним, словно два образа накладывались один на другой, просвечивая, поочерёдно выступая на более плотный план реальности.
Тобиус видел сквозь ослепительно освещённую залу слабые огни во мраке; видел сквозь бассейн с мерцающими волшебными водами, кипящую жижу; видел сквозь ЧуЛа столб тьмы, плясавший над грязной пеной с огнями глаз и раззявленной пастью. Маг смотрел на красивых людей и видел сквозь них блеклые призраки из парившего в воздухе праха. Праха их истлевших оболочек, оставленных здесь тьму веков назад. Он видел истину сквозь ложь и тем рассеивал могучее наваждение.
Я тебя вижу, сказал маг, вынимая из поясного кольца жезл, я тебя вспомнил.
Проклятые драконьи глаза, прошептало чудовище, как же упорно вы прозреваете в суть вещей Желаю тебе ослепнуть, волшебник!
Жезл поднялся над головой заклинателя, гудящий от переполнявшей его силы, стискиваемый обеими руками.
Взываю к тебе, о покровитель всех одарённых, о Джассар! Заклинаю тварь эту именем твоим! Изойди, ЧуЛа!
Мир потонул в потоке света и разбился на осколки от пронзительного визга.
Часть 1, фрагмент 16
АрхгрраХрагр бережно поддерживал огонь, скармливая ему хворост, что добыл сам, и тот, что остался после человека. Снег был несильный, но шёл, не переставая и холод пробирал до костей. Время от времени приходилось срываться с места, чтобы быстро обежать руины, принюхаться, убедиться, что никто не крадётся к временному укрытию. Только после этого он возвращался к свету, теплу, вновь поддерживал огонь.
В минуты отдыха шхаурхаррах позволял себе отдалиться от хлопот насущных, телесных, и подпитать свой дух. Он опускался на корточки для удобства, складывал ладони перед собой, а потом раскрывал их как книгу. И хотя ладони были пусты, пред его глазами действительно была открыта книга. Та книга, которую ему тайно читала старая няня, по которой он учился читать, сначала запоминая священный молитвенный текст на слух, а потом и на взгляд. Всё меньше сородичей уделяли себя изучению исконной веры своих предков, всё чаще они слепо шли за адептами Рогатых Владык и видел АрхгрраХрагр, что было это плохо.
Он помнил каждую строчку от первого до последнего слова. Перелистывая невидимые страницы, шхаурхаррах водил взглядом по невидимым строкам, слыша невидимые слова в своей голове чётко и ясно. Постепенно он начинал совсем немного покачиваться взад-вперёд, уходя в религиозный транс, но даже в таком состоянии уши стояли торчком. В Великой Пуще тот, кто не настороже, тот мёртв.
Потому, когда снаружи раздался короткий звук, похожий на надсадный возглас боли, АрхгрраХрагр закрыл свою священную книгу, достал нож и очень осторожно выглянул из укрытия.
Он не приближался к яме прежде и даже не желал вдыхать воздух, проистекавший из её затхлых недр, но в этот раз пришлось подойти, ибо на самом краю поверх камней виднелись пальцы. Нависнув над чернотой, задержав дыхание, АрхгрраХрагр увидел человека, висевшего на одной руке. КхрррайЯй свидетель, эта тупомордая тварь выглядела ещё хуже, чем обычно. Верно, потёки спёкшейся крови на лице были тому виной.
АрхгрраХрагра постиг соблазн полоснуть ножом по пальцам, насладиться коротким падением человека обратно и убежать прочь. Тот выглядел так, словно был на последнем издыхании, он не смог бы воспротивиться нет, нельзя! Как бы мерзостно ни было его, АрхгрраХрагра позорное положение, но правда такова, что человек спас его от долгой и мучительной смерти. Глупая тварь, неужели трудно было понять, что шхаурхаррах предпочёл бы умереть, а не возиться теперь, помогая кровному врагу выживать в Великой Пуще?! Но дело было сделано.
Лёжа в дурацком деревянном доме, выстроенном на виду у всех хищников леса, АрхгрраХрагр несколько раз пытался покончить с жизнью, дабы избавиться от долга, но к стыду своему, не смог. За то возложил на себя наказание, тяжёлое, позорное, такое, которое следовало перетерпеть и забыть, никому никогда о нём не рассказывать. Лёгкое избавление сделает наказание недействительным.
АрхгрраХрагр убрал нож и схватил человека за руку, чтобы вытянуть на поверхность, после чего потащил, оставляя в снегу глубокий след. Вскоре бесчувственное тело уже лежало у костра, в который ушли остатки топлива. Шхаурхаррах подумал было, взять и отложить булаву, в которую Тупая Морда вцепился другой рукой, но стоило протянуть к ней пальцы, как по коже пробежали предостерегающие мурашки. К этой вещи лучше было не прикасаться.
День давно перевалил за половину, закат приближался, а АрхгрраХрагр ни за что не собирался ночевать в обители древних. Тащить же человека на себе у долга должны быть какие-то границы.
Человек захрипел, шевельнулся слабо, попытался открыть глаза, но не смог из-за крови, залепившей веки. Ворча бранно себе под нос, АрхгрраХрагр взял немного снега и стал отирать кровь, смывать её с глаз Тупой Морды. Кровавые дорожки протягивались ещё и из носа, кровь запеклась в уголках рта чёрной сухой плёнкой. Когда глаза открылись, шхаурхаррах отшатнулся, ибо взглянули на него залитые кровью сферы, явно полуслепые, явно болящие.
Дружок?
Почему ты не сдох там, Тупая Морда? выплюнул АрхгрраХрагр раздражённо.
Я только и делаю, что разочаровываю тебя, Дружок.
Движения, да и речь, давались ему с заметным трудом, однако человек быстро приходил в себя, убивая последнюю надежду на освобождение до срока. Тупая Морда с натужным стоном подтянул себя к стене, опёрся о неё, уронил голову раз, другой, шея плохо держала вес. Справившись с этим, он обратил внимание на свою правую, в которой лежала булава.
Ахог подери, кажется, у меня эпидермис припекся.
Морщась, человек с силой разжал пальцы, оставляя на рукоятке частицы собственной кожи.
Что там было? решил-таки спросить шхаурхаррах, что с тобой произошло?
М-м-м Не знаю.
АрхгрраХрагр оскалился и стал издавать отрывистые хрипы, смеяться. Ему было так весело, что он даже о колено шлёпал.
Какой же ты глупый, Тупая Морда! Какой глупый! Посмотри на себя, полутруп! Посмотри! Едва не сдох там! Едва не сдох! И что, много знаний получил? Много? Уморил!
Он покатился по притоптанной снежной корке.
Сколько прошло времени? Сколько я там был?
Отсмеявшись, АрхгрраХрагр через силу поднялся.
День всего прошёл, Тупая Морда. День.
День господи а мне казалось, я бродил там неделями
* * *
Усечённая пирамида куталась во влажный туман, полный болотных огней. Тишина стояла над подмёрзшей трясиной и лишь тяжёлые шаги нарушали её. Некто огромный шествовал в ночи, меся грязь копытами, и там, где появлялся он, многие опасные твари старались спрятаться в самые глубокие норы.