Снова установилась тишина, впрочем, нарушаемая шебуршанием и покашливаниемвсе мы нервничали, ожидая, чем все это для нас закончится
Я тоже, пристроив ружье в вырезе деревяшки поудобнее, полез в карман за сухарем, что отложил с кормежки. Погрызть чтотооно завсегда успокаивает. Потом, опять же, для успокоения нервов, пересчитал патроны, ремни поправил. Однако, чегото мне оно не радует ни разу, происходящеето. Капитуляцияэто оно как? В плен что ли сдаемся? Вот чегочего, а такого мне както не приходилось. И как оно происходитне очень хорошо представляю. Только по рассказам, причем рассказы очень разные. Совсем разные. То как ветераны про немецкий плен, а то как наши, кто наемничал по всяким Африкампорой вообще без проблем, вроде как в милицию задержали пьяного. А тут оно каксовсем непонятно. Както я и не уточнил этого ни разупотому как и не планировал такого. А как оказалосьтаки зря. Подумал было у старика тишком выспросить, да не успел.
Внизу затопали, много людей. Я уж подумал совсем нехорошее, винтовку выдернул с деревянного ложемента, к себе прижал стволом поверх, да спиной к стенетут нам собственно, и деться некуда. Траверсов никаких внутри нет, да и смысла в нихесли сюда какой снаряд пробьетсяне поможет. Так что, если это врагито вариантов нет особопостреляем, сколько успеем, авось не попадута потом у кого гранат больше. А у нас гранат и нет почти. На том и каюк. И не сбежишь. Смотрюеще коекто також примерно, пара аж присели на колено и на вход прицел.
Только хотел так же сделать, да в проеме появился запыхавшийся Балу, с ним унтер минометный и какойто молоденький лейтенант, совсем сопля, из пехотинцев, помоему, уже на моей памяти сюда прикомандированный с полуротой подкрепления, таких же зеленых. И лица у всех эдакие У унтера угрюмое и злое, у Балу сосредоточенное такое, а у пацана перепуганное и помальчишески решительное и даже гордое. С таким у нас молодые с парашютом первый раз прыгали. Я как эту его мордочку боевого котенка увидел, так сразу внутренний голос чтото обреченноматерное и сказал. Приплыли, батенька. Сейчас начнется. И началось.
А ну, братцы, слушай сюдаБалу сказал, против обыкновения, както негромко и мягко, но все услышалиВы туткто по княжьему набору, кто по вербовкено все присягу давали. Тут, братцы, дело такое. Командиры наши чтоб им демоны печень выжрали они, стервецы, желают крепость врагу сдать. Без бою!
И так уж, братцы, от крепости что осталось! ломающимся голосом вклинился мальчишкаПредатели! А сейчас, в собрании сидят, и обсуждают, братцы, как чего себе выторговать! А Родина? А присяга князю?! Доколе, братцы
Вот я и говорюморщась, как от лимона (а и у меня ж, поди, такая же сейчас, рожа?) перекрыл его БалуСолдаты. Кто желаетайда с нами. Мы собираем командувон, минометчики с пехоты два взвода, и нашии идем сполнять присягу. До конца.
Это как же? то с под колпака слез Хортпойдем помирать под пули, на штурм?
А ты все помереть торопишься? зарычал БалуНет уж. Просто померетьот того толку не будет. Наше дело теперь что? Теперь поздно уж отвоевывать. И оборонять времени нетувон, пушки уж разгружают на том берегу. А вот, пока чтовзорвать то, что осталось, мы сможем. Батареи. Так, чтоб ремонту надолго. А без батарей эта крепость уже не то. Ипойдем за стенвы, к нашим уходить.
Побьют. Со стенто побьют. возразил стариксержанттам, пока уйдем, с версту места ровного. А уж с картечницы
Мы оставим отряд прикрыть отход! Я сам его возглавлю! нет, определенно, этот щенок в лейтенантских погонах отлично подтверждает товарища Дарвина, по поводу естественного отбора Мы позволим основному отряду отойти, прикроем его от пехоты на стенах, и от кавалерии, если решат преследовать
Да ты, сынок, не понялсержант покряхтел, потянувшись, а лейтенант, даже в полутьме виднопокраснел, как ракНаши же, в спину и постреляют. Господа ахфицеры никак не простят нам такого. Ты, сынок, на меня так не зыркай, я и сам никуда не уйдумне и не уйти с вамито уже, здоровья нет. Потому и говорю тебе уже так, без чину, а ты не обижайсяне до чинов, раз уж вы такое дело затеяли. А тольковсе однонас мало, а офицеры так этого не спустят.
Лейтенант сразу потух, а унтер угрюмо просипел:
А то верно. Да только об том и речь. Первым деломидти да ваших командиров брать. Всех. Ипод запор. Пусть сидятони хочут в пленвот и туда им дорога.
Настала тишина, и сержант, которого Балу оставлял за себя, пересохшим голосом выдавил:
То измена выходит. На своих командиров оружье поднимать
Да какие они теперь командиры?! взвился унтерВон наштохоть в бою сгинул, а эти? Сдать крепость хотят! Сами они теперь изменники!
То оно так только не совсемпробурчал сержантКак ни кинь, а все жза это полагается что? Удавят кожаным ремнем мокрым, как бунтовщиков
А ведь, я никого не гонюспокойно возразил БалуНе хошьне иди. Сиди тут, жди плену. Тока я бы на твоем месте насчет ремня не переживалкто ж такой роскоши тебе даст, по военному времени? так, пулю в башку, да и все.
Ну вот и не пойдуугрюмо ответил сержант.
Хорош трепатьсясплюнул унтерпошли, кто с нами!
После секундной паузы сразу шагнули трое, потом еще один. А иные наоборот шарахнулись поодаль, к сержанту. Кряхтя, закинув на плечо карабин, звякнувший стволом по своду, пошел к Балу старик. Матернувшись отчаянно, шагнул вперед ефрейтор Хорт. Еще ктото, поминая заступников, присоединился к мятежникам.
Ну, и как теперь быть? Однако. С одной сторонывойна эта мне совсем не своя. Если так подуматьплевать мне и на князя и на присягу, и на крепость. С другойвот онивот эти, что стоят угрюмо у выходаони мне сейчас свои. Ну, просто потому что других своих у меня нету. И вот те что жмутся у стенытоже свои. Но одни своиправильные, а другиенет. Это как бы раз.
А как бы двачегото мне ну никак в плен не хочется. Оно, конечно, что? убьют же еще ненароком. Запросто ведь убить могут. Ну, так и в плену могут, еще и прощепленный безоружен и убить его никто никогда не мешает. Да и то делоэко страшното помереть. Я вон, вроде какразок уже помер, опыт есть. Оно не страшно, даже вишь как забавно вышло. А если и насовсем поубьюти то делото такоевечно жить не получится, да и не больно надо.
А вот долго житьмогут устроить запросто, этого я чутка видел. Покрышек автомобильных тут не водится. Но, по рассказам коекого из бывалыхи из пука соломы со смолой неплохой аналог запаски выходит. И других радостей естьтак, чтобы жизнь казалась слишком долгой.
Нет уж. Хоть и не мое вроде как тут делопойдука я с ними. Вперед лишний раз не полезу, нет. Пусть вон этот петушокзадира кукарекает. Мое дело с краю. Только и края разные бывают.
Перехватил карабин за цевье, шагнул вперед, стал рядом со всеми, чуть озирнулсяишь, сержант как сверлит, спод бровей. Подошли еще двое, и больше никто не двинулся.
Все? Ну и ладно! А ну, товарищи, спускайся, становитесь в арке у выхода, мы сейчас с тех казематов позовем! этого воодушевленного сопляка мне все сильнее хотелось приложить прикладом. Ну какого хрена Балу и унтер с ним связались? Самито они мужики тертые, а этот что? Да еще и старший по званию, что тоже добавляет. Разве чтоте его пехотинцы, которым он в авторитете? Оказывается, они под бастионом стоят, и минометчики тоже, все с оружием. Вроде как и немало выходит нас. Однако, то, что они так все это тянутнехорошо. Пока они там будут за советскую власть остальных агитировать, времято идет. Так дела не делаются, так мятеж не устраивают. Ой, спалимся мы
Накаркал, похожена лестнице сверху показался наш сержант с солдатомзыркнули на нас, вроде хотели спуститься в потерну, но видно не захотели мимо идти, внимания привлекатьобратно скрылись. Только, если так сообразитьотсюда, с бастиона, по валу можно пробежать до второго, а оттуда по потерне к казарме. А там и до цитадели рукой податьтем более что вроде как перемирие и стрелять не станут. Сбегать, что ли, и сказать Балу? Все ж делото такое Как ни крути, а с товарищами теперь выходитбывшимипридется решать. Надобно быдвери им закрыть, да подпереть чем, а то и охрану оставить Нехорошо, но иначето как? Как бы тут стрельбы раньше времени не сталось