Рад стараться, вашбродь! на автомате отвечаю, и смотрючего он мне там протягивает. Однаколенточка узкая, красночерная. Кажется, видел я такую у когото из штурмовиков, на плече нашита.
Это почетная лента за атаку огнемофициально называется 'Кровь и Земля'а у нас ее все кличут 'Горелое Мясо'ну, ты уж и сам видел, поди, почему. Нашьешь себе на рукав. И в бумаге я официально тебе напишу, чтоб никакая тыловая тварь не посмела придираться.
Рад стараться! снова повторяюа чего еще сказатьто?
Ну, ладно. Иди к капитануесли будет ворчать насчет выпивкина меня скажешь, мы с ним решим Да, погодика, вот еще что. Ты скажи, откуда ты огнемет знаешь?
Никак нет, вашбродь, никак не знаю. Оно просто заряжено было, а я чтотолько навел, да стрельнул. Какникак, я артиллерист все же, в оружии разбираюсь малехо. Вот и получилось.
Нунухмыкнул лейтенантРазбираешься. А ведь и картечницу ты починил?
Так точно, вашбродь. Только, осмелюсь возразить, я ее не чинилтам и чинитьто нечего былотак, разобрал, да осколок вытащил.
Нуну повторил ФаренгЛадно, ступай, воин! Барген, ты вроде целее всех нас? отведи его до капитана, а то начнется опять, этот ваш Канетакая сволочь
Капитана мы нашли в каземате на нашем еще первом взятом укреплении, где я пулемет чинил. Тоже расслабляющегося в меру возможностей. Так что Баргену и не пришлось меня отмазыватьи пока искали роту все уже выветрилось, и вряд ли учуял бы капитан запах, на фоне своего. Сфокусировав на мне взгляд, Кане махнул рукой, отпуская сержанта, и молча рассматривал меня минуту. Потом поинтересовался:
И что ты приперся? Морда у тебя зеленая, шатаешься. Я же сказал, как выпишут явиться.
Виноват, вашбродь. Я сам попросился, чтоб выписали. Нету мочи там быть. Я к вечеру совсем в себя приду.
А, демона тебе в печенку махнул капитан рукойна кой хрен ты мне сдался, что сейчас, что вечером? Значит так. Плевать я хотел, что там этот лекарь думает. Пошел отсюда, до завтра чтоб не видел я тебя. Жрать накормят, скажешь, я велел да и не откажут еды у нас теперь с перебором.
Он вдруг замолчал, покривился, схватил стакан и жахнул залпом, выдохнул, поднял снова мутный взгляд.
Пошел вон, я тебе говорю. А завтра, к полудню, уже чтоб полностью, и по формебыл у меня тут. Будет серьезный разговор с тобой, Йохан с Севера. Ступай.
Есть, вашбродь! как мог четко отмахнул, попытался сделать кругом, и снова чуть не упал, но удержался, и побыстрее вышел. Ну его к чорту, спьяну еще нарваться не мешало. Разговор у него, блять. Да пошел он
До вечера успел отыскать свою винтовку и сумку с гранатами, и поругаться с сморщенным ефрейтором насчет формы. Нет уж, нахренесли я буду на фоне прочих щеголять серой формой, то стану первой мишенью. Просто потому что проще выбрать. Старик все же записал на меня комплект формы, обещав хранить в обозе. А вот револьвера мне, оказывается, не положенотолько сержантам, а я пока еще вообще рядовой. Да и не больното и хотелось. Я бы и винтовку сдал в обоз, раздобыл бы чего получше из трофеев. Но пока не стал слишком уж зарываться. Заполнили мы с писарем несколько бумажекну а как иначе. И плевать, что завтра все переоформлять заново придется, как капитан оформит меня в должность Слух конечно уже прошел, пялятся на меня все, поразному. Борова опять же встретил, тот винтовки чиститвсе оружие наше собрали, что смогли. Народу совсем мало осталось, по сути, и не рота, а взвод. Пришибленные все малость, тем более что те, кто в строю осталсяони так и остались штрафниками, хотя и вместе со всеми воевали. Но тут дело такое, против судьбы не попрешь. Радует только то, что бои, по крайней мере здесь, и сейчас, закончились. Не похоже, чтобы вот прямо сейчас рванулись вперед, даже подошедшая пехота почемуто встала лагерем, причем не в казематах, а палатками, да еще на валашском склоне, выпустив впереди себя секреты и егерей рыскать. Драгуны тоже приводили себя в порядок, потери у них серьезные. И что самое интересноесоюзные длинные пушки снялись и кудато ушли, в тыл. Минометы, правда, остались, да и захваченные орудия драгуны себе приняли, вместо разбитых. Саперы и часть ополченцев осваивали укрепления. А вот у нас както непонятно что. Капитан бухает, взводные, пораненные, в компании штурмовикатем же заняты. Указаний нет, боеспособность нашей 'роты' околонулевая, состояние пришибленное. Плюнул я на все это, ближе к вечеру отожрался тройной порцией чечевичного супа с салом, и завалился дрыхнуть. А все сапогис утра на свежую голову.
Глава 10
Самочувствие на утро было вполне себе, позавтракал отменно, однако до полудня являться к ротному не спешил. Пусть проспится и опохмелится, в себя придет. А покашатаюсь по укреплению, грею ухо, пытаюсь понять текущий момент. Выходит плохоштрафники наши при виде меня замолкают, драгуны некоторые тоже косятся. Саперы вот, они знай себе треплютсяони, походу, из новеньких, и форма Союза на них, песчанка. Из разговоров получалось, что укрепления спешно готовят к обороне, причем в большей степени союзные саперы, инженеры, да и в гарнизон добавляют союзных солдат. Что неудивительно, тамошние привыкли играть от обороны, и в этом волокут изрядно. Так, понастоящему воеватьэто вряд ли, а вот сидеть за стенами и отбиватьсяэто да. Швейцария, вроде того. Ну и флот могучий способствует принуждению к уважению вдоль линии побережья. Так что вполне логично, что тут именно они окопаются. Говорили о подходе пары тяжелых гаубицвыходило, что стационарные, обсуждали, кому же придется под них основания ладить, а потом оборудовать вокруг позиции. Если и впрямь притащат чтото шестидюймовое, могучеето установив их тут, на гореможно при грамотных пушкарях воспретить врагу любую артиллерию. А грамотные пушкари в Союзе наверняка имеются. И тогдатолько пехотой брать перевала чорта это выйдет, пехотой, мне так кажется, уж на своей шкуре опробовали. Сунулся с вопросом о подошедшем подкреплении пехотыи меня обрадовалипехота встала лагерем чуть ли не на полк, палатки пустые, видимость только. Но, саперы по пути сюда обогнали огромные колонныидет сюда много войск, говорят, какието местные гусары, и ополчение свиррское, сведенное в номерной полк. Вот оно как. Значит, будем наступать все же. Непонятно толькокакого чорта выставились лагерем напоказ так? На секреты и егерей рассчитывают? При такой скорости марша, что основные силы, по прикидкам опытных товарищей, явятся сюда только к вечеру, и еще сутки будут приводить себя в порядок, не стоило бы давать лишнюю информацию врагам. С другой стороныв укреплениях сейчас кипит работа, и даже мы и драгуны иногда тут мешаемся саперам, с утра матперемат стоял по поводу какогото каземата и лестницы, которые позарез понадобились союзным. Но ведь могли же в тылу поставить лагерь? Высылали бы вперед посты и секреты, да разведку. Ну да, начальству виднее.
Не успел дойти обратно до нашихнаткнулся на свежего и бодрого Кане. Как и не синячил вчера, огурцом. Вытянулся, стукнул каблуками, козырнул. Капитан остановился, посмотрел задумчиво, спрашивает:
Пришел в себя? Жрал с утра?
Так точно, вашбродь!
А почему не в форме? Вчера я ж велел получить?
Виноват, вашбродь. Мне, если со всеми в атаку идтинеохота выделяться, мишенью быть. Форму получил, расписался. Но оставил в обозеи, обнаглев малость, добавляюВ полном соответствии с Уставом, нарушения нет!
Нуну В атаку, значит, собрался? А?
Не могу знать, вашбродь. Но если придетсялучше так. А если не придется, то опять жечего мне тут форму пачкать. Пусть пока в обозе полежит.
Нуну. Ладно. Пойдем со мной. Разговор будет.
Разговор у нас пошел в каземате, где капитан обустроился. Войдя, я вытягиваюсь в смирно, ожидая, как обычно, всякой матерщины и прочего. Но, на удивление, капитан оборачивается, хмыкает, и предлагает садиться, отвернув от стола довольнотаки изящный стул, навроде венского. Не иначе, занял помещение бывшего командираказемат вполне себе обустроенный, и печка типа голландки в углу явно протоплена. Сажусь я, он тоже садится, насвистывает что, перекладывает какието бумаги, на меня ноль внимания. Дернул шнурок на стеневскоре нарисовался один из обозников нашихс распространяющим копченый аромат самоваром, поставил водогрей в нишу в стене, и снова исчез. Капитан еще чуть посидел, потом поднимает на меня взгляд, и вполне нормальным тоном спрашивает: