Внезапно раздается звук, словно откупорили шампанское, чтото вылетает вперед и вверх, и вдруг баллон ощутимо толкается в плечо, а из дырчатого кожуха вырывается, както завораживающе разматываясь, чернооранжевая струя. Спустя мгновение я чувствую, как нарастающая отдача начинает задирать оружие вверх, и раздается какойто натурально животный, не то рев, не то вой, от вылетающей струи. Мать его так, уже забыв все, пытаюсь удержать этот антипод огнетушителя, стараясь, словно краскопультом, 'покрасить' уже невидимые мне в чернооранжевом занавесе амбразуры. Коекак, вверхвниз, сдвигаясьсекунда, две, три Фф-фффватит? Отпускаю спуск и И ничего. Чорт, чорт, чорт! Этот сволочной аппарат, похоже, рассчитан на один выстрел, зато долгий! Спохватившись, продолжаю жечь каземат, и не понимаю, кажется мне, или на самом деле слышу сквозь рев струи человеческий вой? Или это сама струя меняет тональность, скоро все, закончится? Мелькнула мысль попробовать перенести на траншею, но решил не рисковать, вывернется еще отдачей, давитто сильно, словно и впрямь мощным огнегасом работаешь. Вывернется, и меня самого же обольет. Вдруг в каземате чтото грохнуло, и еще чередой так, так я и забыл об всяких мыслях, давай туда подбавлять. А тут уже и сам этот керогаз вдруг зафырчал, как автомат с газировкой, затрепыхался, толкаясь, а вместо струи полетели какието плевки и всполохиточьточь растапливаемая паяльная лампа. Потом и вовсе засипел и утих, секунды через три и факел над стволом погас. Ну, вот и все. Дело сделано.
Отбрасываю я с плеча раскаленный баллонесли бы не деревянная накладкасжег бы себе я щеку, и устало приподнимаю башкуощущениесловно вагон на скорость разгружал. Пот именно что льется, правда не трясет уже совсем. Осматриваюсь слегка вокруг. Прямо передо мнойказемат, с него дым валит, жирный, черный, внутри огонь, и много где местами и снаружи догорает с копотью. И не казалось мнекричит там ктото, только уже все тише. Еще раз вдруг грохнуло, вроде даже вспышку видать и чтото в воздухе пролетело, из амбразуры что ли, выметнуло из всех щелей вместо черногобелый дым, а потом опять черным повалило. Вот так, хлопцы. Переваливаюсь я чуть на бок, устало перевожу я взгляд на убитого огнеметчика, и вслух уже говорю:
Вот так, паря. Всетаки мы их сделали и на траншею смотрю, а мысль вертится, что вот огнеметчиков в плен не берут точно, да и какой тут плен, а я как даже не мишень, а не сказать что. Да только наплевать уже, сил нету совсем.
Только я тут понимаю, чегото не так вокруг. И вообще, я жег каземат секунд десять, наверноенеужели не смогли меня подстрелить? И соображаюа ведь стрельба вокруг идет. Только не в меня, а вообще. Наши кроют по ихним. Оглядываюсьба, вот уж не ждал. Все пространство ожилоповскакивали, кто лежал живые, с траншей еще лезут, причем не только наши черные и панцирники, но и драгуны, орут, вперед бегут, стреляют. Ай, молодца! Может, и уцелею, не до меня станет? Вот только сил ну совсем нет. Просто переворачиваюсь и опускаюсь ничком на землю, прямо мордой в пыль, на холодный камень. Все, бензин кончился, батарейки сдохли. Не троньте меня, дайте полежать.
Хрена там. Тронули. Я и поплыть не успелтопот сапог рядом, хватает ктото меня за плечо, переворачивает. Драгун, дышит в харю мне чесночищем, поганец:
Эй!.. Жив!
-..Живпоняв, что покой нам только снится, встряхиваюсь, и тянусь за винтовкой. Да и, странное делосекунды всегоа усталость эта внезапная, вроде как и прошла. Отираю пот с пылью с морды, еще раз башкой встряхиваюсьне, нормально уже
А этот? оборачиваюсь, а там штурмовик стоит над убитым огнеметчиком, за плечо его взял.
Этотвсе. Убит. Сразу, наповал.
А А жег кто? Он?
Я. Как он тебе жечь будет, железяка? У него ж башка прострелена.
-
Драгун толкает меня в плечо, и тут я соображаюэто ж их лейтенант, как его, суку, Фаренг, что ли. Ай, да и плеватькуда меня еще дальше отправятто? Но штурмовик только фыркает, и вдруг махнув револьвером, бежит вперед. Драгун срывается за ним, мимо пробегают еще двое драгун и штурмовикони сзади стояли, я их и не заметил. А я так и остаюсь, как дурак, сидеть в пыли, между мертвым огнеметчиком, и все еще пышущим жаром использованным баллоном.
* * *
Сидел я так, секунд десять, наверное. Пока уже не осознал глупость своего состояния. Да и, вообщетокак бы опять этот дуболом, Кане, не прицепился, что мол, я отсиживаюсь. Мне проблем не надо. Встал, отряхнулся даже зачемто, винтовку подхватил, ремень на руку намотал, чтоб не потерять. Револьвер в кармане нащупал, гранаты проверили вперед. Добежал до траншеи, у входа в каземат, спрыгнул, и тут же отскочилжаром оттуда тянет. И запашок. Прежде всегозабытый запах горелых нефтепродуктоваж плакать захотелось, ностальгия не к месту накатила. Ну и горелым мясом, как без этого. Да уж. Один вон обгорелый у выхода лежит. Ну к черту, не пойду туда смотреть. Да и незачем, поди. Побежал, петляя по ходу, впередтам гдето стрельба еще идет. На ходу все примеривалсяснять штык, да ружье за спину, и револьвер все же вытащить? Нет, не стоитв траншеях с ружьем все же лучше. И штык длинный пригодиться может. Словно в подтверждение вываливается на меня изза ближайшего поворота спиной ктото, в сером мундире. Валашец. В руке револьвер еще аж дымится, морда в кровище. Чуть сам на штык мне не сел. Ну, тут я уж вперёд, а он поворачивается, глаза аж квадратные, я ему штык к груди, и думаюколоть, чи не? Или стрельнуть сразу? Вот чегото боязно так както, вот выскочи он на меня сразу мордойтак кольнул бы не думая а так Тут это поц револьвер чуть повел, ну я его штыком в грудь и кольнул, но чуть. Нажал только самую малость, не успел, чуть острие вошлокак он заверещит! И стрелялку моментально выронил, руки поднял. Вот те фокус, что делать? А мне и не видать, что там за поворотом, может, там еще кто? Судорожно в карман лезу за пистолетом, левой его продолжаю штыком подпирать, а это чудище верещит:
Сдаюсь! Сдаюсь! Не убивайте! мать твою, полковую шлюху, на кой чорт ты мне сдался?..
Выдернул револьвер, и решил, что без оружия он мне не опасен, отдал взад винтовку, со штыка его отпустил, и, наготове пистоль держа, высунулся, к стенке дятла этого прижимая. А там наши, ну, драгуны, бегут, трое, морды злющие, один уже ружье поднял. Орать пришлось:
Стаять, казлы! Не смей стрелять, этот в плен сдался!
Ну, боялся я, что шмальнет, сдуруто. Нет, обошлось. Подбежали, смотрюодин унтер. Тут же я емупо стойке чуть малость встал, козырнули сдал трофея. Тот только номер мой спросил, да и дальше отправил. Ну, а мое дело какое, мое дело глупое, стреляйбеги. Трофеи собирать не выйдеттут же пришьют уклонение от боя и мародерство, как ни крути. Сунул револьвер в карман, да и дальше рванул
К вечеру мы уже контролировали бОльшую часть укреплений на хребте. Потери были страшные, с обеих сторон, как мне кажется. Пришлось немало пострелять и покидать гранаты, я даже беспокоиться и экономить начал, но уж лучше так, чем в рукопашную. Нас тоже засыпали пулями и гранатами, мне осколок впился в левую руку, матерясь выдернул зубами, но это мелочи, в основном везло. Оставалась последняя 'ниточка' на гребнедальше только какието укрепления вниз по валашксому склону. На соседней стороне дороги вроде уже закончили, там какимто чортом рванул арсенал, или чтото вроде тогожахнуло повзрослому, аж дрожь прошлаи гриб поднялся внушительный. А мы тут завязли, защитники этой последней линии, видно уже поняв, что им крышка, отбивались на всю зарплату, не жалея боекомплекта. Но это их и подвело, наверное, вскоре огонь стал слабеть, гранаты летели все реже, не для заградительного действия, а по делу, цельно. А дальше им пришел каюкзаухали с дороги наши минометы, и вскоре, пристрелявшись, самоварники устроили на вражеской позиции натуральные содом, и, возможно, с гоморрою. Как они это со своими каракатицами смогли сделать, не знаю, но взрывы шли один за другим, словно с василька лупили. И с последним залпом, дымовыми, нас подняли в атаку.
Я выкарабкался вместе со всеми, и рванул вперед, вдоль невысокого уступчика. До траншеи оставалось метров пятнадцать, когда чтото грохнуло за спиной, и земля както смешно закрутилась, потом по ушам ударила какаято невыносимо громкая свистящая и звенящая тишина, и все выключилось.