Выдохнуть мы не успеваем. Кане орет, чтоб все слышали, благо все скучились на повороте дороги, тесновато даже, про миномет и думать не хочется
Так, воины! Не расслабляйтесь! Драгунамдержать на прицеле гребеньсейчас пехота их полезет, сверху в нас стрелять и гранаты кидать! На пушки не рассчитывайте особо, они помогут, но в меру! А остальныевперед, на склоныи на штурм! Выкурим валашцев из их нор!
Штурмовики, вперед! подхватывает его призыв лейтенант ФаренгПоджарим их, братцы! Смерть врагам!
Глава 9
Поначалу я, как, пожалуй, вскарабкался по лестнице на склон, так и опять в некое умственное оцепенение впал. Как при атаке на укрепление давеча. Словно в тумане, тут помню, тут не помню. Вот наверх карабкалсяпомню. Еще подумал, обратно, как же погано в горах бегатьне поймешь, то ли под ноги смотреть чтоб не переломаться нафиг, то ли вверх где враги, чтоб стрельнуть успеть. Как выбрались на гребеньне помню, вроде гранаты ктото кидалто ли в нас, то ли наши. Потом, конечно, в спину нас с того края сыпать стали, но тут уж помню артиллерия ювелирно сработалаповесили над ними шрапнели, миномет туда отправил парочкуи все, как не было.
А вот дальше провал какойто, только потом помнюмы в свежеотбитой траншее, в камне вырубленной, под ногами валяется ктото в сером, и на нем стоять, жало высовывать на посмотреть удобно, хотя и не рекомендуется долго светить мордойтолько что шмякнуло противно, и один любопытный с пробитой башкой отвалился и сполз по задней стенке окопа. Но высовываться приходитсяиначе провороним атаку, или еще чего. Тут штурмовики бегут и с ними эти парниогнеметчики. В черных кожаных плащах, в масках типа противогазных, тащат баллоны здоровенные, похожи на сварочныекислородные, разве покороче. Револьвер на поясе небольшой видать, ножик, а больше оружия и нету, кажется.
Следующим куском память выдаетс вражьей стороны жирный, густой дым валит из одного каземата, стрельба, а в траншею к нам вваливается, с воем диким, огнеметчик. В пламени весь, горит, как танкист, пожалуй, а то и пострашнее. Кататься начинает, а мы стоим, оцепенев, что делать не понимаем. Потом, не сговариваясь, кинулись тушить его плащпалатками, да чем попало, чуть другдруга штыками не покололи, сразу не догадались винтовки бросить. Я уж подумал, что хрена мы потушим огнесмесьа явно же она на нем горит, ожидал, что там чтото вроде КаЭс нашего. Однако, нет, забили тряпками, потушили.
Снимииии! воет огнеметчик, перчатки снять пытается.
Варс тут откудато, нас растолкал, и ну сдирать с огнеметчика его спецодежду, ну мы как могли, тут же впряглись помогать, ну или, по крайней мере, не мешать. Я, конечно, както внутренне ожидал совсем нехорошегокак все эти смеси прожигают тело до костей видал. Даже подумалось, что гуманнее может быть будет добить беднягу. Однако ж, не так страшен чорт, как его бабушка. Сорвали мы с него, значит кожаня думал лохмотьяан нет. Целый. И под нимвсе цело. Вот только руки и морда, да шеячто изпод обмундирования видатьаж яркорозового цвета, мне напомнил этот цвет мыло 'Земляничное', из пионерлагеря. И опухает, отекает все это на глазахруки раздулись, на морде глаза как у монгола стали, губы как у негра
Пуля в баллон я только начал жечь, а тут пуля А Варс ему льет с чьейто фляжки воду на лицо и на руки, потом и пить дал
Потом, вроде бы, как увели егосам пошел, только слепой ужеглаза отеком закрыло начисто, тут прибегает злющий, как тысяча демонов лейтенант Фаренги гонит нас всех в атакуа вот так простовперед и взять штурмом Револьвером машет а в глазах прямо написано, что если кто не пойдетто пристрелит, и все тут.
Ну, а дальше у меня вдруг это все помутнение и кино отрывками заканчивается. И то сказать, не вдруг. Как мне из спины впереди бегущего штрафника в морду кровищей плекает, да под ухом чтото с шипением пролетаеттут в памятьто я и прихожу значит, насовсем. И сразу както так жить захотелось, навроде того, как, я думаю, щенку хочется, когда его детишки топить несут. Ясность в мозгах образовалось, вместе с легкостью в теле. В полсекунды както ухитряюсь панораму вокруг усвоитьлупят по нас на все деньги, а впереди еще бежать и бежать. Ну, не буду врать, что спотыкаюсьнет, просто падаю на землю. Чтоб в меня не попали. И не убили. Падаю, и к земле то тоже сказатьк земле! к камню поганому, ни тебе ямку вырыть ни за бугорок откатитьсяприжимаюсь. И в голову лезет всякая божественная матерщина, мол, Господи, Мать твою, богородицу, разэдакую Деву Марию, со всей ее родней, и с твоими бляцкими Апостолами, в три хера да через пень! Если ты есть, Господи, то сделай так, чтоб меня не убили, а то очень мне обидно, и жить хочется! Господи, ну что тебе, суке такой стоит?! Один же хрен, что я, мелочьне все ли равноубьют или нет? Ну так сделай же, чтоб не убили, Господи, ХристомБогом тебя молю, падла, слышишь?!
И самое то что стыдно и обидновот ведь, память то не пропадает, все я это помню и понимаю, а сделать ничего не могу. Вроде даже эдак трясет меня немного, несильно, но ято чувствую. И пот липкий по морде Не, погоди. Не пот. Это ж юшка с того неудачливого, что впереди меня бежал Да, дед не зря шутил, что в атаку как выскакивать с окоповвсякий норовил поскользнуться Стираю ладонью с морды кровищуи словно выключатель кто повертаетуспокаиваюсь, как не было ничего. Ну, только стыдно, что всяческий опиум для народа в башку полез, но ладно. Никто не видел, кроме менязначит, и не былоа с собой я договорюсь.
Однако, вопрос всталчто дальшето? Озираюсьэге. Это, выходит, я прилично пробежал. До нашихто чуть не вдовое дальше, чем до ихних. А атака, как и следовало ожидать, уже все. Захлебнулась. Отчастикровищей собственной. Кто назад убежал, кто убитый, кто раненный лежит. А кто как я, притворился, и выжидает. И таких немало, я так думаю. Только радостито маломы как на ладони в общемто тут. И самое паршивое начинается через некоторое время, когда наши начинают отползать в окопы. И понеслосьвыстрел, крик долгий, и ведь даже не добивают, гады. Один минут пять орал.
Вскоре оптимисты кончаются, а мы, остальные, значить, лежим, ждем. Темноты ждемчего еще. Ну или новой атаки, хотя вряд ли. С казематов напротив так по нас сыпанули, что шансов дойти нету. Начинаю осматривать вражеские позицииага. Траншея, как у нас, в бруствере бойницы, там иногда мелькает ктото. Но постоянно не маячитясно, там только если мы в атаку пойдем, повылазят стрелки. А вот чуть справаэдакий каземат в скале вырублен или пристроен, не очень ясно. Узкие плоские щели амбразур, и оттуда щетинятся стволы винтовок. И самое мерзкое, что вроде бы и пушка там есть, коротенькая, картечная. Хочу я рассмотреть поточнеепотому что если пушка там, а она наискось во фланг стоитто никакая атака у нас тут не выйдет.
Вот только тут случается совсем нехорошеевидно, пытаясь смотреть, шевельнулся я неаккуратнозаметили меня. И тут же выстрел и пуля в камень рядомщелк! и в рикошет. Хорошо с торопей промазал, гадюка. Только я даже обрадоваться не успеваюкак от траншеибах! щелк! еще один Ли Освальд, мать его, нарисовался. Думатьто тут некогдаи я рывком вскакиваю, да перебежкой метров пятьсемь вперед, падаютут же залп нестройный! Ну, дая их пока обманул, тут дело такое же, в общем, как и с автоматчиками. Не успеют прицелиться, как я уже упал. Да еще тутперезарядиться все же им надо. Ну и под это дело я еще рывок делаювот только тут уже не гладко пошлоушлый ктото там естьтолько я рванулсякак выстрел и свистнуло совсем рядом, воздухом по щеке чувствую. Подловил, гад, чутка лажанул, а так бы все. Ну и рывок снова, а падая уже успеваю подумать, что вот дальшето точно крантытеперь этот чортов снайпер не облажается.
Ну и наверное, от мыслей таких, я еще до того как упал, так винтовку бросил, и хвать лежащего, когото из наших, и на себя его наваливаю, вроде как щитом загораживаюсь, да так и затихаю. Это уж потом я понял, что мне повезлотам небольшая совсем выемка а, водой за годы что ли промыло или вроде того. Да сверху меня этот бедняга прикрыл, убитый. А может, кстати, и не убитый еще был, раненый. Не знаю. Только, уже через пять минут в нем, наверное, с полсотни пуль было, и с него на меня потекло. Потом звякает чтото недалекои взрывгранаты кидать стали. Но тоже бесполезно. Потом все унимаются, только один, особо азартный ктотосадит и садит в труп и околошмякает, щелкает и воетшипит рикошетами. Размеренно так, обойму за обоймой. Потом, наверное, пришел к нему командир и надавал по шапкеперестал стрелять. Только я так и лежу, не шевелясьсловно чувствую, сколько глаз поверх прицелов на меня смотрят.