А тут и двойной свисток. Варс сразу командует зычноНазад! И тут же орет, чтоб ползком, вправо забирая. Ну и поползли, раненых на себе волоча. А неприятель, все лупит, знай себе, с крупняка, да шрапнелямино уже чисто наугад. Пару раз ктото вскрикивал, раненый, но в целом обошлосьвскоре вышли из зоны обстрела, да под дымом и до бруствера добрались.
Поев, не мудрствуя, завалился спать, ибо если чтосамое глупое дело помирать невыспавшимся
* * *
Ну, что же, взводныйКане был издевательски вежливЯ безмерно рад, и даже счастлив, что судьба хранила Вас, не дав погибнуть, и в нужный моментВы здесь! На самомсамом важном и ответственном участке! И Вы возглавите Ваш доблестный взвод, и поведете его в бой! А ввиду того, что взводный второго взвода тяжко ранен в прошлой атаке, а оба взвода понесли серьезные потеримы усилим Ваш взвод остатками второго взвода, и объединим их, благо прибыло и пополнение. Надеюсь, Вы достигнете успеха в атаке!
Капитан замолчал, наблюдая за нашим взводным. Когда я проснулся, как, кстати, и многие, если не сказать большинство, в лагере кавалеристов уже царила суета. Оказывается, пришли подкрепления. Прежде всегонаш обоз, и с нимеще два взвода штрафников. Наверное, из лагеря набрали, не знаю, пообщаться не получилось. Во вторых еще полурота какихто не то егерей, не то пластуновпока ходили принести воды, видел, как несколько из них облачались в лохматые костюмы, вроде как у убитых нами диверсантов. Ну а самое главноедве пушки. Серьезные. Ну, по местным меркам. Похожи на наши трехдюймовки, советского образца, с длинным стволом. Лафет такой же, рамой, но под осью колесповоротный круг, как у гаубиц, я такую легкую стодвадцатку когдато у десантников видел. И калибра эти пушки миллиметров восемьдесят наверное, снаряд солидный и гильза длиннаяесли б были тут танкия б танкам не позавидовал. Но и так видать, что орудия мощные и точные. В общем, серьезное дело намечается
Вот только, как говорил великий певец Есенин 'Жаль только, жить в эту пору прекрасную' В общем, до фуршета дойдут не все. И первые на сокращение штатовестественно мы, черные. Чернорабочие, можно сказать.
С другой стороныкакто после первого раза появилась уверенность, что эти СВОИне бросят. Да, мы расходный материал, мясо, фарш. Но мы им пока нужны. И не на убой нас, выходит, гонят. На смерть, но не на верную гибель. Уже сидя в готовности под брустверомпокосилсянедалеко группа офицеровнаш Кане, кавалерист с обвислой мордой, и новый, союзный артиллерист, судя по всему. В песочке, с короткой шашкойбебутом на поясе подле длиннющего кабура. Он внимательно осматривал изпод фуражки, напоминавшей по виду английские, времен первой мировой, с квадратным козырьком, укрепления, временами приникая к установленной на треноге здоровенной зрительной трубе с козырьком над объективом. Потом покусывал усы, морщился, и чтото записывал на планшет. Кане его о чемто спросил, тот развел руками. Но все это выглядело както обнадеживающе поделовому. Хорошо, когда так.
Ну, что, пробежимся за нашим боровом? услышал я сбоку. Повернул головуну да он самый. Минометчик. Подмигивает мне, весело так, а глаза блестят совсем нехорошо, как говорят 'безумным блеском'. От такого блеска отодвинуться бы подальше
Ты чего задумал? тихо спрашиваю его
Я? распахивает он наигранонаивно глазаДа что ты! Я уже ничего все и без меня будет. Вот увидишь!
Говорит он это так уверенно, как может говорить только окончательно съехавший крышей. Или религиозный фанатик что, в общемто, одно и то же. Я выдохнул, по сторонам зыркнул Ну, и делатьто что?
Слушай Ты, это Во. Тебя как зватьто? отлично, сейчас контакт найдем какнибудь.
А, менято? да, знаешь, нас с братом батюшка
Договорить он не успеваетвоздух прорезает свисток, и мы снова вскакиваем, и, перебравшись через бруствер, с воем бежим в атаку.
А дальше все было как в дурном кино. Мы все орем так, для порядку, не особо и громкои впрямь воем, 'ура' тут не кричат, просто эдак протяжно'Аа-аааа!'. Ну и чего зря силы тратить, если бежать еще километр, да и нет приказа до конца идтикак утром, до проволоки, и обратно. Если свистка раньше не станет.
И тут буквально рев такой! Сразу аэродром на ум пришел. Минометчик, он перелез бруствери вперед с ревом рванул. Вот только бежит он, не как все мывинтовка поперек себя, кто поопытнеенаискось, штыком к левому плечу вверх. Так какаяникакая, а защита, научно выражаясь, жэвэо. Пустяковая защита, да кто не бегал навстречу пулям, не поймет все одно, как ни объясняй. Они, небегавшие, кто пообразованнеепро статистику расскажут и теорию Ендшейна. А кто бегалтот и за ломиком спрячется. В общем, кто в курсе делатак, а остальные просто поперек себя винтовку, и трусцой вперед.
А этотв уставное положение для штыковой атаки, приклад шейкой к бедру, правая рука сзади на замахе, левая за цевье направляет, к поясу прижата, штык на уровне груди И бежитпочти что прямиком на взводного, ревет Замерли все, даже кто с бруствера смотрел, похоже, притихли. А тот все несетсявот взводный, с перекошенной мордой рвет с кабура револьвер, вскидывает
И тут минометчик делает рывок, и всем уже виднопроскакивает он мимо. Так, как ревел и бежалтак мимо и пролетает.
И в этот моментхлопок. Выстрел. И еще, и еще два. Рев оборвался, минометчик ружье выронил, да так и упал. От бруствера он и тридцати шагов не пробежал.
И стоим мы все, остановились, смотрим на это. Вот кажется мне, не у одного меня ствол винтовкито в сторону взводного пошел. Да только Он в своем праве. Имеет он право на поле боя штрафника застрелить. ПОТОМ ему за то ответ держать, если найдется, кому спросить. А на поле бояполное право имеет. И ведь, тут не спишешь, на шальную пулюто. А может, и хрен с ним, со списыванием? Один раз я его уже не пристрелил, и тогда Балу погиб
Додумать дурную мысль не получаетсясзади всех подхлестывает крик Кане:
Рота, вперед! Продолжать атаку!
И этот крик и отрезвляет и всех нас, и словно будит оторопевшего взводного, замершего с дымящимся пистолетом в трясущейся руке.
Вперед! Пристрелю! Трусы! Изменники! внезапно какимто фальцетом истерически взвизгивает взводный, и тут же, без всякой паузы, действительно стреляет. В мою сторону, сука такая, стреляет, я ж следом за минометчиком шел. Правда, и впрямь в сторонупуля проходит гдето совсем в стороне уходит она в сторону лагеря. Инстинктивно руки тянутся прикладом по зубам дать. А он тут еще разтеперь в другую сторонув спину уже бегущим вперед. Один штрафник падаетнеужели убил, гадина? Но упавший тут же вскакивает, и бежит впередесли и зацепил, то несильно. Слава Богам, дальше пустые щелчки. И непрекращающийся визг, словно Новодворская на митинге. Пробежал мимо, на полном серьезе сдерживаясь, чтобы не уработать гниду с разбега. Пробегая, отметилминометчик вроде жив, но кровищи
Дальше все было почти как прошлый раз.
Только взводный не Варс, вперед не полез, верещал макакой гдето сзади, временами стреляя нам в спины. Я видел, как одному парню из новеньких вспороло плечо. Хорошо хоть, не глубоко, царапина. Вскоре и патроны кончились у придуркавзводного.
Потом, как дошли до третиоткрыли огонь укрепления. Но тут почти сразу дали дымовыми минометы, и мы поползли вперед, а шрапнели продолжали стегать уже позади. Потерь, помоему, и не понесли почти, разве пулемет опять пару человек зацепил, но судя по крикуодного точно не наглухо. А меня от всего увиденного както накрылов общем, вышло так, что я, сдуру, да двое 'прицепившихся' следомсильно вперед вылезли. Ну и когда свистки дали мы метров на пятьдесят дальше всех были. Гадостьто вся в том, что то ли разглядел в дыму чего пулеметчик, то ли просто не повезлоно так нас плотно прижали, что и ползти обратно невозможно. Пришлось лежать, а там и дым кончился. Нашито все уползли, а мы троев чистом поле. И живы только потому, что за какимито камнями спрятались. Один из штрафников, как ясно стало, с криком напролом рванулся назад. Ну и в общем, если здешний пулемет попадает по человекуто не все такие везучие, вроде взводногодва. Этому же парню просто вывернуло всю грудь, такое впечатление. А мы остались лежать. Я, оглядываюсь назадну, как сказать. Вот метров еще стоопять камушки, дальше и ещено как эти сто метров проползти? А смотрю я на эти 'камушки' и мысли интересные в голову лезут