Кане повернулся к строю, прошел вдоль, осматривая каждоговпереди стоящие непроизвольно вытянулись и подобрались. Удовлетворенно кивнув, капитан остановился посередине строя, и продолжил, уже совсем подругому. Чуть добрее. На какуюто молекулярную величину.
Солдаты! Солдаты непобедимой армии нашего барона! Да, дерьмо свинячьевы теперь снова солдаты! Но в этот раз, если вы решите сдаться в пленлучше сами себе кишки выпуститепроще будет! Солдаты! Вы получаете шанс. Вы все, естественно, дерьмо, и этого недостойны. Но вам повезло. Знаете, в чем ваше уродское везенье, вы, бараны в форме?! В том, что наш барон слишком ценит своих солдат. Он их хорошо кормит и одевает. Он дает им отличное оружие. Он платит им большое жалованье. Они дорого обходятся барону. И он их бережет. Именно потому вы, отребье, достойное лишь гнить в лагереполучили шанс стать солдатами барона. Потому что барон бережет своих солдат. А валашцы успели укрепить перевал. И штурмуя перевалпогибнет много славных солдат нашего барона. Барон этого не хочет, он бережет своих солдат И потому ВЫ! ВЫ, мать вашу, полковую девку, дерьмо и позор любой армиивы, своими тушками примете все те пули, что предназначены славным солдатам барона Кане на секунду замолчал, и спокойным будничным голосом продолжилА кто из вас при этом останется живстанет полноправным солдатом барона. И я сам набью морду любому кто вас в чемто упрекнет. Добро пожаловать в особую штрафную роту при славном отряде штурмовой пехоты, покойнички.
Настала тишина, на несколько секунд все замерли. Потом ктото глухо охнул, выматерился стоящий рядом солдат, а на правом ктото даже завыл тихонько и жутко. И тут внезапно капитан рассмеялся каркающим смехом.
Дерьмо! Вы что, думали, вас отправят в обоз?! На теплые места? Может, на кухню к многославному Костылю? Ах, дав трофейную команду! Как я мог забыть! Ну и в лазарет, там ведь бывают санитарки! Молчать! Я не шутилкто не хочетможет выйти из строя и получить от меня пулю! он снова на секунду замолк, и добавилДа, если ктото думает себе. Вам дадут оружие. Барон не погонит вас просто собирать пули, он слишком щедр хотя, я думаюзря. Он не надеется, конечно же, что такие уроды, как вы, смогут нормально воевать, но он слишком добр даже к такому быдлу. Но. Если комуто из вас. В его дурную башку. Придет мысль использовать оружие както не так то это будет самая вольная его мысльона вылетит на свободу из его головы вместе с пулей. Понятно? Не слышу! Ну и хорошо. За остальным проследят ваши командиры хехе Ефрейтор, займись бумагами
С бумагами впрочем, все было совсем простописарь, раскрыв свой ящик на манер мольберта, наладился переписывать подходивших к нему под чутким надзором материализовавшихся откудато сержантов, сначала записывая к себе в бумажку, а потом каждому велел расстегивать ворот и шлепал, под сдавленные ругательства, под началом ключицы печать. Я подобное видал уже тутодин из наводчиков попал в форт именно по штрафному делу, и ему шлепнули такую же печать. Не то что татуировка, но сама сойдет через пару месяцев только. Можно, конечно, содрать. Но лучше не надо. Вот и моя очередь. Имя, записал, холодный кружочек прижался к груди, писарь, держа левой рукой штампель словно зубило, закусив губу, бьет по медному набалдашнику ладонью правой. Кольнуло, зашипел я матерно, на что писарь даже не обратил внимания, шагнул в сторону, к тем, кого уже проштамповали. Скосил глазакружок, в нем в центреклещ, что ли изображен, или жук какой. В нем номертеперь мой номер семнадцать. Дата поверху сегодняшняя. А внизу цифрасрок. Один месяц. То есть один месяц надо провоеватьи свободен. Ну, то есть на службе, там тоже так просто не соскочишь. Но месяц это очень плохо. Не успел я это додумать, как постный, с сержантским шевроном меняцоп. И спрашивает:
Почему на твоем деле отметка Особого Надзора имеется?
Не ибу знать, вашбродь! отвечаю я чистую правдуЭто, вашбродь, надо бы у самого господина надзорного офицера спрошать.
Я бы у него, сукиного кота, много чего спросилэто, оказывается, обратно капитан подошелМне с ним вместе было бы чего вспомнить. Только он, гад такой мало того, что подпалить бумаги решил хорошо, нашлись хм понимающие люди так он еще и потерной к реке ушел, и, похоже, колодцем вынырнул. Все одно ему не уйти, так что, если знаешь самлучше скажи.
Не ибу знать! снова отчеканил я. Самоето смешноетак и есть
Ну, смотри. Если окажешься а впрочем, наплевать. Попробуешь дуритьсдохнешь. Понял?
Так точно!
Как закончили всех клеймить, снова построили, и повели из цитадели, к казарме. Капитан, ухмыляясь, сказал, что сейчас мы будем распределены по отделениям и получим командиров. Я отчегото думал, что эти вот сержантыВарс и Барген будут командоватьно нет, они, похоже, как ординарцы при капитане. И вообще, судя по тому, что я раньше слышалкомандовать штрафными ставят хороших, но сильно накосячивших командиров. Им это тоже примерно как намсрок идет. Ну и, стало бытькапитан Кане командует ротой что для капитана само по себе А командирам взводов нас сейчас и должны передать И вот тутто Тут нас ждал настоящий 'сюрприз'. Впрочем, не только нас.
Поначалу все было вполне обычно. Загнали в подостывшую баню на помывку, оно и понятнокоторый день не мывшись толком. По выходе приняли от сердитого вида пожилого ефрейтора новую форму. Бельетакое же, как и у нас было, портянок две смены. Дрянной тонкой тряпки черный комбинезон, чуть мешковатый, черная шапкачтото вроде примитивно пошитой пилотки, такие в пионерлагере носили. Ремень тоже тряпочный, поясок просто, никаких тебе подсумков. Впрочем, посмотрелкарманы на комбезе передние, как раз под ремнемвнутри как подсумки, с ячейками для патронов. Выдали каждому еще сумку, как опытные ее назвали 'гранатную'по виду как противогазная, через плечоа внутри тоже перегородки нашиты. Сапоги комбикиниз кожа, а голенище опять тряпка, хорошо хоть какойто брезент. Все обмундирование производило впечатление какогото дешевого и одноразового. Что навевало грустные мысли. Вместо вещмешков выдали вторую сумкучуть поболее размером, как санитарная. Опытные товарищи, нашлась у нас пара такихтут же показали, как правильно носитьчерез шею, под ремень на бок пристегнуть справа гранатнуюа на другой бок поверх вещевую. Еще дали всем плащпалаткимне сначала показалосьа потомточно, вот клеймос крепостных же запасов, наши бывшие. Эти плащпалатки нам теперь и заместо шинели, и заместо пледов, спальников, и всего подряд. Каждому досталась плоская жестяная кружка, плошка, и дрянная жестяная ложка. Котелков не дали вовсе. Мне ложка попалась мятая и надломанная. Увидевший это усатый пехотинец, один из бывалых, сказал:
Плохо, братец. Другой не дадут. Поломаетсятак жрать придется.
Ну, да и чорт с ним, чтонибудь у когонибудь придумаем у когонибудь, кто зазевается и потеряет. Не в первой. Распихал столовый прибор в сумкухорошо хоть не брякает, по размеру сшиты отделения, оправил формунет, ничего, паршивая конечно по материалу, но удобно так пошито. Плащпалатку присобачил скобкой поверх вещевой сумки, там завязки есть для этого. Не ахти, но жить можно, сойдет пока. Если дождей и холодов не будет.
После как все выправились, сердито наблюдавшие за этим сержанты нас раскидали по взводам. Я попал в первыйодин из артиллеристов, остальныепехота и несколько минометчиков. И тот самый, брат или кто еще, расстрелянного. Он, как понял, что со мной вместе очутился, осклабился мнемолсмотри, опять рядышком! И тут же схлопотал по зубам от Варсалегонько, чисто для понимания.
Вышел капитан, с легким удивлением посмотрел на построенные два взводапробурчал чтото что мол, на людей неожиданно стали похожи, пусть и отдаленно. Потом скомандовали смирно, и Кане с нотками торжественности крикнул в открытую дверь казармы:
Господа командиры! Ваши солдаты ждут вас! и замер, с эдакой ангельской полуулыбкой, что МоноЛиза удавилась бы от зависти три разА.
А когда вышли два человека, в темносерой баронской форме, и направились к нам, я сначала ничего и не понял. Пока они голос не подали.