Минувшей ночью зарезали двух ополченцев, Исаю и Вориса. Деревня эта глухая, случайных людей тут почти не бывает, а значит убийца кто-то из своих. Придя к такому заключению, оставшиеся в живых решили отныне присматривать друг за другом, и за вот этим местным стариком. Именно с этой целью Кен на пару с бывшим стражником напросились к деду на постой.
"Точно! А где тогда Жан? - опомнился оруженосец. - Мы ж по идее не должны разлучаться".
Он ещё раз оглядел избу, выискивая взглядом бывшего стражника, но Жана здесь действительно не было.
"Может, пока я спал, в деревне случилось нечто важное, например, ещё одно убийство? - прикинул оруженосец. - Нет, тогда бы Жан точно разбудил меня, - подумал он. - А кстати, сколько я вообще тут провалялся?"
- Слышь дед, давно я тут лежу? - спросил он у старика.
- Давненько, еще с полуночи, - ответил тот. - А занедужил ты ужо под утро. Стал горячий, как печка и околесицу какую-то понёс. Но ничего, дедушка знает, как лихорадку лечить надобно: травкой целебной попоил, одеялкой тёплой укрыл, и, вишь ты, уже очухался! Младая кровь она такая, сильная.
Кен и вправду чувствовал себя намного лучше. Жар полностью спал, слабость и озноб тоже исчезли. Большая удача, что дед оказался умелым знахарем.
- На сынок, супчику горячего поешь, - продолжил сюсюкать тот. - Тебе теперь силу восстанавливать надобно. Мяса есть побольше.
При слове "мясо" оруженосцу вдруг вспомнилась картина недавнего убийства. Его опять замутило, но приступ был значительно слабее, и Кен сумел с ним справиться. Прогнав навязчивые воспоминания, оруженосец решительно протянул руку и принял предложенную стариком посудину. То ли похлебка была действительно вкусной, то ли он просто соскучился по нормальной пище, как бы то ни было, поел Кен с большим аппетитом.
- Дедуль, а где мой приятель? - спросил оруженосец, возвращая опустевшую миску.
- Рыжий-то? А шут его знает! - ответил старик. - Он всё куда-то бегает. Может по местным девкам? - захихикал он.
Представив Жана с "местными девками", Кен тоже против воли улыбнулся. Да уж, красотки еще те - младшей стукнуло не меньше семидесяти. Смешно, однако, сейчас не до шуток. Какие уж тут шутки, когда под носом бродит безумный потрошитель?
- А что по деревне слышно? - продолжил выпытывать Кен. - Есть что нового?
От этого вполне невинного вопроса старик внезапно переменился в лице. Ухмылка вмиг испарилась, а взгляд стал неожиданно суровым.
- Бежать вам надо, сынки, - вдруг заявил Волан. - И поскорее!
- Ты это о чём, дед? - пробормотал Кен, поражённый серьёзностью его тона.
- Видал сегодня, как твоих приятелей хоронили,- пояснил Волан. - И вот что тебе скажу - не последние они! Будут ещё трупы, помяни моё слово!
Кен замолчал, подавленный нехорошим пророчеством старика. Казалось, дед точно знает, о чём говорит.
- Бежать вам надо! - повторил Волан. - Жалко мне вас, зазря ведь сгинете!
- Да куда бежать-то? - мрачно ответил Кен. - Мы, знаешь ли, не от хорошей жизни тут прячемся. Война ведь, слышал, наверное?
- Война или не война, того не ведаю. А тута вам делать нечего! - гнул свою линию старик. - Деревня-то наша неспроста опустела. Гиблое тут место, проклятое!
- Ты это о чём?- не понял Кен.
- Да всё о том же, об этих покойниках, - махнул рукой Волан. - Случалось уже такое лет пять назад. В ту осень нечистая тоже лютовала! Одиннадцать душ забрала, одну за другой, едва хоронить поспевали.
Кен потрясенно уставился на старика. Вот значит как! Стоило с самого начала расспросить старожилов. Раз вчерашнее убийство не первое, выходит ополченцы тут не причём, а Клод Д'Эфле со всеми его догадками просто напыщенный болван!
- Слышь дед, расскажи-ка подробнее о тех событиях, - попросил оруженосец.
- Да на кой тебе эта мерзость? - заартачился старик. - Она только душу травит.
- Нашёл о чем беспокоиться, - возразил Кен. - Я уж по самые ноздри в этом дерьме! Вчера такого насмотрелся, вовек не забуду!
Дед сокрушенно вздохнул, но, понимая правоту оруженосца, всё же заговорил:
- Так и быть, расскажу, - проворчал он. - То в октябре началось, как сейчас помню. Завелся тогда в нашей деревне один душегуб и взялся людей со свету сживать. Да не просто убивал, а издевался, уродовал, аки зверь какой!
Тут голос старика дрогнул, будто б он собирался заплакать. Видимо, вспоминать те жуткие события было и вправду нелегко.
- А дальше-то что? - поторопил его оруженосец.
- Да ничего хорошего, - мрачно пробормотал старик. - Одиннадцать человек поубивал, а остальные разбежались. Остался я да немощные бабки, нам-то податься некуда, всю жизнь тут прожили, видать тут и помрём.
Вздохнув тяжелее прежнего, Волан нагнулся, открыл на печи заслонку и принялся раздувать огонь под потемневшим от времени медным чайником.
- А как же убийца?- продолжил выпытывать Кен. - Почему он вас не тронул?
- Так его ж повесили, - равнодушно пояснил старик.
- Да ладно! - удивился оруженосец. - Кто ж тогда Вориса с Исаей вчера зарезал? Э, дед, видать вы не того повесили!
- Того-того! - заверил старик. - Застали стервеца за его подлым делом. Своими глазами видел, как он соседскую девку топором освежевал.
- Ты ничего не путаешь? - продолжил сомневаться Кен.
- Сам ты путаешь! - обиделся дед. - У меня, слава богам, с головой всё в порядке. Маразмами не страдаю!
Кен замолчал и задумался. Если убийцу действительно поймали, есть ли какая-то связь между теми событиями и давешней смертью ополченцев? Наверняка есть, только её надо отыскать.
- А кстати, кто тогда оказался убийцей? - поинтересовался оруженосец.
- Мужик один из деревенских, по прозвищу Камча, - ответил дед. - Первой-то жинка его пропала, но тогда никто дурного не подумал. Места у нас, сам знаешь, болотистые, в трясине сгинуть дело нехитрое. Утопла баба и все дела - так мы решили.
Кен коротко кивнул, окружающая трясина и правда была смертельно опасной, немало людей исчезло в ней без следа.
- Жалели мы Камчу, - продолжил старик. - Думали, тоскует мужик без супруги, а тот и рад стараться: с утра напивался и день-деньской дебоширил, скотину истязал, собак мучил, видно не насытился кровушкой-то.
- И как же он столько народу сгубил? - удивился Кен. - Неужто вы его сразу не заподозрили?
- Да заподозрили, а толку-то? Сбежал Камча на болота, поди его там поищи, - махнул рукой Волан. - Подкараулит ночью, набросится, и снова в кусты. Хрен поймаешь!
Оруженосец с сомнением покачал головой, в этой истории что-то явно не сходилось.
- А вы не думали, что этот ваш Камча вполне мог быть не один? - осведомился он. - Его вы повесили, а тот второй испугался и до вчерашней ночи никак себя не проявлял.
- Ох, не о том ты мыслишь, сынок!- пробормотал дед. - Сперва причину выявлять надобно, а уж опосля выводы делать.
- Какую ещё причину? - удивился Кен.
- Камча ж не просто так свихнулся, - пояснил дед Волан. - Был мужичонка так себе, самый обыкновенный, и вдруг бах - обернулся нелюдем, даже язык человеческий позабыл. Ему петлю на шее вяжут, а он рычит да воет, аки зверюга бестолковая. Тута явная порча! Говорю тебе - прокляли нашу деревню! Вот в чём причина.
- Может ты и прав, - пробормотал Кен, обдумывая новую для себя мысль.
- Ага, - поддакнул дед. - Отселе вывод: ищи душегуба среди своих, того, кто послабже духом. Порча на таких прежде всего действует.
В словах старика была определённая логика, чем больше Кен об этом думал, тем больше в этом убеждался. Ведь его собственная версия, со вторым убийцей, действительно не объясняла пятилетний перерыв между последними преступлениями. Где бы злодей скрывался всё это время? И почему не нападал? Сплошные вопросы. А в версии с порчей всё сходилось как нельзя лучше: действие проклятья, по-видимому, началось с Камчи. Когда же его казнили, деревня уже опустела, и в ней не осталось никого способного продолжить цепь злодеяний. Однако проклятье от этого не развеялось, оно лишь заснуло на какое-то время. И вот, спустя пять лет, в деревню заходят ополченцы Д'Аржи, кто-то из них оказывается восприимчивым к порче и старая история повторяется вновь.
"Рановато я записал Д'Эфле в идиоты, - подумал оруженосец. - Следить друг за другом было не такой уж плохой идеей! Что ж признаю - был неправ".