Чимбик вспомнил её настороженно-недоверчивый взгляд, которым полукровка, казалось, старалась заглянуть в самую глубину души. Вспомнил, как доверчиво она прижималась к нему под дождём на Зайгеррии, и те смутные образы и сны, что остались в его сознании после госпитального бреда, и жили, казалось, своей жизнью. За год, что прошёл с момента их последней встречи, Чимбик успел тысячи раз прокрутить в памяти каждую минуту, проведённую вместе с Эйнджелой. Он создал её образ из воспоминаний, фактов, догадок, предположений и фантазий. Образ, который в хорошие ночи посещал его во снах, а в плохие В плохие этот образ стоял перед внутренним взором клона, пока тот писал очередное письмо из тех, что никогда не будут отправлены. Иногда лишь эти письма не давали ему сойти с ума. И эта Эйнджела, его Эйнджи, не забыла бы его. Ни ради мимолётных развлечений, ни ради бездумных гуляк вроде окружавших Чимбика зелтронцев. И пусть Лорэй были родом с этой планеты, у Эйнджелы скорее было больше общего с ним, чем с происходящим вокруг.
Сам Чимбик в окружении праздничной толпы чувствовал себя, словно муха в сметанехреново и мухе, и сметане на пользу не идёт. Шум толпы, музыка, эмпатические «касания», непривычное обилие внимания и отсутствие брони полностью дезориентировали клона. Окружённый столькими незнакомцами, Чимбик раз за разом мысленно возвращался обратно, на Мерн Восемь. И пусть зелтронцы вели себя совершенно иначе, чем жители объятого войной города, толчея тел напрягала, заставляя каждую клеточку буквально кричать, предупреждая об опасности. Даже присутствие братьев не могло успокоить Чимбика. Сержант изо всех сил старался расслабиться и получить хоть какое-то удовольствие от происходящего, но тщетно. Едва только он начинал привыкать к звукам, как очередной взрыв смеха или особенно раскатистый обертон певца вновь заставляли его пригибаться и рыскать взглядом в поисках укрытия.
Стафф-сержант забился в самый тихий угол, мечтая поскорее сбежать подальше от шума, туда, где сможет отдохнуть по-настоящему. Расслабиться, не опасаясь, что его в любой момент ударят в спину. Увы, несмотря на стратегически верно выбранную позицию, спрятаться от эмпатов таким образом не представлялось возможным. Чувства Чимбика были той самой ложкой дёгтя, что моментально отравляла царившую вокруг атмосферу веселья. А зелтроны не любили, когда кто-то рядом грустил.
Почему ты такой печальный? промурлыкала розовокожая девица, без спроса подсевшая к сержанту и немедля заключившая его в тёплые ласковые объятья.
Это было большой ошибкой: Чимбик, и без того взвинченный, перепугался окончательно. Едва рука девушки легла на его шею, как сержанта словно кипятком ошпарили. Не было больше вокруг ни праздника, ни танцоров, а была стылая траншея и упавший сверху дроид сепаратистов, нацеленный лишь на одноубивать. Со стороны казалось, будто клон взорвался: он одним рывком отбросил от себя девицу, припечатал несчастную к стене и схватил её за горло, намереваясь оторвать голову так, как делал сотни раз до этого. Даже у дроидов-коммандос шеясамое слабое место в конструкции. Мозг клона включился в тот момент, когда шейные позвонки зелтронки вот-вот готовы были захрустеть. Немало его «протрезвлению» поспособствовало то, что потрясение жертвы немедленно ощутил и сам Чимбик, и окружающие. Клон с удивлением обнаружил, что смотрит в широко раскрытые, полные непонимания глаза зелтронки, а вокруг ошарашенно молчат многочисленные гости.
«Я чуть не убил её с ужасом понял Чимбик, отпуская девушку и пятясь назад. Чуть не убил»
Развернувшись на каблуках, он опрометью кинулся прочь из дворца, бесцеремонно отшвыривая братьев, спешивших к нему сквозь толпу, и тех, кто не успел уступить дорогу. Выскочив на улицу, клон бросился бежать, не разбирая дороги, лишь бы оказаться подальше от дворца. Остановился он лишь когда центральная часть праздника осталась далеко позади, так, что раздражающий шум едва достигал ушей.
Оглядевшись, Чимбик заметил скамейку, уютно примостившуюся в тени цветущего кустарника, и направился к ней, расстёгивая ставший вдруг душным ворот кителя. Справившись, наконец, с застёжкой, клон рывком, через голову, содрал китель и швырнул тот на скамейку. Туда же упало сползшее с головы кепи, следом полетели перчатки, а сам сержант, усевшись рядом, достал из подсумка деку, включил и принялся судорожно выбивать пальцами нервную дробь, каким-то непостижимым образом складывающуюся не в бессмысленный набор символов, а в очередное письмо
«Привет, Эйнджи» начиналось оно.
Привычка писать Эйнджеле появилась у него ещё на Рилоте. Тогда, выйдя из боя, он ни с того ни с сего принялся набирать письмо, которое некуда было отправлять. С того момента минул год, писем скопилось уже под сотню, но Чимбик не останавливался, хоть и знал, что их никто и никогда не прочтёт. Это было неважно. Душу грела иллюзия общения с той, что занимала его мысли, даря желанную возможность сбежать от реальности.
Но последняя всё же умудрилась вторгнуться в закрытый кокон сержантских мыслей, коварно использовав для этого частичку того мира, что был в нём заключён. До слуха клона донеслось что-то знакомое, и Чимбик, пару раз растерянно моргнув, завертел головой, соображая, что же привлекло его внимание. Спустя несколько секунд он понялдоносившиеся до его слуха обрывки мелодии, одной из многочисленных, что наигрывали, казалось, по всему городу, были ему знакомы. Усовершенствованная каминоанскими клонерами память услужливо воскресила тот вечер, что он провёл с Эйнджелой на лайнере. И сейчас он слышал одну из тех сказочных историй, что эмпатка исполняла для него.
В первое мгновение Чимбик не верил в такое совпадение, но потом до него дошло: где, как не на родном Зелтросе, Эйнджела могла услышать большую часть тех сказок. Эта простая мысль пробила брешь в броне дурного настроения сержанта, пробудив недоверчивое любопытство клона. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть маленький кусочек жизни Эйнджелыдо того, как та была разрушена.
Клон спрятал деку в подсумок, повертел головой, определяя, откуда исходят заинтересовавшие его звуки, и осторожно двинулся напрямик через небольшую парковую зону, коими изобиловала столица. Его воображение невольно нарисовало светловолосую девчонку лет десяти, вот так же крадущуюся по траве в поисках источника чарующей музыки. Где-то на краю сознания мелькнула безумная мысль, что и он сам мог бы, будучи ребёнком, скрытно пробираться не к позициям условного противника, а к чему-то волшебному и захватывающе-интересному.
Эти странные и неуместные мысли моментально улетучились, стоило Чимбику достигнуть цели своего импровизированного путешествия. Перед ним открылась просторная лужайка, в центре которой раскинулся яркий нарядный навес, под которым расположились дети. В основном это были местные, но среди них попадались малолетние представители инопланетных рас и, очевидно, полукровки. Всё их внимание было захвачено происходящим на самой странной сцене из виденных Чимбиком. В сооружении, ненамного превосходящим пару метров в высоту, на маленькой сцене двигались и говорили куклы. Не голографические изображения, не маленькие дроиды, а тряпичные куклы, в рисованных лицах повествующие ту самую сказку, что он слышал от Эйнджелы.
Зрелище было настолько необычным и неожиданным, что захватило клона, заставив забыть о последних событиях во дворце, о собственных мрачных мыслях и даже о недоверии к местным. Он просто замер на краю поляны, не решаясь сделать шага вперёд и не желая уходить, лишая себя столь волшебного зрелища. А рядом с ним, восторженно распахнув серые глаза, замер призрачный образ светловолосой девчонки.
Когда Чимбик пришёл в себя, представление закончилось, и кукловоды вместе со своими куклами уже раскланивались перед маленькими зрителями. Клон с удивлением обнаружил, что полностью разделяет исходящий от детишек восторг и, сам того не замечая, хлопает вместе с ними в ладоши. И на этом список незамеченного сержантом не ограничивался. Только теперь он осознал, что помимо детишек на поляне находятся и взрослые зелтроны. Они держались чуть в стороне, но их внимание всецело занимали дети. Ещё до того, как какой-нибудь ребёнок помладше начнёт испуганно вертеть головой или состроит огорчённую гримасу, к нему подходил кто-то из взрослых, среагировавший, как понял клон, на эмоции малыша. Никаких дроидов-нянек, что Чимбику доводилось видеть на Корусанте. Зелтроны предпочитали самостоятельно заниматься своим потомством. Впрочем, дроиды всё же присутствовали: парочка крутилась у своеобразной сцены помогая с техническим обеспечением представлений, а несколько, необычной конструкции, служили транспортом для детишек. И если небольшой дроид за штурвалом детского монорельса Чимбика не удивил, то невиданные доселе дроиды-спидеры, держащие высоту не выше метра, корректирующие ошибки своих малолетних пилотов и активно с ними общающиеся, вызвали некоторое замешательство. На время представления юные пилоты зависали в своих спидерах неподвижно, но после его окончания принялись гоняться друг за другом, напоминая небольшой рой разноцветных насекомых.