Вот и все, сказал доктор и вернул своей руке прежнюю форму. Топор глухо упал на бетонный пол. Марина отодвинулась и прислонилась к противоположной стене, растирая онемевшую кисть и одновременно недоверчиво поглядывая на неене выкинет ли она еще какой-нибудь фокус. Саша сел напротив нее, глубоко вздохнул и потер виски.
Мало спал сегодня, пояснил он, и, похоже, усну еще не скоро. Я закурю, не против?
Марина кивнула и спросила:
А на тебя этот призыв похоже не действовал?
Почему? с сигаретой в зубах спросил Саша и, поднеся руку, чиркнул пальцем о палец. Модуль «зажигалка». Действовал.
Да, но ты не пытался меня убить.
Саша затянулся и, с наслаждением выдохнув дым, ответил.
А ты думаешь, мне никогда не приходилось работать с пациентами, которых хочется так взятьи придушить на месте? Ты не представляешь, сколько их было. Сдерживался как-то. Почему бы и сейчас не сдержаться?
Марина грустно посмотрела на валяющийся между ними ржавый топор.
Я бы тоже хотела сдержаться.
Ты сдержалась, улыбнулся Саша, иначе я был бы мертв. Когда человек хочет убить, он делает это, находя себе любое оправдание. Тебе и оправдание было не нужновзломали, заставили. А ты сопротивлялась.
Ты так говоришь, будто тех людей на площади не взломали и не заставили.
И что? Хочешь сказать, они не виноваты в смерти друг друга? Нет, Марин, виноваты. Потому что два разумных человека, когда действительно не хотят убивать друг друга, найдут способ этого не делать.
* * *
Шагая по дорожкам и тропинкам, вдыхая ароматы трав и древесной смолы, Марина то и дело забывала о том, что случилось. Запевая очередную песенку, она вспоминала их прогулки с мамой, когда ей было столько же, сколько Лизе сейчас. Тогда солнце над ее головой золотым чудом светило лишь для нее, незамутненно, незатуманенно. Марине хотелось хоть на мгновение избавиться от своих страхов и тревог и петь в полный голос, а не опасливым шепотом. Но солнце не греет сквозь холодное окошко прошлого.
«Это путешествие не всегда будет беспечным», пророчила она себе. И сама же отвечала еще более жутко: «Скорее всего, больше никогда оно не будет таким беспечным».
Черника! воскликнула Лиза и побежала к обочине. Марина, выдернутая из своих мыслей, автоматически улыбнулась ей вслед. Потом лицо ее посуровело, и она осмотрелась по сторонам.
«Надо быть бдительной», наставляла она себя, «Я за нее отвечаю»
Сверху раздался вороний грай. Лиза уплетала ягоды и внимания не обратила, а Марина бросила мельком взгляд наверхи впилась глазами.
Ворона как ворона. Сидит на ветке, каркает, черные глазки так и рыскают в поисках чего-то. Но этот зеленый силуэт вокруг ни с чем нельзя было спутать. Птица расправила крылья, слетела с ветки и скрылась за деревьями.
Помнишь, мы с мамой катались за ягодами? спросила Лиза.
Помню, улыбнулась Марина, а еще помню как кто-то всю дорогу хныкал.
Я не хныкала, возмутилась девочка, поднимаясь с корточек.
Правда? Но кто-то же хныкал. Неужели мама?
Бебебе, Лиза скорчила лицо и показала язык, синий от ягод. Марина в ответ изумленно округлила глаза и ткнула пальцем куда-то в лес.
Смотри, что это?
Лиза послушно отвернулась, и тут же получила легкий тычок в бок от сестры.
Эй! крикнула она и кинулась в атаку. Они весело попихались какое-то время, а потом Лиза тоже сделала удивленное лицо и совершенно ненатурально закричала:
Смотри, что там?
Марина сделала вид что верит, обернуласьи едва удержалась, чтобы не взвыть от боли.
Лиза, как можно спокойнее попросила она, чувствуя, как кровь течет по руке, убери, пожалуйста, лезвие.
Ой. Мариночка, прости, я нечаянно! запричитала Лиза и отдернула руку-лезвие, очень неаккуратно, так что Марине опять пришлось прикусить губу. Она села на корточки и стянула одной рукой рюкзак.
Ну, давай меня перевязывать. Сестра, бинт.
* * *
Когда дома отдыха, ютившиеся вдоль озера, скрылись из виду, а впереди замаячили разноцветные крыши дачных и жилых домов, напоминавшие птичий базар, их остановил чей-то возглас.
Стоять!
Сестры замерли. Марина, не поворачивая головы, порыскала взглядом, но не нашла, откуда раздался оклик.
Видите, стоим! осмелев, крикнула она в ответ.
Девчонка может пройти, тынет.
Почему?
По кочану. Есть приказ, зеленых пропускать, красных не пропускать. Нарушителей расстреливать на месте.
С кем я говорю? разозлилась Марина, Покажись, что ли.
Не положено, недовольно ответил голос, Все, проваливайте, а то буду стрелять.
Война окончилась! подала голос Лиза.
Зубы мне не заговаривайте.
И все. Вот и весь сказ.
Марина схватила Лизу за руку и потащила в обратную сторону.
Идем.
А он что, не знает, что война закончилась? спросила Лиза.
Видимо, нет, ответила Марина, а сама подумала: «Есть люди, которые молятся на то, чтобы она не заканчивалась»
Как же мы пойдем? В обход, по железной дороге?
Похоже на то, вздохнула Марина. Вот и конец беспечности.
А мама нас найдет, как думаешь?
Марина сразу узнала эту дрожь в голосе, эти слезинки в родных глазах. «Скучает, бедная. Нет-нет, а вспомнит»
Найдет конечно, заяц. Или мы ее найдем. Помнишь, мы оставили ей записку?
Надо было ее дождаться. Пошли бы все вместе.
Марина не спорила. Может, это было бы лучше. Но доктор ясно сказал«Уходите из города как можно скорее». Они просидели в квартире два дня, а на третий, скрепя сердце, повернули ключ в замке и ушли. Вернутся ли они туда еще Вдруг Марине стало абсолютно очевидно, что нет, не вернутся. Это не загородная прогулка, не поход, не экспедиция. Не чудесное приключение, о котором можно будет повспоминать на кухне за кружкой какао, вернувшись в обычную жизнь. Это и есть теперь их обычная жизнь.
Нельзя было ждать. Ты же знаешь, можно было сильно заболеть. И воды дома не было, помнишь. Потом и свет пропал. Мама как приедет, ни минуты там не останется и пойдет нас искать.
И позвонить ей нельзя Лиза шмыгнула носом.
«Ох-ох-ох», подумала Марина, сунув руки в карманы. Нащупав невесть когда завалявшийся карандаш, она вытащила его и протянула Лизе.
Напиши ей письмо. Бумажку сейчас найдем.
Письмо? заинтересовалась Лиза, Давай напишу. А как мама его получит?
А мы его передадим, загадочно сказала Марина, как встретим кого-нибудь, попросим передать. Мама пойдет за нами следом и получит письмо.
А вороны умеют носить письма?
Нет, Лиз, только голуби.
Вон ворона сидит на пеньке, Лиза указала пальцем, Она точно не сумеет?
Ворона действительно сидела на пне, смотря черными глазками куда-то в сторону, и что-то с ней было не так. Нет, зеленому силуэту Марина даже не удивилась, равно как и поблескивающему металлу на крыльях. Птица не двигалась. Не моргала, не поворачивала голову, не переминалась с лапы на лапу. Словно окаменела.
Лиза, красных точек или чего-то необычного вокруг не наблюдаешь?
Лиза медленно оглянулась, задействовав «Юного натуралиста», и помотала головой.
Нет ничего. А что, ты что-то заметила?
Может быть. Давай так. Играем в разведчиков. Ты забираешься воон в те елки и сидишь тихо-тихо, пишешь маме письмо. А я иду в разведку.
Я хочу в разведку!
Тише. Пойдешь в следующий раз, обещаю. А сейчас у тебя спец задание. Марш в елки!
Есть «марш в елки!», Лиза отдала честь и скрылась в зарослях.
Марина осторожно подошла к вороне и присела на корточки рядом.
Ну здравствуй, союзная птица.
Она протянула руку и коснулась перьев. Мягкие. Кожа под ними теплая. Колотится маленькое птичье сердечко. И больше ничего, никакого движения.
«Что это, просто сбой микромашин? Или оружие? Тебя ли мы видели полчаса назад, или другую твою товарку?»
* * *
Я считаю так, продолжал доктор, закуривая, «мне приказали, я лишь выполнял»это все оправдания. Если солдату прикажут вырезать аппендицит, сыграть симфонию Шостаковича или добыть снега летом, он откажется. Скажет, что не может. Однако нажать на курок и лишить жизни другого человека он может. Это кажется ему простым. Это дает власть.