Андроиды не видят снов. Они даже электрических овец не считают. Но, судя по всему, наша нынешняя реальность вполне могла сойти за кошмар какого-нибудь сопревшего под одеялом школьника.
Первые несколько секунд ничего не меняется. В синем небе парят серые степные чайки, от столовой тянет чем-то жареным и вкусным. Семён недоуменно вертит тяжелой головойвсе-таки сообразительность определенно не входит в список его достоинств.
Славя я ничего не что за
Может, ты хотя бы поможешь мне встать? меня окутывает злость. Ничего нельзя поручить человеку! Все приходится делать самой!
«А зачем тогда просить его о помощи? Возьми да встань сама, делов-то».
Прости, Семён смешивается окончательно и протягивает руку. Прости, Славя. Я что-то Малость запутался. Что происходит?
Из-за деревьев доносится крик. Нет, не таквизг. Истошный вопль человека, внезапно обнаружившего, что в его любимые красные трусы ненароком прокрался скорпион. Нет, не так. Что его самый лучший влажный сон вдруг оказался прорывом чьей-то апокалиптической реальности. Ступор. Потеря ориентации. Отказ мыслительных функций. Паническая атака.
Я поднимаюсь на ноги. Вопли в отдалении не прекращаются, к ним присоединяются еще несколько голосов. Мужских.
«Так вот, значит, как выглядит тотальная победа феминизма в одном отдельно взятом лагере?»
Хреново она выглядит, вот что. Что такое боевая прошивка, мне известно. Последний козырь и возможность самообороны на случай глобального месивазахвата лагеря террористами или небывалого природного катаклизма. Полная мобилизация всех физических функций, в памяти снимается блок на чрезвычайные действиянапример непричинение вреда «гостям». Спорное решение, конечно. Ольга, помнится, была очень недовольна, объясняя мне его суть.
Вокруг темнеет. На прежде безоблачном небе материализуются серые, будто подсвеченные изнутри тучи. Ветер перестает быть ласковым, он стремительно набирает силу, посвистывая, словно голодный и жадный монгольский всадник. Будь я человеком, мне стало бы страшновато.
Впрочем, мне страшновато и так.
Я все еще не говорит Семён и осекается. Он видит. Его глаза расширяются. Толстый Денис принимается мерзко хихикать.
Мы все чувствуем это одновременно. Запах черного, словно деготь, кошмара, чудовищный смрад крови и смерти. С берега реки поднимаются фигуры. Кто там был этим утром? Первый отряд? Наверное.
Но это больше не первый отряди уж точно не «хозяйки». Высокомерная Катя, смешливая и безотказная Таня, Снежана с волосами, словно пламя газовой горелки всех их больше нет. Личности стерты, черты характера заблокированы. Остались только холодные индикаторы состояния. Сдерживающие центрыотключены. Боевая прошивка активирована. Агрессивностьдевять из десяти.
Они не шатаются из стороны в сторону, как какие-то убогие зомби, не шарят слепо вокруг руками с жалко растопыренными пальцами. В бутафории нет нужды. Это убийцы, их цели определены, задачи поставленыи они очень мотивированы на выполнение. Правда, здесь есть и положительная сторонаДенис чуточку облегчил нам жизнь, зашкалив им агрессивность. Анализ данных теперь затруднен мерно пульсирующим в голове императивом«убивать, убивать, убивать!» Это сужает тактический диапазон. А еще больше его сужает отсутствие оружия.
Вот оно что! Оружие
Семён! я дергаю парня за руку, тот не шевелится, продолжая завороженным взглядом наблюдать за неровной линией приближающихся окровавленных силуэтов. Семён, просыпайся!
Пойду погуляю, светским тоном информирует Денис. Погодка как раз такая для прогулок самое то. Увидимся, надеюсь. Пишите письма!
Семён, твою ж мать!
А? не пойму, что Семёна больше шокирует: происходящее вокруг или мое радикально изменившееся поведение. Да? Славя?
Уже хм, не первый день Славя. Бежать нам нужно, вот что!
А он трясет головой, пытаясь прийти в себя. Да, бежать это правильно. Куда?
«Вот это я понимаю мужик! Надо бежатьно не знаю куда!»
«Заткнись, дура».
Тучи закрывают черное небо. Начинается дождьс каждой минутой все сильней. Свищет ветер. Я кусаю губы.
Нам нужно разделиться.
Что?
Такие обстоятельства. Я рвану к Ольгеу нее должно быть оружие, с голыми руками здесь никаких шансов нет. А ты вот, держи.
Что это? он смотрит на угловатый силуэт «взломщика», будто это снаряженная атомная бомба.
Последний довод королей. Работает в радиусе трех-пяти метров, отключает любую «куклу». Все уже настроено, нажимать вот сюда. Моя задача сейчасотвлечь внимание этих сбрендивших манекенов, поэтому я постараюсь увести их в сторону и устроить пальбу погромче. Твоя: подобраться с тылаили фланга, один хрени поотключать их к чертовой бабушке. Ясна задача-то?
Сбоку слышен механический рев. На площадь вылетает «ментоловский» уазик. Ну, наконец-то, рыцари меча и гранаты, пришло ваше время! Ваша переделанная таратайка достаточно тяжела, чтобы переехать и раздавить как минимум половину «кукол», не получив ни царапины, давайте, парни, покажите, что я в вас не ошиблась!
Я ошиблась, конечно. В них, в машине, в человеческом роде.
Отключение моторных функций! орет изнутри усиленный мегафоном голос то ли Лехи, то ли Гоши. Отключение всех моторных функций! Эй, девчонки, стоп-машина, вы что, оглохли, что ли! Иначе открываем огонь!
Господи, какие же идиоты. АЕК-919КМ, которым они вооружены по штаткестарое, но добротное полицейское оружие с хорошей кучностью. Вот только оно придумано не для стрельбы изнутри автомобиля, несущегося на полном ходу! И уж точно не для массовых расстрелов. Первые две-три очереди проходят или мимо, или не задевают жизненно важных органов у мгновенно сгруппировавшихся «кукол». А потом
С полдюжины силуэтов синхронно шагают под колеса: похоже, я погорячилась насчет узкого тактического выбора. Водитель не успевает среагировать, но рефлекторно рвет баранку в сторону, и машина идет юзом. Все. Эффективное сопротивление со стороны «ментола» закончилось. «Куклы» облепляют уазик, звучит еще несколько заполошных очередей, освещающих темный салон яркими вспышками, но это все уже неважно. У нас есть еще несколько безопасных секунд, и их необходимо использовать.
Семён! снова дергаю его за плечо, что ж за задумчивый юноша! Понял задачу, говорю?
Так точно, понял, Семён с трудом отрывает взгляд от раздираемой на части машины. Но это же
Рискованная хрень, да. Особенно для меня, потому что без оружия, да и вообще мои возможности к сопротивлению ограничены. Не заслужила, видишь, включения боевой прошивки, несправедливость ужасная Тогда в действие вступает план «б»ты прорываешься к выходу из лагеря, отключая по пути всех, кого только сможешь, и вызываешь помощь. Если ее до сих пор почему-то не вызвала Ольга. Такие дела.
А ты
Принимаю неравный бой. Исключительно по причине своих высоких амбиций. Равный бой любой дурак сможет принять, а ты попробуй на уровень выше Все, поэтический вечер закончен, занавес закрыт. Давай!
Славя!
Но я не слушаю. Я бегу.
* * *
Мелькают мимо деревья и кусты, сливаясь в темно-зеленую кашу. Хлещет серый холодный дождь, чисто осенний. Казавшееся бесконечным лето, похоже, подошло к концу. Ребят с погодной станции, что ли, тоже успели порвать?
Бежатьвообще-то не самый разумный вариант, быстрая цель привлекает внимание. Но для сведенных Денисом с ума «кукол» сейчас любая цель привлекательна, так что бежать или нетвопрос только личного выбора и еще расстояния. Мне до цели далеко; это определяет скорость. Медлительные «куклы» едва успевают обратить на меня внимание и сделать пару шагов навстречу. Меня это вполне устраивает.
Оружие! кричу я, вламываясь в домик куратора. Хоть какое-нибудь! Согласна даже на рабоче-крестьянские вилы!
«Ну, хотя бы один человек не мается здесь дурью, а реагирует адекватно. Аллилуйя! Восславим Иисуса!»
«Да, подруга, что-то ты совсем развинтилась. Таблеточки пей».
На! Ольга ловко перебрасывает мне АК-14 двадцать четвертого года и запасной магазин к нему. Новенькая машинка и надежная, да к тому же простая в обиходе. То, что нужно сейчас. Первый и единственный, так что экономь патроны, хрен его знает, сколько нам здесь еще куковать!