Александр РуджаВирус
Я иду по улице и не привлекаю внимания. Джинсы, куртка, подключенные к телефону наушники, пустой взгляд.
Ятакой же, как все. Или, по крайней мере, кажусь им.
Останавливаюсь на светофоре. Поток машин заполняет неширокую улочкуперекресток загружен. Рядом приплясывает от нетерпения паренек лет тринадцати со школьной сумкой на плечеопаздывает на урок.
Давай на красный, шепчу ему я. Негромко, но он слышит. Надо торопиться. Не трамвай, объедут.
Он согласно кивает и делает шаг впередкак раз под колеса несущейся машины. Водитель виляет и чудом избегает столкновения. Визжат тормозные колодки.
Дебил, тля! орет в ярости водитель, да так, что его слышно на всю улицу.
Не трамвай, объедешь! звонко отвечает ему удачливый школьник. Я одобрительно киваю.
Явирус.
Спускаюсь в метро. Люблю этот запах. Люблю давление в ушах, когда прибывает очередной поезд. Люблю толпы целеустремленных и таких отдельных людей. Мне очень удобно здесь работать.
По перрону рядом идет девочка лет пятнадцати. Такая же, как всекуртка, рюкзак через плечо, смешной вязаный шарф, который больше отделяет от других, чем греет. Как раз такая мне и нужна.
На скамеечку поблизости, держась за сердце, медленно оседает седой мужчина в пальто. Лицо искажено гримасой боли, рука птичьими когтями скребет грудь. У ног растекается лужей упавший пакет с молоком.
Девушка делает движение к нему.
Не стоит, вполголоса говорю я. Это просто бомж. Алкоголик, деклассированная личность.
Она колеблется. И тогда я добавляю волшебное слово.
Сам виноват.
Сам виноват, повторяет она. Просто бомж. Не стоит.
И идет дальше.
Вирусыэто не совсем форма жизни. Но они располагают собственным генетическим материалом, они способны размножаться, и они умеют эволюционировать. На самом деле, споры на этот счет еще идут.
Конечно, я не веду споровдля этого я просто недостаточно умен. Моя задача и хоббираспространить себя как можно шире. Свой образ мыслей, идеи, убеждения. Подумай о себе. Деньги важнее. Никто никому ничего не должен. Я не задумываюсьзачем. Не подвергаю сомнению свою функцию. Вирусы не умеют думать. А уж сомневаться они и вовсе неспособны.
И зараженных становится все больше.
Я приближаюсь к университетуэто моя рабочая площадка, молодежь более восприимчива к инфекции. На парковке у главного корпуса заметно шевелениечеловек десять собрались в круг и сосредоточенно за чем-то наблюдают. Проталкиваюсь поближев круге идет драка. Крепкий, мускулистый парень деловито вгоняет кулаки под дых щуплому очкарику. Тот уже не сопротивляется и только время от времени, когда очередной удар попадает куда-нибудь в печень или под селезенку, конвульсивно дергается и всхлипывает.
Зачем это он? интересуюсь я у ближайшего наблюдателя.
Не знаю, глаза его пусты. Наверное, из-за денег.
Правильно, хвалю я. Все и всегда происходит из-за денег. Это самое важное. Так?
Конечно.
Я как раз собираюсь сказать что-то еще, но в круг вступает девушка. Красивая, темноволосая, в высоких сапожках и коротенькой курточке, с точеным узким лицом и умными насмешливыми глазами. Такая же, как все.
Все очкастыеублюдки, громко говорит она. Пусть считает, что ему повезло, если жив останется. Ату его, ребята!
Угрюмая толпа волнами смыкается над лежащей на земле фигурой.
Мы с девушкой одобрительно киваем друг другу и расходимся в разные стороны. Мывирусы. Некоторые называют нас дьяволами.
И вокруг еще много работы.