К полудню вернусь, сказала часовому у ворот и направила коня в сторону скрытых в предрассветной мгле деревьев.
Мелисса улыбалась. Во сне она видела мужа, ласковый шепот, объятия, поцелуй, дыхание на щеке и шее, прикосновения к волосам. «Не хочу просыпаться, не хочу!» криком кричала Мелисса во сне.
Ну ты и сонька, тихий шепот на ухо и знакомое покусывание мочки. Сладкое пробуждение и объятия мужа. Уткнувшись лицом в грудь Ушатая и слушая прерывисто нежный, иногда бессвязный шепот, Мелисса не стесняясь плакала.
Ну что ты, что случилось, девочка моя?
Я очень долго скучала, и снова всхлип и поцелуй.
Так незаметно в разговорах, ворковании и прочем прошло больше часа.
Горди меж тем умывшись и позавтракав с дороги, наведалась в госпиталь. Огляделась ничего не трогая, просто смотрела, слушала, сходила за свежей водой. Раненые начали просыпаться, многие требовали внимания.
Немного озадаченная, обратилась с вопросами к девушкам, что мелькали в помещении, те ответили, но не прояснили толком ничего. Подумав, решительно отправилась с этим вопросом к офицеру-пограничнику. Тот еще спал после ночного боя и сопровождения обозов. И не сразу понял, что от него так настойчиво требует столь юная особа.
Куда делась ведунья? в третий раз спрашивала Горди у хлопающего спросонья глазами молодого человека.
Там! махнул он в сторону госпитальной избы и попытался перевернуться на другой бок.
Нет ее там.
Рано утром была, когда раненых привезли.
Горди икнула с досады.
От кот-кашалот. НЕТ ТАМ ее! Я час там торчала, куда ее дели? Повязки менять надо!
Слово «час» вывело офицера из сонного тумана.
Сейчас буду, буркнул он.
Горди закрыла дверь и нетерпеливо переминаясь ждала на крыльце. Две минуты спустя появился офицер, умылся колодезной водой, что была налита в лоханку на улице. Растерся основательно.
Этот молодой человек, назначенный в форт недавно после легкого ранения, рассматривал с удивлением юную особу, одетую вроде как охотник, но с интересными и вольными элементами.
А вы, собственно, кто?
Конечно, я огорок-лазутчик, секреты тут выведываю, ответила травница и показала язык симпатичному, в общем-то, офицеру.
Н-да? тот немного придирчиво окинул девушку взглядом. Волосатость и кривобокость добавить, и не отличить. Может, в темницу тебя?
А может сперва ведунью найдем, а потом уже и об моем отдыхе подумаем? Но, если серьезно, я травница, ну и охотница, Горделива, часто живу тут.
В госпитальной избе подтвердили слова девушки. Уже часа два как не видели ведунью. Офицер поджал губы, кровать Оксаны стояла заправленной, двух сумок, что висели на стене, не было.
И коня ее так же не оказалось. Пошли к воротам. Поговорили со стражниками, те только заступили на дежурство и ничего не знали.
Прошли в избу-казарму, разбудили солдата, что был в предрассветном карауле. Тот подтвердил:
Да, уехала она за час до смены караула. В сторону леса. Сказала, что вернется до обеда, эээ и, да, уехала одна.
Выйдя на улицу, офицер витиевато-фольклорно и от души выругался.
Что стряслось? спросила Мелисса, которая появилась за секунду до этого на пороге своей избы.
По-новому уложенные волосы и цепочка жемчуга на шее подчеркивали ее радость.
Горделива сердечно поздоровалась со смуглянкой.
Ведунья поехала в лес, давно, как пояснил офицер. Он выглядел очень озабоченным. Одна поехала.
За спиной у Мелиссы показался Ушатай.
Минут через десять небольшой отряд пограничников, сколоченный офицером, выехал из ворот.
Ушатай подпоясался, надел кольчугу, шлем, также присоединился к отряду.
Горди осталась в госпитале.
Выехав за ворота, разделились на несколько групп. Начали прочесывать округу. Довольно быстро напали на след, оставленный лошадью. По нему, двигаясь выше, в чащу через час вышли на поляну. На ее краю, в тени куста, в разорванном платье и в синяках, со связанными за спиной руками и кляпом во рту, не шевелясь, лежала Оксана.
Ушатай склонился над телом. Костяшки пальцев сбиты, поцарапанное лицо, одна половина которого заплывала большим кровоподтеком.
Вроде дышит. Ударили по голове ее и крепко.
Трое пограничников споро соорудили носилки. Осторожно подняли и понесли в сторону форта. Платье разъезжалось, открывая ссадины и синяки на теле. Офицер накинул на девушку плащ.
Ушатай и несколько пограничников остались в лесу. И теперь охотник ходил кругами по поляне, по ее краю, что-то высматривал.
Огорков десять следили за ведуньей. А вот тут, в кустах, кто-то стоял, недолго, и привлек их внимание, да так, что они бросили девушку и занялись им.
Посмотрел на обрезки веревки, которыми была связана Ведунья, уточнил:
Вернее, оставили на потом, и стали преследовать новую цель.
Глава 4
Марина проснулась рано, небо еще только начинало сереть, в голове крутились, будоража остатки сна, озеро, вода и фигуры. Сидя на спальнике, тряхнула головой, разогнала морок.
Искоса поглядывая на гладь озера, умылась. Развела костер захотелось чаю. Проснулся Веселай, потянулся, разминаясь.
Ты что-то рано сегодня, Марина. Что не спится-то?
Да вот, Марина запустила в даль озера блинчик камнем.
Мысли разные из воды лезут будоражат.
Показала язык водной глади, кивнула, будто на что-то решаясь
Отвернись! сбросила одежду. И, боясь потерять чувство азарта, быстро с визгом бросилась в воду. Нырнула, проплыла, зорко всматривалась, не появится ли кто в воде. Не появился!
Выбралась на берег торжествующе улыбаясь: преодолела, переборола утренние страхи. Да и вода отлично смыла остатки сна и расслабленности.
За чаем, обжигаясь и жуя размоченный сухарь, молвила:
Я пораньше поеду, надо коня перековать, да и к гильдейским ремесленникам-снабженцам заглянуть, как договаривались. Ты не скучай, после обеда буду.
Перекинула мешок, закрепила, уехала.
В этом году в пограничные провинции вместе с теплом и зеленью пришла тревога не близкой, но все же войны. Не понятно было, к чему это приведет. И в землях, которые издревле процветали за счет торговли и снабжения королевства самобытными вещами из других земель и стран, замер немой вопрос. Пока это был не страх перед будущем, это был вопрос а как же такое могло приключиться-то? Вроде мудрые правители и сильные гильдии. Орден «Наблюдающих» не дремлет. А тут на тебе. Крепость торговая в осаде, форты пограничные сожжены, караваны разграблены. Что ж дальше-то?
«Шапками закидаем» царила мысль в головах многих. Но что это будут за шапки, с чем? И не прилетят ли они обратно? Этот вопрос задавали не многие. Их высмеивали, но В общем, народ потихоньку ворчал.
Найдя кузницу, охотница показала немолодому уже кузнецу коня.
К обеду сделаю.
Закинув мешок за спину, Марина отправилась дальше пешком, еще вчера она присмотрела избу с ножницами на вывеске. Вот туда-то она и направилась в первую очередь.
Отворила дверь после приглашения. Огляделась, заметив некоторое удивление на лицах мастериц, достала из заплечного мешка сверток с платьем, развернула.
Вот, подогнать по фигуре и отгладить.
Портниха, что постарше, повертела сверток, оглядывая наряд Марины.
Года три как справила?
Да, а что? Оно новое. Не надевала практически.
Фасон устарел. Ну да это не мое дело. А что не надевала, это и понятно. В брюках, чай, сподручнее по лесам шастать-то.
Не без этого, Марина заметно нервничала под цепким взглядом портнихи.
Надевай, поглядим, что оно и как.
И Марина второй день подряд, давно такого не было, влезла в платье.
Портниха обошла девушку, прикидывала что-то, делала отметки.
Снимай, мне все понятно. Работы тут немного. Через час будет готово.
И с немного полегчавшим мешком за плечами Марина отправилась в лагерь гвардейцев наместника, благо, расстояния в этом городке были небольшие.
Шатры и палатки, коновязи и телеги с припасами, людской гвалт и ржание коней, хохот у котлов с варевом (время завтрака) и патрули.