Давай про пирамиды потребовал Бруз, и эти Он изобразил руками нечто вроде ожерелья.
Карл согласно кивнул и, театрально кашлянув, продолжил декламацию.
В Нистуме я подверг острию меча двести шестьдесят тысяч сражающихся. Я срезал им головы, чтобы выстроить пирамиды, читал по памяти карлик, стараясь изобразить руками пирамиду.
А-ха-ха, загоготал король. Веско сказано, не правда ли?! Пирамиды! Давай дальше.
Я захватил Буба, сына Бубы, начальника Нистума, я содрал с него кожу и повесил ее на стене города. Я убил по одному человеку на каждые два человека. Я приказал содрать кожу с предводителей восставших и их кожами покрыл стену города. Я сделал короны из их голов, гирлянды из их трупов нанизанных на веревки Карлик запнулся.
Что такое гирлянды? спросил король, как спрашивал при чтении этого фрагмента всякий раз, не в состоянии запомнить это слово.
Это, мой грозный, хмурый повелитель, украшения, которые люди собирают из одинаковых или похожих частей вдоль одной направляющей, вроде бус, только большие, служащие для украшения жилищ и иногда деревьев.
Я еще позаимствую у людей эти украшения! Вот забавники! повеселел Бруз. Сами люди оставили нам заповеди, как следует поступать с ними. С теми, кто не чтит силу своих соседей
Карл в страхе сглотнул, он не понимал, кого имеет в виду король под соседями: людей или обитателей Муспелльсгейма карлов и саламандр. Бруз тем временем продолжал:
кто забывает их, кто бунтует и восстает против них, кто бежит от боя. Но мы вернулись! Мы бессмертные! И мы не останемся в тени безвестности. Мы вернем старые времена, о которых и людской царь говорит с такой ясностью. Дальше!
Успехи моего оружия наполнили ужасом земли халдеев пробормотал карл. Он сбился, потому что решил, что чтение на сегодня закончилось.
Что за халдеи? снова перебил король.
Должно быть, народ, ответил карлик.
Верно сказано. Успехи должны наполнять ужасом. Мы тоже наполним ужасом наших успехов многие земли. Ладно, брось! Эти пустые народы, память о которых сохранилась лишь числом убитых и угнанных в рабство, тот царь может перечислять бесконечно. Его это забавляло.
А кого бы не забавляло? усмехнулся Ородук.
Но меня утомляет, докончил Бруз. Про «предать острию меча» все там?
В списке только это, замялся карл. Он в пятый раз пересказывал эту историю, но всякий раз король выглядел одинаково разочарованным их краткостью, а когда король разочарован, лучше не стоять перед ним. Но в полных анналах этих земных царей описано множество битв, если бы мне достать все списки с них
Когда он жил, этот Ашшур?
Задолго до за дюжины поколений до первых вторжений нашего великого повелителя в земли людей, ответил карл. В глубине души он презирал людей и все ими созданное, но ради ублажения слуха Хмурого Бруза ему пришлось нахвататься из ассирийской истории. Источником был единственный список об истории людей, который нашелся среди многочисленных бумаг карла. Если бы раньше ему сказали, что знание о людях поможет ему спасать свою жизнь от гнева Хмурого Бруза, он бы хранил все книги о людях, а не топил ими печь, но знал бы, где упасть, соломку постелил, как говорят в Мидгарде.
С такими правителями неудивительно, что люди выросли в могучих воинов. У нас таких царей тоже было немало. Магия испортила людей. Мы им еще покажем, что они потеряли, обратившись к Искусству. Мне нужен толковый сочинитель. Набросать песню.
Да, мой повелитель, раболепно согласился карл.
Ты что мне дакаешь! заревел король. Ты ни сочинить, ни раба пленить не сможешь. Даже книги сохранить не сумел. Тоже мне, книжник! Самого бы тебя на переплет пустил, да один ты у меня такой умный! Пшел с глаз!
Карл прошмыгнул между ног дружинников, спеша скрыться подальше.
Вернуть! вдруг рявкнул король.
Чья-то нога ловким пинком подбросила карла в воздух, словно он был набитым мячом для игр. Взмыв в воздух, он бесформенным комком пыльного камзола, из которого, как корявые сучья из селевого потока, выглядывали кривые члены, приземлился перед королем.
Когда второго приведешь? спросил король у карла, носком железного сапога нашаривая в прилетевшем ему комке тряпок голову.
Скоро, мой повелитель. Всего шесть ловушек осталось. Не больше девяти! Клянусь Святой Горой, забожился карл.
Королевский сапог нашел голову и за подбородок повернул карла лицом к своему высокородному обладателю.
Ты мне это в прошлое затмение обещал. Король углядел в комке руку и наступил карлу на палец. Еще шесть, еще шестьдесят! Мне плевать! Если до следующего затмения убийца виртрохражпробурфримира не будет в моих руках, я тебя сам в последнюю ловушку засуну, а как она тебя на фарш перемелет, из твоих внутренностей сделаю хирлянду, набью твои кишки твоим же фаршем и повешу на ворота. Палец карла хрустнул под сапогом Бруза. Карл отчаянно заскулил, не пытаясь, впрочем, высвободить руку, так как это было бесполезно. Удовлетворившись одним пальцем, Бруз сменил гнев на милость и поднял ногу.
Получив свободу, карл под гогот дружины ретировался исполнять приказание.
И Хверту мое почтение передавай! крикнул вдогонку карлу Хмурый Бруз.
Пока шло чтение, гладиаторы встретили тот печальный конец, который ожидает всех гладиаторов, кроме самых удачливых. Едва избиение закончилось, не оставив на арене ни одного целого тела, Гильгерот какой-то магией вернул демонов обратно в шкатулку, которая исчезла в его теле столь же непостижимо, как и появилась.
Представление закончилось. Дружинники разошлись. Добровольные лорарии из дружины Бруза спустились вниз на арену собирать доспехи для следующей группы пленников. Хмурый Бруз в компании Ородука и Гильгерота пошел к своему замку. Замка, правда, пока никакого не было. Было место для замка и подготовительные земляные работы. Стена в локоть толщиной и в саламандрово колено высотой блестела свежим раствором и источала самые мерзкие запахи, говорившие о лютой нехватке даже самых простых компонентов для раствора. Даже известь строители заменяли костной мукой, получаемой из «гладиаторов».
Вернувшись домой после тысячелетнего заточения в Мидгарде, Хмурый Бруз очень обозлился, когда не нашел на старом месте своего замка: за тысячу лет его старую крепость до фундамента разобрали на камни. Тогда Бруз заложил новый замок. Место под строительство с точки зрения фортификации было выбрано скверно. Лучше было воздвигнуть замок на скале, но его строили под скалой, разбивая на камни ту самую скалу, на которой его следовало воздвигать. Нельзя сказать, что Бруз был таким уж дураком в осадном деле, просто укрепленный замок не отвечал его целям. Он и в страшном сне не представлял, что кто-то решится его осаждать, а если решится, то Хмурый Бруз не станет отсиживаться за стенами, а выйдет биться со своей дружиной на ровный простор, каменной пустыней окружавший подступы к будущему замку, кроме той самой скалы, но ее скоро сроют, чтобы возвести стены.
Врагов будут устрашать не крепкие стены и хитроумные военные машины. Страх в их сердца будут вселять «хирлянды» черепов, которыми Хмурый Бруз по заветам ассирийских царей украсит стены. Кожа, содранная с пленных, защитит ворота надежней, чем железные решетки. Бруз стоил не крепость, он возводил для себя дворец и храм войны, в котором ему будут воздавать почести духи огня рангом пониже.
На строительные работы согнали саламандр и вытащили из нор последних карлов руководить кладкой. Работа шла медленно. Минула дюжина затмений, а замок вырос на гулькин нос. На всю работу уйдут десятилетия, но Бруз планировал в тысячи раз увеличить число живой силы у себя в подчинении; для этого надо объявить войну королю саламандр и покорить, обратить в рабство все их племена; а для этого нужно вооружить дружину по заветам древности; для этого нужны карлы-оружейники, пока же им попадались лишь книжники, рудокопы, камнетесы и строители, те, кто, по карловскому выражению, шлак от шихты отличить не мог.
У Бруза имелась задумка: тот карл, который разбил королевский фримир, он-то должен понимать в оружии, он разбил его, но он и создал. Кроме великих знаний, он хранит в своей норе души остальных карлов и не только карлов. Бруз должен получить эти души и их хранителя. Тогда он обретет власть над теми, кто был основой его былого могущества, и всеми их знаниями. Тогда он объявит войну саламандрам и поработит их всех. До тех пор он не король, а лишь деревенский староста, как он сам пренебрежительно говорил о своем нынешнем положении; не воин, а разбойник, который совершает набеги на земли людей не властвовать в покоренных землях, а в надежде разжиться оружием (и не каким-нибудь особенным и великим оружием, а обычным крепким, железным, кованым оружием). Вот до чего он опустился. Точнее, вот до чего низвели его люди. Они заплатят за это.