Последний что? Последний психически здоровый человек? Последний истинный наследник Фулгрима? Байл рассмеялся. Он смеялся, пока не заныло в груди, Олеандр, неужели ты действительно настолько глуп? И как насчет Эйдолона? Или Люция? Они были так же близки к Фулгриму, как я.
Они погубили себя. Они, Фулгрим и все остальные, ответил Олеандр. Они пали жертвой собственных желаний, но вы до сих пор способны думать не только о себе, повелитель. Когда-то я думал, что вы ничем не лучше них, но теперь знаю, что это не так. Вы до сих пор стремитесь к совершенству С вами во главе Двенадцатая вернет себе былую славу.
Байл уставился на него.
А что потом? тихо спросил он. Его не раз посещали такие же мысли. Когда боль отступала и он вновь мог видеть дальше, чем на один шаг вперед, он думал: что будет, если протянет руку и возьмет ждущую его власть? Он мог бы попытаться исцелить весь легион, как когда-то исцелял отдельных воинов. Но это были пустые мечты, и они лишь отвлекали от работы.
А потом мы вернем Третий. По роте, по банде зараз. Сломаем их, чтобы отстроить заново.
Байл горько рассмеялся:
Тебя послушатьтак все совсем просто! Неужели ты думаешь, что Абаддон позволит Третьему возродиться и стать угрозой для него? А Фулгрим? Нет. Мне нельзя отвлекаться. Нельзя повторять ошибки прошлого. Смотри вперед, Олеандр, а не назад. С прошлым покончено. Забудь его.
Олеандр некоторое время молчал. Затем он произнес:
Блистательный хочет вас видеть на мостике. Лугганат близко.
Глава 17Лугганат
На обзорный экран транслировалось с десяток увеличенных изображений «Кваржазата». Каждый показывал корабль под своим углом и небольшую часть чуда по названием Лугганат. Рукотворный мир был огромен.
Это был многометровый левиафан из космических глубин, без труда различимый даже с такого значительного расстояния. Тысячи кораблей поменьше следовали за гигантом из живой психокости или вились возле его стыковочных шпилей. Байл никогда не встречал ничего, что могло бы сравниться с этой межзвездной крепостью.
Он сомневался, что даже в золотую пору легиона удалось бы собрать армию, способную завоевать этот мир. Теперь же затея выглядела практически невозможной. Но Байл держал эти мысли при себе. В конце концов, завоевание не было его целью.
Какая красота, заметил Блистательный, поворачиваясь лицом к Байлу, Существование таких шедевров дает мне надежду на то, что и я могу достичь совершенства.
Он развалился на троне, закинув одну ногу на подлокотник и подперев лицо кулаком.
Надеждаутешение слабых, ответил Байл, не сводя глаз с экрана.
Будь твой язык хлыстом, я мог бы причинять такие восхитительные муки, проговорил Блистательный. Твое изобретение, похоже, работает. Мы еще ни разу к ним так близко не подбирались. Раньше они к этому моменту уже бежали.
Всегда пожалуйста.
Я не собираюсь тебя благодарить до того, как это закончится. До того, как Двенадцатая рота водрузит свое знамя на гору из эльдарских трупов, проговорил Блистательный, лениво махнув рукой, Из него выйдет отличный флагман, тебе не кажется? Я посвящу Слаанеш каждую из этих изящных арок и уходящих ввысь башен. Блистательный мир для блистательного короля. Я превращу его в мир удовольствий, и наши братья хлынут к нам О да. Они хлынут к нам, и наши ряды разрастутся. Возможно, я провозглашу себя Императором. Как думаешь, древний труп на золотом троне не будет возражать?
Я думаю, Эзекиль будет, ответил Байл, скрестив руки на груди, Я думаю, Абаддон не замедлит явиться, чтобы бросить в огонь твое знамяи твои амбиции заодно. Что тогда будешь делать?
Что мне этот Абаддон? Ялюбимец бога. А его все ненавидят, бросил Блистательный и выпрямился. Может, стоит забрать себе коготь Хоруса, м? Тебя это обрадует, Фабий? Ведь из крови, которая еще покрывает эти когти, ты вырастишь для меня целый легион монстровармию, достойную Императора, Он наклонился вперед, постукивая пальцем по губе. Тогда ты останешься, брат? Останешься, если я пообещаю тебе, что ты сможешь закончить то, что начал в Граде Песнопений? Уверен, наши братья скажут тебе спасибо, когда всё поймут.
Байл молчал. Его разум бродил по полузабытым тропам, среди воспоминаний о давних поражениях. Он был так близок к цели там, в Граде Песнопений. Ближе, чем когда-либо. Так близок, что четко видел, как всё должно быть. Но его ждала неудача, потому что он тратил силы на попытки починить сломанное вместо того, чтобы создавать что-то новое. Новое и лучшее.
Собравшись с мыслями, он ответил:
Поэтому ты меня вызвал? Чтобы опять надавать обещаний, которые никогда не сможешь сдержать? А я только начал думать, что ты не безнадежен.
Нет. Просто мне подумалось, что ты захочешь понаблюдать за кульминацией всего, что ты для меня сделал, хмуро бросил Блистательный, откидываясь на спинку трона, Мы превратим их последние часы в истинный кошмар, и это стало возможным лишь благодаря тебе.
Поблагодари меня, сделав так, чтобы я успел забрать то, ради чего сюда прилетел.
О, об этом не волнуйся, Фабий. Я планирую долго здесь пировать. Я же сказал, из него выйдет отличный флагман, сказал он и хлопнул ладонью по боку трона. Может, отдам тебе этот, когда он уже не будет мне нужен. Твой такой маленький. А в этом столько интересного. Он идеально подойдет главному кузнецу плоти в моей армии. Видишь? Я не только справедлив, но и добр. Мой титул заслужен, согласен?
Байл рассмеялся:
У меня уже есть корабль, и он меня вполне устраивает.
Осторожно, Фабий. Однажды мне надоест получать плевки в ответ на великодушие. Олеандр легкомысленный и ненадежный, но, возможно, ему мое предложение больше понравится. И если я буду вынужден прибегнуть к этому варианту, можешь не сомневаться, что я скормлю ему твой мозг, чтобы твоя гениальность не потерялась.
Байл смерил его взглядом.
Можешь делать что хочешь, Касперос.
Что ты ты имеешь в виду?
Сам догадайся.
Блистательный усмехнулся и встал.
Открой вокс-канал, приказал он ближайшему машиножрецу и поднял свой шлем.
Некоторое время он разглядывал его, пробегая пальцами по линиям. Затем громко заговорил:
Пойте, сыны и дочери наслаждений, пойте, вступая в шторм! Пойте мне о радости и смерти, мои дети, мои братья, мои возлюбленные. Пойте, чтобы сам Слаанеш увидел, какой восхитительный хаос мы сеем для него, Он надел шлем, и его голос вдруг зазвучал из всех вокс-динамиков на палубе, Пойте, идя на смерть. Пойте последний гимн Града Песнопений в честь того, кто сделал этот миг возможным.
И они запели. По всему кораблю Дети Императора затянули жуткую рапсодию, заполняя все каналы вокса. Рабы тоже присоединились к исступленным завываниям своих повелителей. Блистательный раскинул руки в стороны и принялся качаться и жестикулировать, как какой-то жуткий дирижер.
Слышишь их, Фабий? Слышишь, как они любят меня? Мои Узники Радости любят меня не меньше, чем мы любили Фулгрима, сказал Блистательный, Вот оно, мое время. Пора выйти на сцену и отвесить последние поклоны. А потом меня ждет еще более великое представление. Нас ждет.
Мечтай, о чем хочешь, для меня это лишь очередной шаг на пути к морю, Касперос, ответил Байл.
Какому морю? Опять ты со своими отсылками? Как это уныло!
Когда-то мы гордились своими знаниями риторики и афоризмов, сказал Байл, Помнишь те замечательные дискуссии, Касперос? Мы до глубокой ночи искали смысл среди словесных полей. Сам Фениксиец присоединялся к нам, и мы перекидывались отсылками до тех пор, пока не всходило солнце, и время слов сменялось временем войны.
Между тем на обзорном экране было видно, как корабли несутся вперед, словно псы, спущенные с поводка. В темноте вспыхивали яркие огни, и «Кваржазат» дрожал, разгоняясь до максимальной скорости, которую экипаж мог выжать из его двигателей.