Я мочусь кислотой, Первая. Будь она моейв палубе бы оказалась дырка.
Или в твоих начал один из гончих. Ортис крутанулся, и его кулак вылетел вперед, как на поршнях. Шутник с криком упал на спину, держась за лицо. Игори вздохнула. Она чуяла злость, исходящую от ее Второго. Страх и ярость, смешавшиеся в агрессию. Ее рука скользнула к ножу, лежащему в поясных ножнах на спине. Это был особенный нож, сердечный: с закругленным острием и созданный специально для того, чтобы одним ударом пробивать усиленную грудную клетку космодесантников. Для Ортиса он тоже подойдет.
Он повернулся к ней, ухмыляясь. Зубы у него были черные и треугольные. Он сам их подпилил и покрасил и не раз успешно пускал в ход. Они также заключали в себе мощный яд, извлеченный из насекомых с какого-то мира смерти, которых Благодетель выращивал в апотекариуме. В первую очередь эта улыбка была предупреждением.
Ортис уже несколько месяцев испытывал ее. Сновал вокруг и ждал, когда она ослабит оборону. Окажется уязвимой. Игори его не винила. В свое время она действовала так жев конце концов, она не всегда была Первой. Но Ортис вел себя слишком напористо. Жаль будет терять его, но ничего не поделать.
Мне кажется, ты там испугалась, Первая. Я слышал, как ты кричала, сказал он, разминая пальцы. Ими можно было рвать палубный настил.
Странно, что ты вообще что-то услышал, учитывая, как ты держался, Второй, сказала она. Она не напрягалась. Если она будет выглядеть напряженной, то выдаст свои намерения. Он поймет, что она готова к схватке, и отступит. Ей надоело осаживать его. Пришло время покончить со всем этим. Рыдал там, как младенец.
Остальные молча смотрели на своих командиров, внимательно следя за их жестами и запахами. Кто бы ни погиб, каждый из них получит повышение. Третий станет Вторым, и так далее. Все были очень вежливыми, пока не находились на краю пропасти. Затем начинались потоки крови. Такова была жизнь.
Не рыдал я, прорычал Ортис и облизнул зубы. Он слишком часто моргал. У него в крови что-то было. И, возможно, не одно «что-то». Я рычал, Первая. Показывал зубы.
И какие здоровенные зубы! сказала Игори, сжимая рукоять ножа. Подойди ближе, и я помогу тебе от них избавиться.
Ортис бросился вперед. Удар был точным, но слишком медленным. Она отбила руку ладонью, одновременно доставая нож. Он слегка округлил глаза, услышав шелест клинка, покидающего ножны, а Игори, крутанувшись, изо всей силы вогнала нож ему в поясницу. Ортис был слишком силен, чтобы с ним играть. Его следовало прикончить как можно быстрее. Раздался хруст кости, и у него отказали ноги.
Игори отступила, когда Ортис упал на колени. Взвыв, он попытался достать нож, но она пнула рукоять, перебив ему позвоночник. В справедливом бою не было чести. Только в победе. Это был первый урок, который Благодетель преподавал своим ищейкам. Она оглянулась.
Ну что? тихо спросила она. Все отводили глаза. Это было хорошо. Они знали свое место, Даракс Теперь ты Второй.
Даракс кивнул. У него было землистое лицо с впалыми щеками. Кожа туго обтягивала усиленные кости, а конечности усеивали штифты от имплантов. Он почесал один из них и спросил:
А Ортис?
Мясо для зверя, ответила Игори. Она повернулась, поставила ногу на затылок побежденного и, прижав к земле, выдернула нож. Ортис коротко вскрикнул и, зло уставившись на нее снизу вверх блестящими от слез глазами, щелкнул зубами. Игори была осторожна и держалась подальше от его лица. Он не мог ходить, но по-прежнему мог кусаться. Схватив за ногу, она потащила его к «Сорокопуту».
Увидев Игори, корабль задрожал в цепях и слегка приподнялся, благодарно гудя реактивными двигателями. Его орудия жадно вибрировали. Даже с пустыми магазинами он многое мог сделать. Ортис опять заныл, осознав, что она собирается сделать. Услышав шипение плавящегося металла, она оглянулась.
Хм!
Он в самом деле мочился кислотой.
Глава 8Черный Голан
Черный Голан покрывал развалины города, как разросшаяся плесень. Гигантские шатры и временные бункеры теснились рядом с менее понятными строениямикристальными башнями, которые светились всеми цветами и в то же время ни одним из них, вздымающимися грудами мусора и огромными, противоестественными зверями, бродящими с магазинами и киосками на спинах или в пастях.
Отовсюду неслись завывания стяжателей. Часть голосов, не самая большая, принадлежала людям. Они не были единственным разумным видом, который пытался найти убежище в беспокойном пространстве Ока Ужаса. И тем более они не были одиноки в своей жажде наживы, когда дело касалось останков давно погибших империй. Здесь были хруды, завернутые в плотные тряпки и предлагающие всем мимо проходящим бутылки со зрительным туманом-ссааком, и загадочные Зиго, меняющие добычу восьминогих пиратов-ракголов на бионические импланты и оружие.
Олеандр глубоко вдохнул и с восторгом выдохнул.
Как же я люблю ходить на рынок, сказал он, переступая через суетливое, похожее на ящерицу существо в кольчуге из медных чешуек, Здесь столько можно увидетьи испытать.
Поверх брони он надел плотный, бесформенный плащ, а на голову накинул тяжелый капюшон. На мирах вроде Грандиозной ренегаты всех сортов были привычным зрелищем, ни к чему было привлекать лишнее внимание. На археомаркетах глаза и уши были повсюду, и одно лишнее слово могло создать немало проблем.
Мы здесь не для того, чтобы удовлетворять твои ничтожные прихоти, сказал Саккара, прикрывая лицо капюшоном и обходя извивающегося сслита. А ради охоты.
Ты прав, ответил Олеандр. И, кажется, я вижу след добычи, Он указал на группу тонконогих кифоров, толпящихся у входа в тупик, Вон они. Сразу за стаей кифоров.
Где? спросил Саккара, вглядываясь. Не вижу никаких эльдаров.
Разве кто-то говорил про эльдаров? Олеандр вышел из основного потока и направился к тупику. Тот располагался между высокими домами ксеносской постройки и был почти целиком скрыт за наростами из камней и корней, которые крепили здания к земле. Завидев приближающегося Олеандра, кифоры разбежались, прыгая на неестественно длинных ногах. Олеандр вошел в тупик, а Саккара последовал за ним, держа одну руку на болт-пистолете.
Чем так воняет? проговорил Несущий Слово. Похоже на скисшее молоко и и
Мяту, ответил Олеандр. Да, к запаху нелегко привыкнуть, но он скорее дурманит, чем вызывает тошноту. Истинный ценитель запахов мог бы назвать его даже пикантным.
Здесь воняет, упрямо заявил Саккара, Хуже, чем от слуг Нургла.
Ну это уже гипербола. Я стоп. Не делай резких движений, брат. Они нервные, тихо сказал Олеандр. Саккара огляделся и округлил глаза, заметив силуэт чудовища, прижимающегося к стене. Из теней на них смотрели желтые глаза. По верху противоположной стены бесшумно проскользнул второй силуэт.
Локсатли, произнес Саккара. В его голосе ясно слышалось отвращение. Сыны Лоргара по-разному относились к ксеносам, но в большинстве случаев различия заключались в том, как их следует уничтожать. Несущие Слово не собирались делить благословения темных богов с другими расами.
Тихо, сказал Олеандр. Он вытянул руки, показывая, что в них ничего нет. Впрочем, это было всего лишь формальностью. Если бы локсатли решили, что у Олеандра с Саккарой дурные намерения, то убили бы их в ту же секунду, когда те вошли в тупик. Одно существо бесшумно вышло из темноты и пробулькало приветствие.
Здравствуй, Фот, сказал Олеандр, У тебя новый шрам?
Локсатль выглядел как огромная склизкая рептилия без чешуи. Широкая зубастая голова покачивалась на толстой шее, а фиолетовый язык высовывался изо рта в беспокойном ритме. Хотя ксенос стоял на всех четырех ногах, высотой он был почти с человека. По боку серого черепа шел яркий белесый шрам.
Фот издал клокочущий лай. Олеандр с дружеским видом закивал.
А вот не надо было есть яйца родной сестры. Но ты выжил, это главное. А теперь Расскажи, что ты видел.