Но даже если мы ускорим процесс обучения новым умениям, солдаты все равно не смогут их применить в полной мере, не имея должного опыта, прокряхтел самый пожилой из всех мастеров-наставников, сухопарый и с короткой бородой, мастер-ассасин. А кидать их против стай темных тварей или тем более вожака-монстра, все равно, что просто отправить к Свету без шанса на победу.
Впервые согласен с Крэваном, что уже само по себе событие особой важности, прокряхтел Амадей, опершись на свою трость. Мастер Крэван надменно хмыкнул, но Амадей этого демонстративно не заметил.
В этой ситуации только лучезарный генерал Вителиус может нам помочь, не так ли? взглянув исподлобья на Вителиуса, произнес Амадей. Вителиус глубоко вздохнул, отойдя в сторону к окну.
Распределение новичков из столичных гильдий уже прошло, у нас нет новых солдат для пополнения гарнизона, произнес с хмурым видом Вителиус, обернувшись назад к мастерам-наставникам. Я поговорю с Правителями о возможных перестановках сил, но это решение принять могут только они. А тебе, птенец, стоит поучиться манерам, пока есть шанс, обратившись к Офиру, произнес Вителиус. Даже перед неминуемой смертью надо сохранять лицо.
Офир не удержался и посмотрел на Вителиуса, встретив его пристальный взгляд.
Будет исполнено, генерал! ответил Офир.
Все свободны, словно потеряв интерес к Офиру, сказал Вителиус, погрузившись в раздумья над картой Закатного форта.
Мастера-наставники начали медленно покидать кабинет, и стоило рядом с Офиром оказаться наставнице Шиле, как он заметно съежился, устыдившись своего поведения еще больше.
Вечером будешь в лазарете драить все лекарские склянки и котлы, пока тебе самому не понадобится лекарь, произнесла Шила, и Офир с обреченным видом последовал за наставницей на выход из кабинета, напоследок бросив взгляд на оставшегося в кабинете генерала Вителиуса и командира Гебхарда, которые еще явно собирались поговорить без посторонних.
***
Шамир не раз видел, как после успешного прохождения обряда начинались пышные торжества. «Пришедшему домой» арья, которым эна становился после обряда, дарили подарки и цветы, и Шамир не представлял, что в честь него самого однажды устроят такой же яркий праздник. Но вот он стоял среди толпы танцующих на берегу Великой Воды, веселясь, будто действительно переродился и стал кем-то другим. Но, несмотря на праздник, Шамир не мог отделаться от чувства тревоги, с которым порой озирался по сторонам на своих гостей.
С одной стороны Шамир опасался появления ассасина эферья, а с другой, глядя на чествующих его арья, Шамир невольно вспоминал тех, с кем был знаком, и то, как к нему относились до прохождения обряда. Еще недавно некоторые из них не собирались делать ему обычные скидки и соглашаться на торг на рынке, другие, кто сегодня пожимал ему руки и радовался за его становление арья, еще недавно косо смотрели в его сторону всякий раз, когда Шамир и Алия гуляли по городу. Для них он был не более чем странник эферья, осевший среди арья, а теперь, спустя всего один день после череды лет негласного осуждения и презрения такой же арья, как и они.
Поменялось все, даже тяжелые отношения с Икрамом, но Шамир прекрасно знал, что не поменялся сам. Он не переродился, не стал другим эна, он лишь делал то, что считал должным, когда наступил момент, и потому не мог в полной мере искренне соглашаться с получаемыми поздравлениями и всеобщим весельем по поводу, которого на деле не было. Шамир не стал другим после битвы с темной тварью, да и выиграть эту битву Шамир бы сам не смог. Эти думы терзали его изнутри как невидимые раны, от чего улыбка на лице Шамира была грустной, нежели веселой, а слова благодарности в ответ на поздравления звучали с каплей горечи, которую никто не должен был понять.
Но всякий раз, когда его взгляд падал на Алию, томительное напряжение внутри, которое ощущал Шамир, угасало, оставляя место для счастья. В ярко-алом праздничном платье, с подаренной заколкой, украшавшей ее локоны, с талисманом, что Шамир сделал своими руками, отдав ей, Алия радовалась, танцевала и смеялась вместе со всеми, но по-особенному, то и дело обнимая Шамира и смотря на него полными обожания глазами. Для нее он действительно был героем, и ради этого чувства радости возлюбленной Шамир готов был стерпеть любые свои внутренние переживания. Он никогда не претендовал на то, чтобы понимать смыслы великих обрядов, даже будучи эферья не признавая особой роли в жизни эна того же оракула в Сердце Басилеи или клиров. Но ради Алии Шамир готов был поверить в слова шамана о том, что его тень действительно избрана великими силами другого мира и что он не эферья, а арья.
Пришли почти все городские советники и Икрам восседал в центре их круга, расположившегося под высоким просторным шатром на песчаном берегу близ бунгало.
Говорят, Абауру все же удалось объединить часть наших вождей против эферья, произнес один из советников, восседая перед столиком с яствами и вином.
Не думаю, что сейчас уместный повод обсуждать эту тему, произнес второй пожилой арья, у нас праздник, дела военные подождут!
Праздники возможны в мирное время, а у нас, быть может, снова разгорится война, ответил другой советник арья.
Она не прекращалась, с хмурым видом произнес третий советник, война не закончена, она только начинается
На пути у Абаура все тот же Громовой форт, сказал Икрам, разливая вино по кубкам для себя и сидящих рядом советников.
Эферья трусливо избегают сражений с нашими солдатами у своих южных границ, произнес другой советник, приняв кубок вина из рук Икрама с благодарным кивком.
Громовой форт охраняет самую труднопроходимую горную область на разломе над барьером, им тяжело воевать в таких условиях, едва ли это трусость, сказал Икрам с важным видом. Эферья других южных крепостей перелетают наши границы, сражаясь с нами на нашей же земле
А что скажет Шамир? спросил вдруг один из советников с искренним любопытством. Теперь ты арья, что ты думаешь?
Шамир не знал, что ответить, глядя на лица советников рядом, и задержавшись на лице Икрама, выдавил непринужденную улыбку.
У меня есть талисманы для битвы как в небе, так и на земле, и если нашим солдатам они помогут, я сделаю сотни. Почти даром, ответил Шамир, после чего, помолчав, советники разразились одобряющим смехом и возгласами.
Принеси свои волшебные талисманы! Я буду рад приобрести парочку для родных! сказал сидящий рядом с Икрамом советник. Другие так же попросили себе талисманы, и Шамиру ничего не оставалось, кроме как с почтительным поклоном удалиться в бунгало, чтобы взять мешок с талисманами.
Но стоило Шамиру зайти в бунгало и потянуться к мешку с украшениями, как к его горлу сзади приставили что-то невидимое, но ощутимо острое. Шамир выдохнул от страха воздух, поняв, что оказался в хватке ассасина эферья.
Назови мне одну вескую причину, по которой я не должен сейчас тебя убивать, арья, процедил сквозь зубы ассасин. Шамир сглотнул подступивший к горлу ком, зажмурив глаза.
Я в-воспользовался шансом, как ты и сказал, произнес тихо Шамир, стараясь отстраниться от лезвия кинжала.
Твое задание было выведать, где Черное Сердце, а не становиться одним из них, ничтожеств, отвернувшихся от истинного Света! прорычал ассасин.
Я узнаю, где оно! Мне нужно лишь немного времени! произнес Шамир сиплым голосом.
У нас почти не осталось времени. День Дара уже скоро, ответил ассасин, прижав кинжал еще ближе к горлу Шамира. Но ты его уже не застанешь, предатель Или лучше застанешь, но в одиночестве, как тебе и положено было быть. Одному среди чужих. Но ты нашел себе вторую половинку, угрожающе тихим голосом произнес ассасин, и Шамир в ужасе раскрыл глаза.
Алия, произнес Шамир от страха.
Именно. Твоя ненаглядная Алия Либо ты узнаешь, где Черное Сердце, либо я заберу ее последний Свет с собой! пригрозил ассасин. Мне не уйти от всей стражи Динео, но я не собираюсь возвращаться домой с позором