Пока Стас завороженно осматривался, садовод продолжал трещать, непрерывно поставляя Стасу все новые и новые порции совершенно неудобоваримой информации:
У кого и поесть настоящей еды, как не у настоящего дрича! У остальных-то все искусственное ну все равно искусственное, как ни крути. Потому с нами все и дружат. А как же? Ничего, сейчас им всем придется посидеть на диете. Из дому-то побоятся выходить!
Слово «дрич» тоже показалось Стасу смутно знакомым, но он отложил изнасилование собственной памяти на потом: сейчас важнее было попытаться запомнить все остальное.
Вскоре толстяк с невероятно гордым видом поставил перед Стасом огромную тарелку с двумя еще шкворчащими солидными стейками и восхитительной жареной картошкой.
Ешь, дорогой. Мясо самое что ни на есть натуральное. Вот скажи, ты у себя-то дома мясо аргентинских бычков ел? Оно ж в ресторане самое дорогое. А у меня пожалуйста! У меня-то коровы аргентинские!
Стас, утратив бдительность от сочнейшего мяса, неосторожно спросил:
И где ж ты их взял?
Толстяк потрясенно застыл, воззрившись на Стаса. Потом, опомнившись, закрыл глаза и потряс головой.
Да уж, совсем вы, горные жители, темные Или просто глупые, ты уж меня извини. Да оттуда же, откуда и все остальное! С собой притащил. Откуда ж еще?!
Ага, можно подумать, что-то прояснилось Стас решил больше не рисковать и спокойно доесть мясо, пользуясь законной отмазкой от общения.
За мясом последовал чай с вареньем из собственной черешни, собственных киви, собственных помидоров и чего-то еще неожиданного, что росло в удивительном саду толстяка.
Когда вместимость Стасова желудка была полностью исчерпана, садовод неожиданно потерял к нему интерес. Стасу даже пришлось дважды задать живо интересовавший его вопрос:
А где у вас тут магазины? Я, конечно, наелся, как у мамы родной, но хотелось бы чего-нибудь в дорожку еще взять
Он предусмотрительно промолчал насчет новой, неожиданно ставшей весьма насущной надобности, созревшей после фразы толстяка насчет двух огромных домов в его институтском парке. Снаружи эти дома разглядеть весьма непросто так высоки и густо насажены деревья парка. Значит, или сам садовод, или кто-то еще прямо сегодня ночью наведывался в парк. Эта мысль вызвала у Стаса приступ острой тревоги, и ему страстно захотелось приобрести большой надежный замок для ворот. Но с другой стороны зачем человеку с Третьих гор, коего он тут из себя не слишком удачно изображает, в дороге может понадобиться такой замок?!
Со второго раза садовод, уже занятый какими-то своими хозяйственными надобностями, расслышал вопрос Стаса и снова замер.
Слушай, друг, ты меня пугаешь. Какие магазины?! У вас там что магазины есть?
Пришла пора удивиться Стасу:
А почему нет-то?
Толстяк снова недоуменно покрутил головой.
Ну и народ там в горах Магазины с собой приволокли.
Он с явным напряжением повспоминал что-то, потом решительно подтвердил свою прежнюю мысль:
Нет, я про такое здесь даже и не слышал. Я вообще был уверен, что все магазины на Земле остались. Здесь ведь и денег нет, откуда ж магазинам взяться?! Кстати, а в ваших магазинах чем расплачиваются?
Стас даже поперхнулся последним глотком чая. Получи, фашист, гранату. А нечего говорить что ни попадя! И что теперь делать?
Да ничем! беспечно заулыбался он. Просто берут то, что надо, и все. Уходят. Что тут странного?
Толстяк внимательно посмотрел на него.
Что-то ты явно темнишь, братец, задумчиво протянул он. Был бы у тебя наш инфинит, я бы, наверно, себе уже гроб заказывал.
Какой инфинит? растерянно спросил Стас и снова мысленно обругал себя за неосторожность.
Садовод стал совсем уж серьезным и сел напротив Стаса. Молча поглядел на него какое-то время, потом многозначительно постучал себя пальцем по левому виску:
Вот этот инфинит. Хочешь сказать, у вас он как-то иначе называется?
Стас перевел взгляд на висок толстяка и обмер, истово надеясь про себя, что ему удается сохранять внешнее спокойствие: на левом виске садовода густым пурпуром темнело пятно точно такой же формы, как то, которое он сам вчера заклеил пластырем на своем собственном правом виске. Лежащая на боку восьмерка. Знак бесконечности. Ну конечно! Как же он вчера не обратил внимания на то, что ссадина какой-то слишком уж художественной формы?!
Он заставил себя собраться и постарался все так же безмятежно ответить:
Да я уже даже и не помню, когда и с людьми-то общался По-моему, у нас это называется «лемниската».
Похоже, ответ снова не самый удачный. Сосредоточенность никуда с лица толстяка не исчезла, и о своих неотложных домашних делах он больше не вспоминал.
Как говорил мой папа, ты купи себе петуха и морочь голову ему. Мне не надо, ладно? Я тоже университет заканчивал. Между прочим, питерский, математико-механический факультет, так что про лемнискату еще кое-что помню. В жизни не поверю, чтобы хоть где-то у нас эту штуку, и он снова постучал пальцем по пурпурному пятну, между собой таким длинным словом называли. Ты вообще-то кто такой, парень, а?
Стас решил ответить почти честно:
Я лингвист. Точнее, лингвист-неудачник. С Третьих гор.
В конце концов, почему бы и не присвоить Москве еще одно имя да еще такое красивое?
Толстяк тяжело вздохнул, посмотрел себе под ноги, потом встал и подошел к окну. Постоял там немного, глядя на тяжело колышущиеся ветви, обернулся к Стасу и мрачно сказал:
Поел? Иди.
Стас уже и сам какое-то время судорожно искал предлог, чтобы сделать именно это, поэтому живо вскочил и с чувством сказал:
Спасибо, все было очень вкусно.
Толстяк выразительно промолчал, и Стас поспешно вышел из кухни, боясь только, что ему не удастся найти дорогу наружу без помощи хозяина дома.
К счастью, ему это удалось хотя и не с первой попытки, и он торопливо зашагал из сада, спиной чувствуя пристальный взгляд хозяина.
Возвращаться было действительно пора, если Стас собирался добраться домой до темноты. Да и устал он, надо сказать, почти запредельно не столько от долгой ходьбы, сколько от крайнего умственного напряжения.
Пока он предавался обжорству, солнце начало спускаться к горизонту, и идти стало намного приятнее хотя висок чесаться так и не перестал. Кстати, интересно, почему пластырь не вызвал подозрений у садовода? Неужели он уверен, что такое пятно может быть только на левом виске? Ладно, это не самый главный вопрос. Для начала лучше попытаться хоть как-то структурировать информацию.
Итак, что мы имеем?
Первое: у толстяка понятие «здесь» как-то подозрительно отличалось от понятия «на Земле». Настораживает
Второе: в этом самом «здесь» есть разные группы людей. Есть приоры, к которым относится тот жуткий человек-медведь. Еще имеются какие-то экторы то ли актеры, то ли какие-то деятели Непонятно. Есть дричи, ярким представителем которых считает себя гостеприимный садовод. Есть таинственные малбоны, про которых понятно только, что они опаснее тихих отшельников таких, как житель зеленого холма Арсений. А еще есть некие морталы, к которым дынеобразный садовод почему-то отнес и самого Стаса.
Третье: «здесь» нет ни магазинов, ни даже денег.
Четвертое: все, кто живет «здесь», боятся какого-то смертельного вируса. Причем у них, видимо, есть какие-то причины считать, что носителем этого вируса может оказаться именно он, Стас.
Внезапно Стас вспомнил, почему ему показалось знакомым слово «малбон». В юности он увлекался языком эсперанто так вот на этом языке слово «малбон», помнится, означало «злой». У него тут же возникла мысль, что и слово «дрич» может напоминать ему что-то по той же самой причине. Дрич, дрич Точно! «Труженик» по-чешски как раз и будет «дрич».
Видимо, сейчас можно считать везением, что он именно лингвист. Жаль, в прежней жизни ему давно уже так не казалось
Тогда слово «мортал» явно можно считать образованным от английского, и означает это слово «смертный». Интересно девки пляшут
С приором вообще все понятно: приоритет, превосходство Видимо, недаром за тем огромным медведем на повозке неслась толпа пеших оборванных доходяг. На их фоне тот действительно выглядел еще более впечатляюще.