Халан со скучающим видом окинул взглядом всю троицу, потом, отведя глаза, проговорил:
Не боись, князь. Ежели искать будете, обязательно найдете чего-нибудь. На свою голову
Хорошо, кивнул юноша. Будешь нашим проводником.
Халан молча покачал головой.
А тебя не спрашивают, деревня! рявкнул курносый. Слыхал, чего князь приказал? С нами пойдешь!
По спине Веды будто холодная змея проскользнула. В груди все сжалось, сердце зашлось от страха. И, будто почувствовав тревогу матери, малыш в животе ударил ножкойраз, другой
Прежде, чем ответить, муж её довольно долго молча разглядывал воинов, чем еще больше разозлил курносоготот разве что на месте не пританцовывал от нетерпения.
Князьон там, где ему положено быть. В Норде. И сына своего единственного он вряд ли в Погибельные леса отпустил бы. Да всего с двумя провожатыми медленно, небрежно роняя слова, проговорил Халан. Юноша заметно покраснел и даже чуть отступил от крыльца, будто бежать собрался.
Сдается мне, самозванцы вы все продолжал охотник. Мало ли проходимцев по дорогам шатается Так чтопроваливали бы вы, подобру-поздорову.
Взвизгнула сталь, выдираемая из ножен. Веда и ахнуть не успела, как воин со шрамом на щеке выхватил меч и направил его в грудь Халану.
Ты что, угрожать мне будешь, дубина?! прорычал он. А ну-ка, на колени! Именем князя Бордана!
Халан и бровью не повел, когда острие меча коснулось его груди. Лишь раздалось в звенящем утреннем воздухе негромкое угрожающее рычание. Глаза курносого расширись от удивления и испуга. Стоящий рядом молодой князь заметно побледнел.
Сидеть, Леший, вполголоса произнес Халан. Сидеть
Огромный, с доброго теленка, косматый пес, неизвестно когда умудрившийся подобраться к гостям сзади, послушно плюхнулся на землю. Но с курносого глаз так и не спускал, по-прежнему негромко рыча. Веда, уже едва дыша, судорожно вцепилась пальцами в дверную ручку. Она-то зналапес этот не подает голос попусту. Никто никогда не слышал, чтобы он лаял. Только такое вот негромкое, приглушенное ворчание. Потом Леший бросается в атаку, и тогда уже мало что может его остановить. Халан и на медведя не раз ходил на пару с этим жутковатым псом.
Остынь, Гвин, вмешался усатый. Ты чего сегодня, не с той ноги встал?
Бросая опасливые взгляды на пса, курносый нехотя спрятал меч в ножны.
Слушай, как тебя там Халан усатый шагнул поближе к крыльцу. Заметил выглядывающую из-за двери Веду. Та вздрогнула, отпрянула было, но прятаться не сталапоздно.
Ты прав, мы здесь без ведома князя Ну и что с того? Проводник нам нужен. И, говорят, лучшего, чем ты, нам во всей округе не сыскать.
Халан покачал головой.
Отплатим щедро, не сомневайся
Сказал жене пойду.
Отчего ж? Ты ведь все равно по этим лесам частенько шастаешь. Чего тебе бояться-то?
Я туда за другим хожу. На рожон не лезу.
Ха! подал голос князь. Да ты, я вижу, просто в штаны наложил!
Халан пожал плечами.
Усатый долго разглядывал его своими колючими, как рыбьи косточки, глазами. Потом хмыкнул и, не оглядываясь, отправился к постоялому двору.
Ты чего, Ронан? окликнул его курносый. Мы что, уходим?
Да, бросил усатый через плечо. Готовь лошадей.
Молодой князь растерянно вертел головой, глядя то на Халана, то на курносого, то вслед удаляющемуся Ронану.
Идемте, князь! окликнул его усатый уже у самого крыльца таверны.
Последним ушел Гвин, на прощание буркнув Халану:
Я тобой еще займусь, холоп. На обратном пути
Видя, что непрошенные гости уходят, Веда облегченно вздохнула.
Халан, обернувшись, сказал ейнегромко, но так, что она сразу послушалась:
Иди в хату.
Сам он еще долго стоял на крыльце, почесывая за ухом развалившегося у него в ногах Лешего и наблюдая, как те трое снаряжают лошадей, приторачивают к седлам увесистые торбы с провиантом. В дом он зашел лишь тогда, когда они выехали за частокол, окружающий деревню, и скрылись из виду.
Два дня от них не было никаких вестей. На закате третьего в деревню ворвался едва держащийся в седле всадник. Гнедая кобыла в дорогой сбруе лоснилась от пота, на левой задней ноге темнели потеки засохшей крови. Всадник тоже был ранен: кольчуга заляпана кровью, волосы на левой стороне головы висели бурыми сосульками, лица не разобрать от ссадин и порезов. Лошадь, едва не врезавшись в плетень, окружающий харчевню старого Хога, остановилась, и наездник свалился наземь, как куль с мукой.
Бабы, набиравшие воду из колодца, заголосили, и вскоре вокруг раненого собралась чуть ли не вся деревня. Занесли бедолагу к Хогу, высвободили из кольчуги, перевязали. Лицо у него было иссечено, видно, от скачки сквозь колючий кустарник, но все сразу признали в нем молодого Сигурда. Пытались что-то узнать о двух других воинах, но парень, похоже, едва не обезумел от страха, да и крови потерял много. Плечо и левая сторона груди, повыше ключицы, были разодраны когтями какого-то крупного зверя, даже кольчуга не спасла. Он всё бормотал что-то, то и дело срываясь на визг, но чтоникто не мог разобрать. В конце концов, напоили раненого травяными настоями да медовухой, завернули в теплые шкуры, и забылся он крепким сном.
Раны были неглубокие, и затянулись довольно быстро. Уже дней через пять молодой князь начал помаленьку появляться на улице, даже за частокол хаживал, к речке. Еще пара днейи он достаточно окреп, чтобы держаться в седле. Думали, что он сейчас же покинет деревню, но он по-прежнему жил у старого Хога, щедро платил ему за еду и за молчание.
Все дни княжеский наследник молчал. Что случилось с ним и его спутниками там, в Погибельных лесах, так и оставалось загадкой. Когда кто-нибудь, набравшись смелости, пробовал расспросить его об этом, парень лишь огрызался. В конце концов, его оставили в покое. Лишь украдкой провожали взглядом, когда он шатался, как неприкаянный, по окрестностям деревни. Да гадаличего же он не уезжает-то? А князь все молчал, гулял по берегу речки и будто бы ждал чего-то.
Халан в один из дней, когда юноша валялся в беспамятстве, снова отправился на промысел. Обещал вернуться через три дня, но прошло уже пять, и Веда места себе не находила от тревоги. Как и князь, частенько выходила она к берегу Лайры, на тот холм, с которого видна темнеющая на севере полоска лесов, а за нейтеряющиеся в белесой дымке пики Ледяного хребта.
Вернулся он на седьмой день, на самом закате. Объемистые торбы за его спиной были набиты под завязку, на плече он нес целую гроздь пойманных в силки зайцев. Леший, как всегда, весь в репье и старой хвое, трусил чуть позади, в потемках похожий на опустившегося на четвереньки ряженого.
Веда пропустила мужа в дом. Замерла в дверях, терпеливо дожидаясь, когда он освободится от ноши. А потом бросилась ему на шею и надолго повисла, прижимаясь всем телом, шепча что-то, всхлипывая то и дело по-бабьи. Халан, неловко наклонившись, обхватил её ручищами и чуть покачивался, будто ребенка баюкая.
Скрипнула дверь. Халан поднял голову и исподлобья взглянул на стоящего на пороге князя.
С возвращением, следопыт, проговорил Сигурд. На этот раз голос его уже не казался Веде приятным. А я тебя ждал
Веда охнула, еще теснее прижалась к широкой мужниной груди.
Выйдем, поговорим? не то спросил, не то приказал парень. Впрочем, сейчас он мало напоминал того нескладного мальчишку, что выходил к колодцу несколько дней назад. Осунувшийся, почерневший, с прядкой седых волос на виске. Со страшным, каким-то стылым взглядом.
Не дожидаясь ответа, князь развернулся и вышел за порог. Халан последовал за ним не скоро. Застал у крыльца, сидящим прямо на траве.
Что, как поохотились, князь?
Парень поднял расширившиеся, будто от ужаса, глаза на нависшего над ним, как башня, следопыта. Бледное, заросшее неровной щетиной лицо исказилось в злобной гримасе. Он, кажется, хотел ответить деревенщинебранно, обидно. Но вместо этого вдруг сникразом, будто все кости из него вынули. Опустил голову и громко всхлипнул.
Халан поморщился.
Эта тварь сквозь зубы процедил парень, не поднимая головы. Она разорвала Гвина. Мы с Ронаном пытались убежать, но она Ронан остался, чтобы задержать А я сбежал Сбежал!!