Всё началось с обычной простуды, потом жар, кашель, лихорадка, забвение, которое лекари зовут бредом, и вот он при смерти, ответил Расул.
Воспалительная горячка, поставил свой диагноз Мельхиор. Не та болезнь, чтобы забрать жизнь Паласара. Ты водил к нему лекаря?
Нет! ответил Расул. Мы остались без средств. С трудом я нашел ему сухую комнату. Если бы он разрешил заложить кинжал, он был бы спасен волей Аллаха и заботами лекаря, но я не решаюсь против его воли. Я лечу его народной медициной.
Ах вот что, глубокомысленно вздохнул Мельхиор. На Паласаре лежало таинственное проклятие бессмертия, наложенное столетия назад кровью дракона. Кто наложил его, тот так и не рассказал, но оно исправно оберегало его на протяжении многих человеческих жизней. Если заколдованному Паласару и может что-то серьезно навредить, то только народная медицина. И что за средство от горячки нашел ты на здешнем базаре? Настойку мяты, ромашки, дубовую кору, сбор отхаркивающих трав? Они не продаются в мясном ряду.
Я покажу! пообещал Расул и отворил дверь, к которой они подошли.
Мельхиор увидел первое место в Хоули, где не было грязи. Она была рядом, поблизости, выжидательно хлюпала у входа, набивалась на порог, о который, забыв о восточном суеверии, Расул очищал подошвы сапог, лежала в засаде под кривыми от сырости половыми досками, но заступала в дом только на обуви. Рядом с зиявшей щелями печуркой стояла деревянная кровать. На матрасе, набитом соломой пополам со вшами, лежал Паласар. В одном Расул оказался прав: вид у него оказался весьма нездоровый не только краше в гроб кладут, а краше из гроба через месяц вынимают.
Мельхиор положил руку на лоб Паласару: горячо! Залез под овечье одеяло потрогать грудь: еще горячее. Во время осмотра волшебник заметил, что руки и ноги Паласара привязаны к деревянной раме кровати.
Он всё время порывается уйти, Расул предупредил вопрос волшебника и объяснил использованную к Паласару ограничительную меру.
«Конечно, он хочет уйти, ведь движение его самое верное лекарство, дурень ты меднолобый», подумал Мельхиор.
Чем ты его пользуешь?
Какое лекарство? переспросил Расул. В основном топленый козлиный жир!
При этих словах из Паласара вырвался свистящий вздох, по которому волшебник заключил, что, во-первых, легкие рассказчика историй в прескверном состоянии, во-вторых, козлиный жир ему не нравится.
В этих забытых Аллахом землях его нет, можно достать только бараний. Кажется, что никакой разницы, но я думаю, именно в этой подмене причина моего неуспеха.
Расул вытащил из мешка фунтов пять бараньего жира, который выторговал на базаре, плюхнул добычу в котелок и поставил его топиться на печь, закинув в топку пару полешек. Паласар со своего одра тревожно следил за этими подготовительными операциями.
Расскажи мне больше, попросил Мельхиор Расула и присел к постели больного, послушать пульс.
Это старое проверенное средство! В его действенности я не раз убеждался.
Как это было? Мельхиор продолжал требовать подробностей.
Как тебе известно, я прошел школу стражей, начал свою историю Расул. Это было еще при прежнем шахе, до Андзора. Порядки тогда были суровые. Хиляков не жаловали, больных ставили на ноги быстро. Первейшим средством от кашля и соплей был топленый козлиный жир. Его заливали больным в горло или нос в кипящем виде. Вот и всё средство. Ничего особенного, но должен сказать, что больных и сопливых среди нас не водилось, хотя в горных походах случалось очень холодно. Если же внутреннее применение не помогало, то добавлялись обтирания, и тут уж даже самые худые больные поднимались на ноги!
Мельхиору хотелось рассмеяться. Расул совершенно искренне не видел связи между «лекарством» и казнью, при которой в глотку несчастным заливали расплавленный свинец. Его и на секунду не посещала мысль, что больные «выздоравливали» не от лекарства, а от нежелания повторно подвергнуться «лечению», те же, кто был болен, изо всех сил старались не считаться за больных, чтобы избежать и первичного исцеляющего воздействия чудодейственного средства.
Меня рано забрали из дома и передали в обучение военному ремеслу, но я помню, что один раз мой дед именно таким способом вылечил мою бабку. Та, правда, сделалась нема, но деду это совсем не повредило, напротив, он был весьма доволен результатом.
Тут уж Мельхиор не смог сдержать улыбку. Люди всегда более жестоки с теми, кто находится в слабости: к больным, пленным, малолетним или случайно родившимся без признаков мужского пола. Должность начальника стражи и богатый пыточный опыт, неизбежно приобретенный на таком посту, исказили его восприятие страданий настолько, что он не замечал ничего трагикомического в своем лечении. Пожалуй, Паласару еще повезло, что он заболел горячкой, а не страдает от непроходимости кишок. Кто знает, на что еще Расул умеет использовать топленый бараний жир.
Скорей бы нагрелся, вздохнул Расул. Ему нужно вытопиться из ломтей и стать текучей жидкостью.
Ты хочешь прогреть Паласару горло? уточнил Мельхиор.
Теперь поздно. Я уже несколько раз проделал это. Остается только мазать ему ступни. Я бы налил ему жир в тазик, чтобы поставить в него ноги, но на наши средства не удается купить достаточно жира.
Ступни Паласара и вправду выглядели ошпаренными, но вначале Мельхиор не придал этому внимания: это мог быть обычный отек или нетипичное течение подагры.
Не умаляю ценность твоего лечения, дорогой Расул, осторожно начал Мельхиор, дабы не оскорбить богатый, но более чем сомнительный лекарский опыт своего знакомого, но положение Паласара мне видится достаточно серьезно, чтобы использовать такие примитивные дедовские средства. Учитывая всю тягость обострения болезни и в соответствии с гиппократовым принципом непревосходящего вреда, я бы предложил воспользоваться самыми последними достижениями современной медицинской науки.
Расул с напряженной сосредоточенностью впился глазами в лицо волшебника. Чтобы его отвлечь, нужно что-то поистине жуткое, такое изуверство, которое даже в пыточных камерах Расулу видеть не приходилось.
Я предлагаю подвергнуть (это слово должно вызвать у Расула особое доверие к медицинскому опыту волшебника) Паласара методу восьми трубок, впервые предложенному Авиценной (Мельхиору пришлось осквернить имя великого лекаря своей безумной отвлекающей фантазией), каковой метод требует особой доставки кипящего жира к жизненно важным органам больного. Для этого ты должен пойти на базар и купить восемь бычьих костей с полой серединой. Я воткну эти кости в особые точки на груди и животе нашего дражайшего Паласара, пройду ребра, миную селезенку, войду точно в желчный пузырь, и мы вольем кипящий так горячо, как только возможно, жир через эти кости, воздействуя сразу на все органы. Болезни будет некуда деться, и Паласар с неизбежностью исцелится!
Паласар, слышавший все слова Мельхиора, снова протестующе засвистел немым ртом. Мельхиор незаметно для Расула подмигнул больному, и в ответ Паласар согласно захрипел и закивал головой.
Слышишь? Паласар согласен со мной, он давно требует метод восьми бычьих трубок, ведь и ему хорошо известно, что это единственный способ даровать ему надежду на исцеление. Теперь же не теряй времени, Расул! Кости должны быть хорошо вычищены. А лучше выварены!
Ты будешь спасен! возликовал страж. Я достану кости, хоть бы мне пришлось перевернуть весь город и самому поймать и забить того быка! пообещал он.
Мельхиор кинул Расулу одну из полученных за лошадь монет, и тот со всех ног кинулся на базар. Пусть побегает. Это займет его надолго. Восемь трубок это две коровы.
Оставшись наедине с больным, Мельхиор первым делом развязал узлы и снял путы, которым Расул удерживал Паласара от причинения себе вреда. Паласар привстал и похлопал спасителя по плечу. Судя по резкому движению, которым он подскочил на кровати, сил в нем оставалось порядочно. Его спасение было за дверью, оставалось только дойти до него. Паласар спустил ноги на пол и с помощью Мельхиора встал на ноги.