Несколько небольших вопросов, оставшихся на повестке дня, не заняли много времени, и
совещание подошло к концу. Мардукас, Крузо и Вебер вышли, а Мао немного
задержалась.
Тесса.
Да?
Ты меня беспокоишь,Мао смотрела очень серьезно.
Почему же? Я хорошо себя чувствую.
Почему-почему. Мне кажется, с тобой что-то не так.
Мистер Мардукас только что говорил об этом. Но я уже в порядкепросто
устала.
Мао не ответила на неискреннюю улыбку.
Хорошо, если так. Но я прослежу, чтобы ты отдохнула хотя бы эти пять часов. И
обязательно поешь.
Я так и собиралась сделать.
Наш доктор, Голдберри, тоже тебе постоянно твердит, самое главное
правильное питание. Если у тебя есть аппетит
Да-да, «если у тебя есть аппетитеще не все пропало. Останется только
отдохнуть, и будешь как новенькая». Я послушаюсь ее и высплюсь, не волнуйся.
Тесса ненатурально зевнула и поскорее вышла из штабного отсека.
Вернувшись в командирскую каюту, она нашла на столе аппетитно выглядящий
сандвич и пакет фруктового сока. Кок Казуя, похоже, мобилизовал все резервы камбуза,
чтобы угодить капитану.
С того момента, как она что-то поела, прошло уже не меньше полусуток.
Откусив от сандвича, она с трудом проглотила. Но на второй кусок ее уже не
хватило. Выпив половину принесенного сока, она выбросила сандвич в гальюн, чувствуя
себя виноватой, как преступница, скрывающая улики.
Наверное, следовало принять душ. Но двигаться, что-то делать не хотелось. Не
было сил. Выключив свет, она сбросила мятый китель и упала на койку, скорчившись под
одеялом в клубок.
Прошло десять минут. Потом тридцать.
Миновал час, и она сдалась.
Она не могла заснуть.
Тесса поднялась и села, опершись спиной на стенку и не заметив, как соскользнуло
одеяло. Остановившимся взглядом уставилась в темноту.
Перед ее широко раскрытыми глазами снова бесконечной вереницей двинулись
лица и имена погибших подчиненных. Лица ушедших товарищеймужчин и женщин.
Не проронив ни звука, она надолго застыла, уставившись мертвым взглядом в
точку на противоположной стене каюты.
47
Глава третья. «Направить в сторону противника1»
Мускулы во всем теле стонут, прося пощады. Каждый новый шаг вызывает новую
вспышку боли, словно ноги ступают по битому стеклу. Они тяжелы, тупой свинцовой
тяжестью.
Пищевод опять судорожно сжимаетсяего стошнило бы, если бы было чем.
Широко раскрытый рот хватает горячий воздух, ребра ходят, словно кузнечные меха, но
пересохшее горло едва пропускает воздух в легкие. Страшно хочется пить.
Влажные тропические испарения липко струятся вокруг, конденсируются на коже,
смешиваясь с текущим ручьями потом. Промокшие снаружи и изнутри высокие ботинки
отвратительно хлюпают по грязи. Ремни боевого ранца режут плечи, перекрывая
кровообращение, заставляя неметь кончики пальцев.
Остановиться, кулаки в колени. Тридцать секунд передышки, чтобы бешено
бьющееся сердце не выскочило через рот. С прошлой остановки прошло столько жене
больше полуминуты. Позор. Хорошо, что никто не видит. Пока никто не орет, подгоняя, и
не пихает в спинуэто просто счастье.
Соске перетерпел самую острую боль, тряхнул головой, чтобы избавиться от
подступающего головокружения. Ему было стыдно. Он пробежал по крутой и неровной
тропинке, петляющей в джунглях, не больше шести километрови вот результат. Куда
делись все силы?
Но останавливаться нельзя.
Тяжелую ногу впередшаг.
Вторую за нейеще шаг.
Зацепившись за корень, он едва не упал, и удержался, только схватившись за
колючую лиану. На недавнем скользком спуске в русло очередного ручья он
поскользнулся, и сейчас был в грязи, с ног до головы. Хорошо, что удержался хотя бы
сейчас. Качнувшись и восстановив равновесие, он снова тяжело побежал, почти ничего не
видя перед собой.
Не думать. Бежать.
В голову бьют гулкие барабаны, не успевшее успокоиться сердце готово лопнуть,
кровь шумит в ушах. В глазах темнеет, поле зрения сужается в овальный тоннель. Вкус
крови во рту.
Ногу вперед.
Вторуюза ней.
На чем стоит военное дело? На чем стоит настоящий солдат?
Правильнона беге.
Бежать, бежать, бежать.
Солдаты, у которых не осталось сил бежать, никогда не получат шанса на победу.
В наступлении и отступлении, в сумерках тотальной войны, в кошмаре многодневных
сражений, в крови и грязи, там, где от человека остается только шатающаяся теньтам
уже мало значат боевые навыки и оружие. Богиня победы улыбнется только тем, кто
сумеет бежать дольше, чем враг. Единственное по-настоящему важное качество солдата,
голый осадок тактики и стратегииэто настолько просто, что даже не бросается в глаза.
Но все ветераны знают: пока ты еще можешь бежатьты еще жив2.
Важно и то, что все ненужные мысли исчезают.
1 Надпись на направленных осколочных противопехотных минах «Клеймор» и МОН-50.
2 Гато Сёдзи учит нас на правильных примерах. Читатели, хорошо знакомые с классикой японского кино,
наверняка узнали слова старого мудрого Комбея из «Семи самураев» Куросавы.
48
Растворяются колебания и сомнения. Сожаления о прошлом, нерешительность и
страх перед будущимвсе пропадает в кровавом тумане.
Вперед, вперед, вперед.
В поле зрения вплыл гротескно растопырившийся на тропинке куст. Приметное
местопо карте это будет уже 10 километров. Вчера он не смог сюда добраться. Сегодня
он здесь.
Мышцы терзала боль. Как обычно. Так и должно быть.
Завтра он сможет убежать еще дальше.
Не пойму, как ты еще волочишь ноги. Может быть, ты и не человек вовсе, а
киборг?спросил Мишель Лемон, шагая позади Соске. Отдышавшись после забега, тот
брел по плацу перед лагерем, где раньше проводились построения и утренняя гимнастика.
Вокруг полевого лагеря тянулись болота северной части американского штата
Флорида. До ближайшего населенного пункта, городка под названием Тейлор, было
километров десять, но здесь царила первобытная природа. В эти влажные тропические
джунгли заглядывали разве что охотники и редкие ученые-натуралисты, туристы же
появлялись крайне редко, и то, только в сезон.
Сюда вела единственная дорога, проходящая через Тейлор, и те, кто явился бы
сюда в поисках Соске, немедленно привлекли бы внимание досужих местных жителей,
которые не поленились бы сообщить об этом по радио кому следует.
Атака на острове Хива-Оа, дорого обошедшаяся французским разведчикам,
свидетельствовала о том, что информация из недр DCSE, на которую работал Лемон,
легко утекает в Амальгамникак иначе ту скорость, с какой противник узнал, куда
спрятали Соске, объяснить было невозможно.
Возвращаться во Францию в такой ситуации было не только бессмысленно, но и
опасно. Мало того, до Лемона дошли крайне тревожные слухи о том, что функционеры
министерства обороны и руководство его собственной страны начали задумываться о том,
что сотрудничать с Амальгам может быть выгоднее, нежели вступать в конфронтацию
даже несмотря на ее последнюю враждебную силовую акцию. Что это могло означать
лично для Лемона, незначительного агентабыло страшно подумать. Уже дважды
вступив в боевые столкновения с силами Амальгам, он просто просился на роль козла
отпущения. Он с минуты на минуту ждал, что руководство спустит ему грозное указание
передать пленника в соответствующие инстанции, а самому явиться для немедленного
разбирательства. Чем закончится пристрастное расследование, догадаться было нетрудно
в лучшем случае обвинением в превышении служебных полномочий, а в худшемв
заговоре, измене, контактах с чужим агентом и перевербовке в пользу неизвестной, но
скорее всего враждебной, спецслужбыМитрила.
Лемон принял неожиданное решение. С помощью своих людей, которым он мог
доверять, он решил спрятать Соске в том месте, где его никто не догадается искать. Эта
затея увенчалась успехом, поскольку его непосредственный начальник, Делекур, погиб, и