Гризельде новая одежда понравилась. Скромное с виду нордрское платье немаркого коричневого цвета радовало глаз затейливыми вышивками по вороту, рукавам и подолу. Поверх него надевалось что-то вроде передника два полотнища, скрепленные на плечах брошами с вычеканенным узором. Полотно верхнего платья имело цвет бересты и выглядело опрятно. А главное, все было просторным, мягким, приятным. Не сравнить с платьями, носимыми в Дракенцане. Те, с тесными лифами на жестких прутьях и большими вырезами подходили разве что тонким придворным красавицам, считавшим даже чуть оттопыривающую платье грудь чем-то почти неприличным.
На плетеный поясок было удобно привязывать и нанизывать всякую необходимую в пути мелочь.
Сначала мешали непривычно открытые волосы, все время лезли в глаза. Но повязка, щедро расшитая смольским речным жемчугом и морскими ракушками, помогла справиться с этой бедой.
Последними Эйнар принес ладные сапожки. Вольга велел Гризельде тут же их обуть и день не снимать. Хуже нет в пути врага, чем неразношенная обувь.
Магдалена явно получала удовольствие от сборов. На городской базар она не ходила, но дома постоянно носилась с кусками тканей, перебирала украшения, щелкала ножницами, перекусывала нитку и болтала без умолку. Со всей страстью досужей кумушки, обсуждающей родословную и привычки соседа, сильнейшая ведающая Империи рассказывала Гризельде о волшбе.
«Сколько жили на свете люди, столько и была при них магия. Всегда находились человеки, у которых самый каменистый или болотистый клочок земли родил лучше ухоженных полей соседей, те, кого звери слушались, те, кто собравшемуся в дорогу весь путь наперед обсказать умели, те, кому в просьбе отказать не можно было. Иногда помогали они другим людям, иногда вредили. Иногда почитали их, иногда били. Причем тех, кто помогал, жгли и топили гораздо чаще. Злыдней-то боялись.
До герумского завоевания волшба не в большом почете была, а после и вовсе под запрет попала. Братство Ревнителей Истинной Веры даже тех, кто себе в похлебку незнакомую травку для духа кидал, в застенок волокло. Затаились ведуны до поры.
После войны волшба, как молодое гибкое деревце, к земле пригнутое да вдруг отпущенное, распрямилась. Покуда смута Ринк и Окаян глодала, знахари и чародеи в цене были, а в спокойное время ведовство всеобщей забавой, выгоду сулящей, стало. Самые богатые и знатные у ведьм учиться кинулись. Но краток был век чародейству поклонения. Слишком долго, слишком трудно учиться оказалось, слишком высокую цену за знания платить
Есть ведьмы ученые, есть ведьмы рожденные. Ученой кто угодно стать может, тут только усердие нужно да память хорошая. Такие не обладают колдовской силой, только знаниями. Сами-то слова «ведьма», «ведун» от слова «ведать», «знать» происходят. Дай корове неугодной соседки exiguus или пачкун-траву и у скотинки надолго пропадет молоко. Пообещай захворавшему соседу, что он поправится или же умрет, и тот, поверив, начнет глотать снадобья и излечится, а то, наоборот, махнув на все рукой, тихо окочурится. А уж людей своей власти подчинять совсем просто, нужно только понять, кого чем зацепить можно. Только чтобы сильной ученой ведьмой стать, целой жизни не хватить может.
Рожденные ведьмы другие. Они и дела покрупнее делают. Для рожденной ведьмы Явь как клубок пряжи спутанный: дернешь за нужную ниточку и распустится узелок или еще крепче завяжется, изменится судьба одного человека или всего мира. Только чтобы увидеть эту ниточку, взяться да потянуть, силу иметь надо.
Сама по себе сила не злая и не добрая. Все зависит от того, на что употребит ее ведающий. От рождения она дается или от умирающего чародея принимается. А еще, Магдалена тонко улыбнулась, купить ее можно. Только с кем союз заключить? Можно договориться с соседом, и тот, когда к ведьме придут гости, станет выть и греметь под окном, изображая призванных духов. А можно с той же легкостью заручиться помощью самого Вот только плата будет разная.
Кто из новорожденных детей силой наделен будет, заранее не предугадаешь. Может у двоих ведающих обычный ребенок родиться, а может в семье, с роду с волшбой дел не имевшей, великая колдунья появиться. Хотя есть один верный способ. Если чародей с простой женщиной слюбится, дитя точно с силой будет. Только случается это редко. Скучно ведающим с незнающими людьми, боятся люди колдунов. Если только и вправду великая любовь случится или ведьмака в семье завести захотят.
Ведьмаки люди особые. Как колдун над простым человеком власть имеет, так и ведьмак над чародеем. Сами ведающие, кроме сильнейших, друг друга только по делам узнать могут. Ведьмак силу видит и, взглянув, все про ведьму сказать может: к добру или злу обращена, давно даром своим пользуется или не подозревает о нем даже.
Сами ведьмаки волшбой часто занимаются. А чего им если даже рожденной ведьме кудеса творить годы учиться надо, то ведьмаку слова сказанного хватает.
Сила ведающих от луны зависит. На молодой месяц добро делать вольготней, на умирающий зло. В полнолуние всем раздолье, на темное небо только самые сильные кудеса творить могут. Потому сперва на северном побережье Окаяна, а потом на всем острове и на Ринке добрых ведающих нии, «молодой месяц», злых ниди, «месяц на ущербе», называть стали. А верховные чародеи шлифованный черный гагат знак новолуния носят.
Как бы ни велика была сила ведьмы, без знаний она ничто. Вся жизнь ведающих поиск. Ищут новые снадобья, заклятия, артефакты. И нет страшней для чародеев, чем знание утратить. Вот потому сильнейшая из ведьм в каждой земле ни добру, ни злу не служит, в дела прочих не вмешивается, только новые знания ищет да прежние хранит. Все, что кудесникам вызнать удалось, они верховной рассказывают.
И давно уже окаяновские да ринкские чародеи к Вольге подступают. Бессмертен Серебряное Пламя, вот бы такого в верховные! Сколько знаний пропало из-за того, что чующая приближающийся конец ведьма, преемницу древними памятями, как подушку пером, набивая, не успела или забыла чего-то сказать. Сколько умений сгинуло из-за чьей-то нерадивости. Сильного ведьмака к тому ж усмирить, чтоб ни на чью сторону не встал.
Но не может верховный кудесник без ведовства обойтись. По макушку в чародейство влезть должен, все и темное, и светлое сам испытать. А Вольга потаенное знание, как гнилую болотную трясину, стороной обходит».
Так говорила Магдалена, верховная ведьма северных земель, и все чудилось Гризельде, что небрежение Вольги к чародейству крепко колдунью обижает.
Один вечер посвятили совету. Быстро переговорили о припасах, нужных в дороге. Магдалена спросила, какой путь изберут странники. Вольга ответил, что на Окаяне видно будет. На сем беседа кончилась. Надо бы расходиться, но что-то еще удерживало четырех людей вместе.
Гризельда! проговорил вдруг Вольга, взглянув на правнучку Берканы. Гризельда, до конца нашего пути с тобой не случится ничего дурного.
Всполошенно охнул Эйнар. Усмехнулась Магдалена. Что такого сказал смолен?
Слово, ведьмак?
Слово, ведьма!
Да будет оно услышано! почти промурлыкала Магдалена. Гордись, Гризельда, дочь Бьерна, не всем удается удостоиться такой клятвы. Принцесса, ты знаешь, что она означает? С тобой действительно не должно случиться ничего плохого. Иначе Вольга будет виновен перед богами как клятвопреступник. Страшный грех для смолена. Он отдает тебе в заклад свою честь, девочка
Ладно! хлопнул ладонью по столу Эйнар. С этим Гризельде все ясно. Куда идем вроде поняли. А вот зачем? Что это за дрянь такая Зеркало Полуночных Глаз, и почему колдуны, нордр покосился на стоящую у окна Магдалену, за него давятся? Интересно же! Гризельда, а? Вот, ей тоже интересно.
Хорошо, откинувшись на спинку деревянного кресла, Вольга сложил руки на груди. Истинной силы и предназначения Зеркала никто не знает. Разное говорят. Защита владельца, исполнение желаний, способность открывать клады
Как ведьмовская побрякушка, так это, крякнул Эйнар.
Да. Кто-то считает, что, владея Зеркалом, можно заключить договор со Светлейшим, не отдавая взамен души. Призвать его точно можно.