Я занялась едой, потому что почувствовала внезапный голод. Последний раз я ела вчера днем, когда мы были еще в пути, и в тот момент меня слишком одолевали тревожные мысли. Сейчас же я была настроена более оптимистично. Вопреки моим опасениям, меня не посадили в темницу, не оставили в одиночестве. Я ждала, что скоро мне объяснят истинную причину моего нахождения в этом месте.
Надеждам моим суждено было сбыться не сразу. Венди стала моей постоянной спутницей. Она показала мне замок, рассказала о заведенных здесь порядках. Большую часть времени я была предоставлена сама себе. Иногда мне поручали несложную работу на кухне или в большой библиотеке. Все женщины вели себя со мной вполне миролюбиво, некоторые даже дружелюбно. Также мне разрешено было брать книги, чем я с удовольствием воспользовалась. Я не раз просила разрешение поговорить с главной Хранительницей, но мои просьбы игнорировали. На мои прямые вопросы о цели моего нахождения в этом замке тоже никто не отвечал. Я заметила, что большую часть дня ведьмы проводили в библиотеке или в большом зале, практикуясь в магии. Старшие учили молодых. Иногда они группами покидали стены замка, отправляясь куда-то. Конечно же, едва оказавшись в замке, я тоже попробовала применить свои способности. Но сразу же поняла, что здесь я не могу пользоваться магией. У меня ее отобрали. Наверное, я была единственная ведьма в замке, которая не могла даже зажечь огонь самостоятельно. Мне приходилось просить кого-нибудь сделать это. Я знала, что мои способности у меня отобрали еще дома, когда обрезали волосы. Хотя дело бы вовсе не в волосах. Обрезанные волосы были скорее частью ритуала подчинения. Ведьмам было важно сломить меня, подавить, показать у кого власть. И им это прекрасно удалось. Именно это унизительное действие заставило меня оцепенеть от шока и отказаться от борьбы, впрочем, бессмысленной. Их было восемь, они легко подавили меня. Справиться с ними у меня не было ни единого шанса. К тому же, я была ни одна. Рядом со мной был Ник. Если бы я попробовала сопротивляться, он мог бы пострадать. Ник, кстати, не догадался, что именно я сделала так, что он не мог даже пошевелиться, чтобы прийти мне на помощь. Я сделала это намеренно, когда поняла, кто передо мной. Он бы не сдался, я сделала это, чтобы защитить его. Я покорилась и, сжав зубы, постаралась вынести все, что они делали со мной. Тогда я остро почувствовала, как из меня вытекают силы. Это было почти физически больно. Конечно же, мой дар забрать они не могли, он был частью меня, но возможностей использовать его ведьмы меня лишили.
Прошло около недели, и неопределенность окончательно перестала меня устраивать. Мне нужны были ответы. Проснувшись утром в один из дней, я решительно настроилась получить их. Я оделась, как смогла пригладила торчащие пряди волос, и толкнула дверь. К моему изумлению она оказалась запертой. Я в недоумении толкнула ее еще несколько раз безрезультатно. Тогда я принялась колотить в нее, но добилась лишь того, что почти в кровь разбила руки. До самого вечера я пробыла в закрытой комнате, мне даже не принесли еды. На этот раз я чувствовала злость. Если бы только снова овладеть своим даром, я бы стерла здесь все в порошок. Обычно я сдерживалась, пытаясь контролировать свою вспыльчивость. Но в этот раз я бы точно не стала этого делать.
Дверь открылась, когда стало совсем темно. Вверху стены чернел маленький квадратик окна. Свечи зажечь я, естественно, не могла. Мне оставалось только сидеть на кровати и ждать. Двери открылись, и в проеме появилась темная фигура. Сразу вспыхнули свечи и огонь в камине. Я вскочила с кровати. Рассмотреть вошедшую не представлялось возможным. Ведьма снова была закутана в серый плащ, скрывавший лицо и тело. Я почувствовала, как сильно забилось сердце. Каких еще неприятностей мне ожидать?
Ведьма подошла к столику и положила на него лист бумаги, перо и маленькую чернильницу.
Пиши. Коротко приказала она. Голос был достаточно молодой, но я не узнала, кому из сорока пяти женщин замка он принадлежит.
Что писать и кому? спросила я хриплым от долгого молчания голосом.
Своему мужу.
Что? Я закричала и подалась ей навстречу, но меня мгновенно откинуло на кровать.
Он здесь, под стенами замка, объяснила Хранительница и, кажется, уходить не собирается.
Мои ладони вспотели. Ник здесь! Он нашел дорогу к замку! Во мне загорелась яркая искра надежды, но ведьма безжалостно ее погасила.
Он хочет убедиться, что с тобой все в порядке. Напиши ему, чтобы он уходил.
А если я не сделаю этого? спросила я с вызовом, хотя прекрасно знала ответ.
Тогда мы заставим его уйти. Но ему это не понравиться. Решать тебе.
Я зарычала от бессильной ярости. Фигура в сером спокойно ждала у двери.
Я схватила перо и, склонившись над столом, написала записку. Немного согрела мысль, что этот кусок бумаги, который я сейчас держу в руках, скоро будет держать мой муж. Хоть какая-то иллюзия связи.
Я протянула записку ведьме. Та, молча, взяла ее и вышла, дверь снова закрылась. Я забралась с ногами на кровать, почувствовав, как окоченела. Огонь в камине еще не согрел комнату. Появление Ника у стен замка повысило мою решимость взять свою судьбу в собственные руки. Выпустят же они меня, в конце концов, из этой кельи. И тогда я не отстану, пока не получу ответы на все свои вопросы. Вскоре я согрелась. Голод не сильно мучил меня, хотя я весь день ничего не ела. От переживаний аппетита не было. Я уснула. Утром дверь оказалась открытой.
Я решила устроить открытый бунт. Если я снова буду просить предоставить мне возможность поговорить с главной Хранительницей или задавать вопросы всем подряд, то вряд ли добьюсь чего-то. Поэтому я решила действовать по-другому. Я поторопилась съесть свой завтрак, так как боялась, что Хранительница уйдет из столовой слишком рано. Все женщины были еще заняты трапезой, когда я внезапно вскочила с места. Венди удивленно подняла на меня взгляд и даже взяла за руку, но я выдернула ее и повернулась к столу, за которым величественно восседали старшие ведьмы.
Я хочу знать правду! Звенящим от волнения голосом прокричала я.
В зале воцарилась полная тишина. Ведьмы замерли и обратили на меня все свое внимание. Я как раз добивалась именно этого. Хранительница пристально, но невозмутимо смотрела на меня.
Почему меня вырвали из дома и силой привезли сюда? Продолжила я. Почему лишили возможности пользоваться даром, моим по праву рождения? Если я нарушила какие-то законы, то требую справедливого суда.
Мой голос гулко отражался от каменных серых стен. Под тяжелым взглядом главной ведьмы я чувствовала, как взмокли ладони, и заколотилось сердце.
«Только не потерять сознание, подумала я про себя и глубоко вздохнула, прогоняя дурноту иначе все пропало».
Мой протест произвел нужное мне воздействие. По еле заметному знаку Хранительницы из-за стола вышли две ведьмы. Они подошли ко мне и стали по бокам.
Следуй за нами. Коротко приказала одна из них, и я беспрекословно подчинилась.
Втроем мы вышли из столовой и двинулись по широкому коридору. Прошли мимо библиотеки и двинулись дальше в ту часть замка, где я еще не была. Окон в коридоре не было он напоминал туннель, слабо освещенный редкими факелами, вставленными в держатели на стенах. Наконец мы остановились перед высокой деревянной дверью обитой железными полосами. Одна из ведьм открыла ее большим кованым ключом, и мы вошли. С первого взгляда стало понятно, что я нахожусь в личных покоях Хранительницы. Комната была большой и богато обставленной. Вместо голых стен, как в моей келье, красовались гобелены. На полу толстый, заглушающий своей мягкостью все звуки, ковер. Согревал комнату огромный камин. У окна стоял стол, заваленный книгами. Книги также стояли и в шкафах, даже на полу высились высокие стопки темных томов. В комнате не было других кресел или стульев, кроме того, что стоял за столом, поэтому я осталась стоять посреди комнаты. Кабинет, а эту комнату можно было с уверенностью назвать именно так, был пуст, если не считать кота, спавшего на подушке возле камина. Я и раньше уже встречала его. Он бродил по замку в присущей всем кошачьим независимой манере бывать везде, где им только вздумается. Кот был очень красив снежно-белый и крупный, с яркими золотыми глазами. Хотя зверь был достаточно упитан, он сохранил ленивую хищную грацию. Это было сильное и молодое животное. Назвать его домашним питомцем не поворачивался язык. Кот не давал себя гладить, явно считал себя высшим существом, а иногда мог и пустить в ход когти и зубы. Сейчас при моем появлении он лишь на мгновение приоткрыл яркий желтый глаз и снова погрузился в сон, считая, видимо, что я не стою его внимания.