Стражник засмеялся, запрокинув голову.
Я повелевал тобой, заставлял тебя молчать, выполнять указания, как псу, пинал тебя. Я заставил тебя лезть по крыше, пролезать в узкие дверцы, вдыхать удушающую вонь, видеть безумие и отчаяние в глазах калек, слышать крики агонии, валятся обессиленным на полу, поедать гадость. Ты, богатей, который привык ко всему лучшему, но совсем недавно пожирал еду бедняков, лежал среди них, сроднился с ними. Я хотел, чтобы ты испытал это, и у меня получилось. Перед последним шагом ты, богатей, хозяин мира, исполнял приказы своего убийцы.
Стражник направил арбалет.
Представление окончено.
Глава 8
Ренар провёл пальцем по металлической калитке. Рассказы об охранных знаках, невидимых стенах, скрытых стражах оказались фальшью. Как и всё. Ведь не может же он быть человеком с добрыми намерениями. А только таким можно войти на землю церкви без приглашения.
Пузатая церковь с изящным длинным колпаком высится к небу. На цветных окнах нарисован женский лик. Печальный, скорбящий.
Зачем мы сюда пришли? спросила девочка.
Ренар не обернулся, не ответил. Калитка под его толчком открылась. Дорожка, выложенная мозаикой, ведёт к широкому каменному крыльцу.
Вышел священник в белом балахоне.
Разных существ любит Бог, но в человеческую святыню животным хода нет, сказал он.
Ренар кивнул. Он повернулся к девочке.
Постой с собакой, я не долго.
На спине Ренара высветилась оскалившаяся волчья пасть Священник побледнел.
Сын мой
Где главный? спросил Ренар, не обращая внимания на испугавшиеся глаза старика.
У алтаря.
Едва Ренар вошёл внутрь, священник опёрся о стену. Охотникам вход в церковь запрещён.
Бог отрёкся от них.
Перед огромной статуей женщины, держащей младенца, на коленях стоит старик. Его лоб касается пола в такт незнакомым словам. Белый балахон скрывает всё, кроме морщинистого лица и дряхлых рук.
Ренар появился незаметно, тихо.
Нужен Белый орден, сказал он.
Старик остановился, толстые губы затряслись, не переставая бормотать. Ренар схватил старика за плечо, развернул.
Белый. Орден.
Старик возвёл невидящие глаза на Ренара.
Имя сие окроплено тьмой. Тени захватили чистую душу. Зло проникло в кристальное озеро добра. Близится распад света
Ренар отпустил плечо, отошёл назад. Из-за дверей вышел светловолосый юноша в чёрной робе.
Он болен. Что вам здесь надо? Такие как вы в церковь не ходят.
Почему же?
Не хотят, не могут.
А с чего вы взяли, что знаете, кто я? спросил Ренар, стараясь проявить эмоцию.
Сколько лет клану? Двадцать, тридцать? Люди успели изучить вас: кожаная одежда, стеклянные глаза, несгибаемая осанка, прямые манеры. Эти приметы помогут вычислить вас даже из густой толпы. Здесь вам не место. Уходите.
Я пришёл не просто так. Единственный способ достучатся до белого ордена: церковь. Под Торрасом склад яиц.
А мне казалось, монстрыэто ваша задача
Ренар усмехнулся про себя. Юноша пытается поддеть его, вывести из себя. Но никто не будет этого делать, зная кто перед ним стоит.
В любом случае, продолжил юноша, вы ошиблись, это церковь для людей. Сюда приходят, чтобы соединится с Богом, очиститься, а не
Вы можете сообщить своим белобородым братьям. Иначе куча монстров полакомится человечиной.
Ренар двинулся к дверям. Юноша впёр взгляд в стену.
Торрас разве это не пограничный город?
Да. Но Белый орден ведь вездесущ, верно?
Двери закрылись перед Ренаром.
Мы не договорили, тихо сказал юноша, но в пустом зале это прозвучало, как гром.
Разве?
Ренар повернулся. В нём всё осталось так же, кроме глаз, они говорили, что удерживать не лучшая идея.
Девочка. Что ты хочешь с ней сделать?
Ренар усмехнулся.
Клану нужны только мужчины, сказал он.
Тогда зачем она тебе?
Ренар почувствовал злость. Слабая, маленькая, как назойливая муха, но она есть. Так долго не испытывал ничего, кроме равнодушия.
Почему ты спрашиваешь?
Отдай её мне. Она будет тебе только обузой, путаться под ногами, мешать. Убийства, кровь, монстры, рёв, скулёжэто ты хочешь ей показать? А я дам дом, возьму вместе с собакой. Ты же сам понимаешь, что вам не по пути.
Я буду её навещать.
Двери открылись, впуская дневной свет.
Девочка играет с псом рядом с дорожкой. Увидев Ренара, она выпрямилась.
Что дальше? спросила она.
Ренар заглянул в большие зелёные глаза.
Ты останешься здесь.
Но я не хочу!
Ренар присел на корточки, положил руки на хрупкие плечи.
Послушай, мне надо идти, а с тобой и с ним я не могу, но я вернусь, а потом мы найдём твоего отца, и всё будет хорошо.
Обещаешь? недоверчиво спросила девочка.
Я не умею врать.
На крыльцо вышел юноша.
Иди туда, сказал Ренар, указывая на вход в церковь. Не забудь пса.
Я назвала его Роки.
Роки? Неплохое имя, а теперь иди.
Пёс прошёл за девочкой, обернулся, тоскливо взглянул. Ренар встал, пошёл прочь.
Надежда рушится незаметно, будто ничего не произошло. Вера во что-то может взорваться, как мыльный пузырь, всего лишь от сильного дыхания ветра. Вера в хорошее, светлое. Надежда на доброту. Не замечать лопнувшую веру и треснувшую надежду в другихлучший способ сохранить рассудок, но это так же, как не замечать, что на ногу наступили. Неприятно, но стерпеть можно.
Кабак «грязная мадам» отличается дешёвым пойлом, посетителями в виде нищих сводящих концы, но тратящие чудом добытые монетки на выпивку, а не на еду, закопчённым потолком из-за открытого очага посередине, и смесью вони лука, немытых тел, грязной одежды и перегаром.
Ренар открыл тяжёлую деревянную дверь, дыхнуло горячим вонючим воздухом. Он не подал виду, но внутри забурлило презрение к заведению и людям, что сюда ходят, возросло.
Беззубый смех гуляет по кабаку, радостные возгласы чередуются секундами, дрянное пиво вылизывается до капли.
В углу за покрытым тёмными пятнами столом сидит мужик с чёрной повязкой на правом глазу, чёрным платок на голове, в ухе серебряное кольцо. Бровей нет, как и остальных волос.
Базиль, сказал Ренар, садясь на лавку.
Ренар рад видеть старого и единственного друга, но голос его безэмоционален, как лицо.
Базиль склонил голову.
Лис.
Почему здесь? спросил Ренар, отстёгивая ножны.
Базиль обвёл людей взглядом.
Хочу, чтобы ты увидел, кого мы защищаем.
Сомневаюсь, что увидел, сказал Ренар, кладя ножны на стол.
А ты посмотри. Гнилозубые, с засохшей грязью на теле, окаменевшими волосами, с вонью столетней мусорки. И это они называют нас уродами
Базиль, ты спускаешься на дно колодца, чтобы найти отстоявшеюся воду, хотя отравился сверху. Что с тобой?
Скорее отстойника Вода везде одинаковая, только с разными примесями. Добавишь комок грязибудет грязная вода, прокипятишьбудет чистая вода. Послушай, разве тебя не задевает, что они веселятся, пьют, когда мы обязаны убивать жутких существ? Мы же просто, как туалетная бумага. Эти люди называют меня уродом, хотя даже не знают, что это такое.
Голос Базиля ровный, как и лицо, но Ренар чует многолетнюю печаль. Страшную, переворачивающую мораль, показывающую другую сторону мира.
Базиль, мы давно не виделись, но ты ведь помнишь меня? Что случилось?
Базиль медленно перевёл глаз на Ренара. Огромный и потный толстяк в белом с жёлтыми разводами фартуке подошёл к столу.
Маладые, ик, люди, у этого завидения есть правила, ик, извольте их саблюдать.
Что вам надо, спросил Ренар, придавливая толстяка взглядом.
Толстяк поморгал гнойными глазами, сморщил лоб.
Вы это заказать далжны, во. Ик.
Ренар выложил на стол три монетки с изображением носатого мальчика.
Не-не, замотал головой толстяк, это питейное завидение. Здесь действует нигласный кодекс. Или заказывайте или убирайтесь.
Голова толстяка упала на грудь, нос засопел.
Прекрасно, не правда ли? спросил Базиль.
Мы видим лишь одну сторону.
Зато какую.
Толстяк резко вскинул голову.
О чём это я? Ах, да, ритузы не важны, главное душа! Любовь бывает только раз в жизни, и нечего раскидываться