Ты шут, от гастей короля не вонят навозом, они харошо одеты и не рвутся к гавным воротам, как крысы, посреди ночи. А теперь гани монеты, дядя.
Мелорий дотронулся до сломанного носа, ненавистно посмотрел на тощего.
Ни за что, дрожа от гнева, прошептал Мелорий.
Тощий ударил ногой в лицо.
Меси его!
Троица накинулась, как обезьяны, размахивая конечностями. Мелорий закрыл лицо руками, сложился в клубок.
Стражник подоспел на выручку, с разбега ударом ноги опрокинул тощего на спину, ударил другого, а третий убежал сам.
Ты чё! крикнул тощий, нелепо поднимаясь.
Стражник добавил сапогом в глаз.
Понял, сказал тощий, зажимая глаз.
Он встал и побрёл, шатаясь из стороны в сторону. Стражник подошёл к Мелорию, присел на колено. Мелорий лежит весь в крови с размазанным лицом, трясущимися руками дотронулся щеки, но ничего не почувствовал. Стражник поднапрягся, подхватил и понёс Мелория.
Он очнулся через пару часов, лёжа на соломенной подстилке в коридоре, в окружении криков агонии, боли, страданий. Подошёл стражник без доспехов с чашкой бледного супа.
Где я? спросил Мелорий дрожащим голосом.
Это дом обездоленных, больных, я принёс сюда, потому что больше не нашёл места, сказал стражник, передавая в трясущиеся руки чашку.
Стражник присел рядом.
Вы скоро поправитесь, лицо будет опухшим, фиолетовым, но сможете ходить.
Мелорий приподнялся на локте, отхлебнул супа.
Гадкий, безвкусный.
Но полезный, надо выпить, чтобы выздороветь. Он содержит всё, чтобы встать на ноги.
Не могу, сейчас вырвет.
Постарайтесь.
Мелорий отвёл чашку от лица.
Я благодарен тебе, что ты меня спас. Знаешь, думаю, ты был дарован судьбой, чтобы защитить меня, но я, дурак, сопротивлялся этому. Как в спектакле Азовского. Всё было предначертано, ты спас мою жизнь уже много раз, позаботился обо мне, хотя мог давно бросить. Как только выберемся, отплачу тебе. Будь уверен, я сдержу слово.
Не стоит, поберегите силы.
Стоит, ты достоин лучшего. Я сделаю тебя личным стражником, озолочу, может, даже женишься на одной из моих дочерей. Они красивые, не беспокойся.
Стражник ухмыльнулся, тихо засмеялся.
Не смейся, думаешь, что я так говорю, чтобы ты не бросил меня? Нет, я помню долги, делаю, что обещаю. Проси что хочешь. Выполню всё.
Я хочу, чтобы вы допили суп и собрались с силами, как можно скорее.
Мелорий хлебнул супа, скривился.
Хорошо, можешь не просить, сказал Мелорий. Может, не можешь, но всё же, я сделаю тебе добро, как и ты. Как говорит герой в спектакле «Белые крылья»: добро не должно стоять, а должно двигаться, переходить от человека к человеку, а иногда и зверю. Твоё добро теперь внутри меня, и надолго не задержится.
Стражник посмотрел в сторону.
Хорошие слова, сказал он.
Азовский понимает, что должен сказать герой.
А как вы считаете, автор в ответе за слова героя?
Мелорий открыл рот, замер.
В какой-то мере, сказал Мелорий через пару секунд.
Это значит, да?
Мелорий допил чашку, поставил.
Это трудный вопрос, чтобы вот так сразу отвечать.
Стражник взял маленькую соломку, покрутил.
Насколько я помню, в этом спектакле герой в конце мстит брату убийством, бежит от гнева отца, бросая жену и новорождённого ребёнка. А семью начинают презирать в обществе, на улицах плюют в лицо, забрасывают камнями.
Мелорий смотрел в одну точку на полу, слегка прикусив край губы.
Так как? спросил стражник. Автор в ответе?
Мелорий перевёл взгляд на него.
Определённо, сказал Мелорий, растягивая слова, нет. Герой живёт в своих условиях, автор задаёт условия и героя, но что скажет и сделает герой, это зависит от героя.
А мне говорили, что всё совсем наоборот.
Стражник взял чашку, поднялся.
Отдыхайте, через пару часов приду.
Мелорий опустил голову на сухую, скудно посыпанную, солому. Голова закружилась, со лба потёк пот, во рту прошлась армия кислинок. Он закрыл глаза, глубоко задышал.
Сна не было, только чёрное душащее полотно с длинными, как прут, искрами. Мелорий проснулся, словно выжитый лимон. Губы пересохли, изо рта ужасно пахнет, а тело ломит.
Через пару минут подошёл стражник.
Как ощущения? спросил он.
Мелорий сел, покряхтев.
Неплохо, если считать меня развалиной. Как с лицом?
Всё довольно неплохо.
Мелорий аккуратно провёл подушечками пальцев по вздутым щекам, надавил.
Больно.
Она пройдёт, главное, что всё цело.
Глаза словно стянуты. Непривычно.
Грязный мужчина в рванье прошлёпал по коридору. Мелорий заметил на голых ногах скрюченные чёрные ногти.
Вы можете идти?
Думаю, да.
Мелорий ухватился за протянутую руку, подтянулся, как старик. В голову ударил ток, в глазах потемнело, Мелорий зашатался, как маятник. Стражник подхватил, удержал.
Я чувствую слабость во всём теле, но идти смогу.
Вы уверены?
Я не хочу спать, а когда человек не хочет спать, он силён, даже если слаб.
Стражник подхватил под руку. Они медленно двинулись по узкому коридору, Мелорий смотрел по сторонам, видел кричащих, привязанных к стене людей, с культяпками вместо рук, с изуродованным лицом, детей с огромной, как воздушный шар, головой, с почти горизонтальными зубами. В душе царил хаос и отвращение, искры проходили по телу, били, как разряд тока. Он отводил взгляд, как только видел глаза калек.
Стражник шёл, смотря строго вперёд, как монолитный страж, проводящий очередную душу из обитания увечий, будто вёл на свет через сгущающуюся тьму.
Почему они здесь? шёпотом спросил Мелорий.
Стражник удивлённо на него глянул.
Им больше некуда идти, никого не осталось, а если и осталось, то от них отказались. Это место сосредоточения безумной боли, душевных страданий, утрат, как телесных, так и внутренних. У этих людей ничего нет, кроме воображаемого мира. Страшно, не правда ли?
Ужасно, меня мне плохо даже от одного взгляда на них.
Таких мест много, что в этом городе, что в остальных, что на юге, что на востоке. Везде страдают. И ничего не меняется.
Но почему они такие? Что случилось?
Вы действительно хотите знать?
Мелорий оступился, но стражник подхватил.
Хочу.
Кто-то родился с этим, никогда не знаешь, что может сотворить природа. Кто-то приобрёл увечье в течение жизни, как духовные, так и физические. Бывает, хватает взгляда, чтобы устрашиться участи этих людей, и осознать насколько ты удачливее.
Ты говоришь так, будто не в первый раз здесь.
Стражник хохотнул, будто в замедленном действии, рывками, с долькой зловещности. Мелорий глянул на него, но увидел лишь искривившийся в ухмылке рот.
Нет никого отвержение, чем человек, в которого потеряли веру, сказал стражник.
Белый свет идёт из выхода. Стражник остановился, но Мелорий пошёл дальше, перебирая запутывающимися ногами. Он обернулся, когда до выхода осталось несколько шагов.
Что такое? спросил Мелорий.
Стражник походил на мертвеца: висящие плетью руки, опущенная голова, кривоватая осанка. Он зловеще поднял взгляд.
Скажи, ты много испытал боли за последних несколько часов? спросил стражник.
Мелорий не до конца понимал, лишь чувствовал, догадывался.
Больше, чем за последний год, с печалью в голосе ответил Мелорий.
Это хорошо.
Защитник, излучающий тёплый свет, превратился в тёмного, ухмыляющегося, сочащегося злорадством, злодея.
Ты не стражник
Ты смог. Хоть теперь это неважно, ведь исход будет один. Остаётся лишь наслаждаться последними мгновениями, вдыхать отбитой грудью чёрствый воздух.
Кто ты?
Я тот, кто всё это придумал, осуществил. Я начало и конец, этой истории. Убийцы, стрелы, которые летят градом, но приземляются рядом, убитый друг, но нетронутый главный герой. Не хуже чем у Азовского, не правда ли?
Мелорий безнадёжно повесил голову.
Зачем всё это?
Для тебя? Новые ощущения перед последним шагом. Для менязрелище. Вид, как человек, привыкший к власти, к тому, что перед ним кланяться до сапог, к деньгам, теряется перед обычной физической силой, этот вид прекрасен. Ты познал боль, обычную боль, которую людям твоего ранга мало даётся испытать. Страх, высота кружит голову, не даёт очухаться, держит в напряжении до последнего момента, пока не опустишься на твёрдую землю. Ужас, скрывающийся в тени от большинства людей, безысходность.