Что же сказать тебе, Улиан? Видишь, кто я теперь? На моем лице сажа, в руках оружие, а на теле шрамы. Вместо ленты в косах, в моих волосах грязь, а за спиной гора кровавых трупов, Анна понизила голос. Гобелен на стене за спиной Улиана слегка покачнулся. Изображенный грифон будто взмахнул крыльями. Я уже не та девчонка, которую ты спас однажды от насилия теперь я убиваю сама.
Я не буду винить тебя, Анна. Я не знаю, что пришлось пережить тебе, с чем пришлось бороться. Я мог лишь надеяться, что навершие из моего сундука поможет тебе выжить
Анна покачала головой:
Сожалею, но я потеряла его в тот же день, когда убегала в лес из твоего дома. Я так и не поняла, частью чего оно было.
Теперь Улиан посмотрел на нее очень внимательно. Грифон за его спиной будто бы тоже пристально следил за незнакомкой. Кажется, в своем клюве он держал посох, и сверкающие лучи исходили от его навершия.
Но Анна лишь пожала плечами, и эльф поднялся. Он прошелся перед ней, словно мерил шагами кухню. Анна следила, но он о чем-то думал, и она не спрашивала. Что-то случилось, или навершие имело какое-то значение для него, но Улиан спросил сам:
Как это произошло? Как ты потеряла его?
Это совсем неинтересно, тогда я еще ничего не знала.
Но ты еще жива, Улиан наклонился и оперся локтями на стол, его глаза до сих пор изучали ее. Анна не отвечала.
Перед ней был даже не человек старый эльф, бывший кузнец, наверное, единственный, кто знал ее историю, но губы лишь задрожали в ответ, не сумев вымолвить ни слова. Раньше он казался ей очень старым, мудрым в силу возраста, кузнецом, повидавшим жизнь. Но сейчас вдруг перед ней оказался как будто ровесник. Те же серебристые волосы струились по сутулым плечам, те же светлые глаза укрывали забытым теплом, и первые морщинки придавали лишь внешней мудрости его лицу.
Но каким бы он ни казался, сам эльф не относил себя к таковым, хоть из всех представителей эльфийского рода чудом выжил только он. Ему были открыты забытые тайны, хранящие память об истории Мирсула, а, возможно, не только его. Но кузнец молчал. Лишь смотрел все внимательней, словно и не требовал ответа. Но Анна должна была сказать ему.
Я ушла не в самое удачное время, она отвела взгляд и принялась перебирать пальцами, Улиан вновь уселся напротив. Я бежала той ночью что есть силы, лишь бы поскорее уйти из города. Я вышла на лесную опушку и, уже не ожидая опасности, пошла по тропинке вглубь леса. Только тогда я вспомнила про твою вещицу, но не успела ни разозлиться, ни испугаться ее мне навстречу вышли работорговцы. Я не знала, что они бывают в Мирсуле, и поплатилась за свою наивность клеймом.
Анна нахмурилась, но Улиан заговорил очень мягко:
Так ты оказалась в рабстве?
Нет, они не успели пленить меня. Меня спасли амазонки, и после я стала такой, Анна закусила губу и склонила голову, но эльф улыбнулся:
Так, значит, мое навершие забрали лесные воительницы?
Анна подняла взгляд, и грифон подмигнул ей сверкающим глазом. Посох в его клюве стремился в новую битву. На заднем фоне гобелена рушились замки. Анна ответила:
Нет, оно не у них, в этом я уверена. Почему ты так интересуешься им? Прошло уже столько лет, у тебя таких безделушек еще с десяток сундуков найдется.
Но эльф заулыбался лишь шире:
Что ты почувствовала, когда взяла его в руки?
Я не хочу говорить об этом. Это пустой разговор, Анна поднялась. Мне пора идти. Скоро сюда придут стражники, и я бы не хотела доставлять тебе неприятности.
Анна, скажи! Возможно, я смогу помочь тебе, он перегородил ей дорогу, девушка звучно выдохнула. Это не простая вещица, и если вас что-то связывает, я смогу тебе поведать то, что никому не говорил доселе.
Она посмотрела на эльфа в упор:
Только боль, она сказала тихо, но Улиан ждал. Она не должна говорить, не должна открываться. Но, возможно, более они не увидятся вовсе, и Анна продолжила на выдохе: Амазонки спасли меня от рабства, но кое-что они все же не успели предотвратить, она покачала головой. С тех пор на моей спине появилось клеймо. И ничто иное как твое навершие раскаленным металлом коснулось моей кожи. Какой смысл ты увидишь в этом, я не знаю. Но я бы не хотела вспоминать. Если тебя интересует его участь, я не смогу помочь тебе.
Глаза эльфа распахнулись:
Теперь это неважно! Куда важнее то, что стало с тобой! он вновь зашагал по комнате. Я все это время боялся и ругал себя, что сгубил тебя, но сам Каменный Ульбрах привел тебя ко мне, ты приняла на себя его силу, и сама еще не догадываешься об этом! Это поразительно! Садись! Анна, садись, прошу тебя, за стол! Ты мне должна рассказать, где ты жила, что делала, и почему ты снова здесь?
Анна вздохнула, но на скамью все же села:
Мне уже пора, Улиан, я много рассказала тебе. Меня ищет стража, я должна уйти до их появления. И еще наверное, Прохор должен вот-вот прийти. Он будет не один, и тебе лучше подготовиться к его приходу.
Как ты как ты знаешь? он словно и не удивился, а больше обрадовался новости прихода Прохора, но быстро одернул себя. Да не об этом сейчас! Навершие это часть древнего артефакта, Анна. Он давно утерян, и эта малейшая его часть хранилась в моем сундуке долгие годы, но если теперь утеряно и оно, ты остаешься единственной ниточкой к магии Цельного мира
Теперь рассмеялась Анна:
Улиан, я рада тебе, ты помог мне, но я всегда считала эльфов более смышленым народом. Что ты говоришь? Какой Цельный мир? Какая магия?
Ты думаешь, Расколотая Низменность всегда была расколотой? он хитро подмигнул ей безо всякой обиды, и Анна осеклась. То же самое говорил Ларс перед гибелью Софии.
Если и было в мире лицо у неизведанной магии, то, определенно, это было лицо Софии. Ужасные воронки, несущие в себе разрушение в огромных камнях, накрывших чернотой все небо, соединялись в одну огромную, необъятных размеров, и София, как малейшая крупица, управляла ими. Словно закрывала прореху.
Вдруг в легких пропал воздух, и Анна прокашлялась. Влажными пальцами она поправила упавшую прядь и опустила глаза. Воспоминания были еще слишком свежие. Прошло еще слишком мало времени, чтобы забыть, и в ней до сих пор каждый день копились силы, чтобы помнить.
Знаешь, почему вымерли эльфы? Это все из-за Раскола. Четыре Силы не могли сталкиваться тогда, они должны были просто исчезнуть. Великий Воин, Великий Маг, Истинный Дух, Истинная Дриада: каждый нес в себе разрушение, Анна, он заговорил торопливо, словно из-за страха, что она уйдет, не дослушав. Если бы один из них только захотел создать хоть что-то, все бы вышло по-другому. А тогда они все исчезли, но силы их остались здесь, Улиан присел на край лавки и обнял голову руками, как будто снова проживал эти мгновения, но Анна уже знала, как должна ответить:
Камень разрушения они заточили силы в Глаз Дракона. Это старая-старая сказка.
Я видел! эльф поднял голову, на его лице читалась безнадега, в светлых глазах стояли слезы. А после я видел, как погиб мой народ.
Это не может быть правдой, Анна прошептала, но брови ее хмурились. Грудь сдавил невидимый ком. Магии нет
Теперь ее нет, Анна. Лишь в самых глубинных местах силы остались ее задатки, и я чувствую ее! Бывает, вскакиваю среди ночи от всплеска магии, но здесь ее нет, в Мирсуле нет магии. Здесь только Церковь.
Какая разница, магия или церковь? И то, и другое нужно людям, чтобы оправдать их бессилие.
Это называется вера, Анна. Даже если пропала магия, даже если разбились Драконы, народ должен во что-то верить.
Я видела другую веру, Анна неожиданно ответила, веру в человека. В себя, своего правителя, наставника или друга. Это настоящее.
И как часто твоя вера оправдывала себя? Улиан усмехнулся. Ты можешь верить в себя, Анна, но не все такие сильные, как ты.
Теперь она промолчала. Ей нужно было уходить. За окнами уже расползлась всякая тьма, и оставаться здесь с каждой минутой становилось опаснее. Но эльф вдруг продолжил:
Пять лет назад здесь горела таверна, Анна замерла.
Кузнец усмехнулся:
Знаешь, как в народе прозвали этот пожар? Гнев Дракона.