А когда мы начнём заниматься на этих как их там орбитопланах? спросил Грин.
Чёрт его знает, проворчал я. Пока нужное количество не соберут.
А вообще трудно на них летать?
Да ничего особенного. В управлении он средний, как и в маневренности. Когда достигаешь границы тропосферы, включаются термоядерные движки в два гигавата. Выход на орбиту, стыковка и возвращение на Землю, на аэродром. Будем грузы доставлять на космическую станцию. Межзвёздную.
Да? протянул Дэвид недоверчиво. И вот интересно, откуда она возьмётся? Станция эта? Вроде ведь все спутники оторвались от Земли и пропали. Вернуть их не смогли.
Да, Гринпарень башковитый. Ему пришла в голову та же мысль, что и мне. А возможно, и не только мне.
Не знаю, Дэвид. Мы должны приказ выполнять, уклончиво ответил я, сделав вид, что изучаю кусок заливной рыбы.
Громкий хохот заставил меня рефлекторно обернуться. За столиком у стены, в которую были вделаны кожаные сидения, заметил Эдит в мужской компании из худого белобрысого парня, немолодого мужчины с пышными седыми усами. Третьего я видел со спины. Он был широк в плечах, с бычьей шеей, густая шапка иссиня-чёрных волос, одет в пилотскую куртку из светло-коричневой кожи с меховым воротником. Вот он и создавал больше всех шума. Что-то громко рассказывал, доверительно наклонившись к своим собеседникам, а до нас долетали лишь отдельные фразы.
Эдит рассмеялась, забросив назад головку. Потом изящным, женственным движением поправила забранные в высокую греческую причёску волосы. С удивительной грацией взяла со стола бокал, поднесла к губам. Обернулась, бросив бездумный взгляд в зал, и на шее собрались нежные складочки. У меня захолодело горло, и ревность сжала сердце.
Эй, ребята, я не выдержал очередного гогота. Потише нельзя?
Верзила в куртке резко обернулся, с лица слетела ухмылка, а глаза сузились.
А это ты, Макнайт. Чего надо?
Лицо длинное, загорелое, уже стало оплывать, но бабы таких обожают. Его портили только оттопыренные уши и опущенные уголки губастого рта, что придавало физиономии вечно недовольное выражение.
Я попросил потише, миролюбиво повторил я.
Мужика это видимо задело. Он вылез из-за стола, и, не спрашивая разрешения, пододвинул стул ко мне и плюхнулся, разбросав руки за спинкой.
Ах, это ты, Макнайт! бросил хмуро, глаза злобно сузились.
С кем имею честь? поинтересовался я спокойно.
Питер Броуди, представился он, оттопырив нижнюю губу. Капитан воздушного судна, личный пилот генерала Шмидта.
Вот он какоймуженёк Эдит.
Рад познакомиться, процедил я.
Слушай, Макнайт, он навис над столом мощной грудью, приблизив своё лицо так близко, что я увидел красную сыпь у него на левой щеке, стыдливо замазанную тональным кремом. Будешь приставать к моей женеяйца оторву. Понял?
Я к ней не приставал, Броуди.
Хватит врать. Она мне всё рассказала, его глаза злобно сузились.
Хотел сказать этому мордовороту, что спас Эдит, когда она сбежала от меня, но оправдываться стало противно.
А тебе вон и твоих парней хватает, глаза Броуди сально блеснули.
Грин нахмурился и попытался привстатья незаметно сжал ему руку, чтобы он не лез.
Но личный пилот генерала не унимался.
Ты смотри-ка, как за ручки держатся. Чисто любовнички, он противно затрясся от смеха. Но вдруг хрюкнул и сполз на пол, сипло хватая ртом воздухмой удар в шею ребром ладони был как всегда точным и сильным.
Ну, ты шатаясь, Броуди попытался встать, опираясь на стол, но я схватил его за грудки и шваркнул физиономией о выставленное колено. Он взвыл резким дискантом и, зажмурившись, рухнул на пол.
Эдит прикусила губу, быстро-быстро задышала, болезненно сморщив лоб. Приятели Броуди вскочили, бросились к нему, приподняли под руки. Но я понял по их растерянным глазам, что встревать они не собираются.
Пошли, Дэвид, спокойно сказал я.
Подхватив куртки, мы с Грином направились к выходу из столовой.
Ты! Макнайт, сволочь! я услышал за спиной хрип Броуди.
Обернулся. С удовольствием понаблюдал, как из его расквашенного, и, как я надеялся, сломанного, носа срываются капли крови, пачкая роскошный белый джемпер.
Чего тебе?
Вызываю тебя на дуэль, выдохнул он, воздух со свистом вырывался из его мощной груди.
Чего? На какую дуэль? протянул я. Ты о чем? На шпагах что ли драться будем?
Воздушный бой, прорычал Броуди.
Броуди, ты хоть понимаешь кто я? Яполярник, лётчик-истребитель, король неба. Понял? А ты кто? Воздушный извозчик?
Вечная война между лётчиками гражданской и военной авиации.
Король неба? Броуди помотал головой. Говно ты, а не король.
Я поймал взгляд Эдит и вдруг ясно осознал, что нет у меня сил отказаться, показать, что сдрейфил.
Ладно, сказал я, наконец. Я согласен. Когда устроим?
Тогда сегодня в полдень, через силу прохрипел он.
Отлично.
Итак, у меня появилась ещё одна миссия, опасная и не скажу, что приятная. Конечно, убивать Броуди я не собирался, но воздушная дуэльэто очередное нарушение дисциплины. Дресслер будет в ярости.
Замигал экран: «Миссияпосетить Итана Шермана. 500 баллов. Принять? Отклонить?»
Интересно, такая простая миссия и вдруг 500 баллов? Что-то подозрительное, пронеслось в голове. Я ткнул в «Принять» и тут же завибрировал коммуникатор, и на голофоне возникла жизнерадостная рожа Итана Шермана, который весь состоял из одних крутых вогнутостей и выпуклостейвпалые щеки, выпирающие скулы, и острый кадык на голой шее.
Алан, ты куда запропастился, зараза?! Малыш тебя заждался. Даже от еды стал отказываться.
Чего серьёзно?
Да не, пошутил я. Наоборот, жрёт в три горла и скоро в клетке помещаться не будет. Так что придётся тебе доставлять его на грузовике.
Когда я смогу забрать его?
Да когда хочешь. Он уже взрослый. Мамку давно сосать перестал.
Пока поднимался на лифте, с теплотой представлял умильную мордочку моего питомца. Но когда открылись двери воздушного шлюза и я зашагал по лётному полю, настроение начало резко падать. От поля словно пар, поднималась морозная дымка, змеилась, скручивалась в маленькие торнадо. Противный колючий ветер бил в лицо, заставлял ёжиться. Свинцовая тяжесть облаков надвинулась на диспетчерскую вышку, казармы и высотное здание администрации, и я прикинул, что нижняя видимость где-то футов триста. Этого маловато. Но все равно зашёл в ангар и решил отправиться на маленьком одномоторном самолёте «Сессна Скайхок» с лыжными шасси. На таких крошках мы развозили продукты по разбросанным вокруг геотермальных станций посёлках, где все ещё продолжали жить, да скорее сказатьвыживать, люди.
Диспетчер, дай погоду, как обычно поинтересовался я, забравшись в кабину.
Какая к черту погода? через пару минут возвестил вечно простуженный недовольный голос. Макнайт, ты что слепой? Сам не видишь?
Видимость какая? интересуюсь, как ни в чем, ни бывало.
Никакая, буркнул диспетчер.
Ну, никакаязначит, никакая. Не могу же я получить 500 баллов, слетав в хорошую погоду за хорьком? Щёлкнул тумблером и двинул рычаг газа вперёд. Мотор чихнул, но завёлся, басовито загудев.
Прокатившись по взлётной полосе, я взлетел, сделал разворот на восток и, почти прижимаясь к земле, лёг на курс. «Сессна» плохо слушалась, норовила клюнуть носом, ветер бил в бок, качая маленького летуна как утлую лодчонку на бурных волнах. Я думал, что мог перестраховаться и поехать на снегоходе. Но тогда бы потратил бы три часа, а не сорок минут. И тогда до полудня я никак бы не успел.
Поднялся выше, внизу пронеслись заснеженные вершины гор Санта-Круз. Сменились на лес, мелькали верхушки деревьев, то, сливаясь в тёмно-серое месиво, то, расступаясь белыми проплешинами.
Слоистые сизые облака издалека казались плотными и осязаемыми, но расходились, как нечто совершенно невесомое и нематериальное. Была видна только кабина, и я будто плыл в этой податливой субстанции, раздвигая её своим телом.
Но тут я вырвался на простор, увидел окружённую высокими бетонными стенами с блестящей спиралью колючей проволоки звероферму Итана. Но его самого не заметил. Также нигде не было видно его техников, которые обычно суетились около клеток. Покружившись над фермой, я опустил самолёт около леса.