Принц обошел вокруг Корнера, державшего за руку девочку, что застыла с чуть надутыми губами и интересом в глазах.
Сколько?! спросил он, обращаясь к графу.
Брови графа сначала взлетели вверх, а затем грозно сошлись к переносице.
Я не торгую детьми.
Я задал тебе вопрос не о том, торгуешь ты детьми или нет! Я спросил у тебя, сколько ты хочешь за свою холопку?!
Глаза графа излучали злобу и ярость, он едва себя сдерживал.
Быстро ты обучился манерам своей невесты. Да только вы забываетесь, ваше сиятельство, в нашем государстве нет рабства.
Корнер совершенно не узнавал бывшего друга, или, может, не замечал его надменного тщеславия и гордыни. Еще не король, но ведет себя уже со свойственной им манерой.
Но будущий король совершенно не уловил холодности в голосе бывшего сокурсника, когда на поверхность всплывают дела государственной важности, они с дружбой несовместимы. А девочка является хорошим предлогом поменьше видеть свою будущую жену та будет целыми днями возиться со своей живой куклой.
Не хочешь продавать, так позови мать этого милого дитя. Надеюсь, у нее хватит ума мне не перечить, да и пару золотых ей не помешает. Видишь, моя радость, я готов для тебя сделать все.
Принц подошел к принцессе и вновь коснулся губами ее пальцев. Хоть здесь природа не подкачала, наделила девушку хрупкой маленькой ручкой с длинными и тонкими красивыми пальчиками.
Принцесса расцвела от льстивого обращения.
В зал вбежала раскрасневшаяся Нэйра, ее светлые волосы чуть вылезли из-под чепчика, она боролась с взволнованным и глубоким дыханием. Было видно, что девушке уже доложили о том, что ее дочь хотят купить. Это было видно по обеспокоенному взгляду и округлившимся глазам. Губы, сжатые в тонкую линию, говорили о большом душевном напряжении. Выдавая взволнованность, руки служанки комкали белый передник, одетый поверх длинного, до самых пят, серого платья.
Лицо принца исказилось в брезгливой гримасе.
Признаться, Нэйра, я был очень удивлен, увидев, что у жабы может родиться прелестный ангелочек. Видно, дочке досталось красота отца.
Принц зашелся в громком смехе, пропитанном ядом и ехидством. Принцесса поддержала его, чуть улыбнувшись. Ей были непонятны отношения друзей по магической академии. И вообще она уже устала и хотела во дворец, но Таувер сказал, что они еще отправятся на охоту, а это не меньше трех дней
Нэйра молчала, она уже отвыкла от оскорблений в свой адрес. В доме графа и графини к ней относились хорошо и по-доброму, да она уже и привыкла к ним. Вот как чувствовала, что-то должно случиться.
Чего молчишь, жаба?! Два золотых тебе за нее даю.
Я ничего не понимаю, какие деньги? Она моя дочь!
Нэйра перешла на крик. Ее подбородок чуть тряся от напряжения и готовых вырваться слез.
Принц, не ожидавший такого, стал еще больше распалять и так заведенную до придела мать.
Тебе мало двух золотых, тогда может, кисет, полностью набитый золотыми, утихомирит тебя. На эти деньги ты сможешь купить себе мужа. Я слышал, ты вдова.
Принц отстегнул висевший на поясе кисет и с холодным отрешенным взглядом бросил его к ногам Нэйры.
Нэйру охватила паника, она вырвала Александру из рук графа, загородив собой, и пятясь назад, залепетала:
Я не продаю своего ребенка. Вы не посмеете отобрать ее.
Глаза принца округлились, стали наливаться бешенством, его верхняя губа чуть приподнялась в оскале, оголив ряд белых ровных зубов.
Ты посмела мне перечить?!
Принц плавно, словно готовая к прыжку кошка, заскользил вперед.
Нэйра попятилась, подталкивая дочь к двери.
В одном прыжке принц оказался возле нее, схватив за волосы, натянул их со всей силы. Его лицо исказилось от гнева, он едва сдерживался, чтобы не убить это ничтожество, прямо здесь, на этом месте. Все-таки он не во дворце, а приглашен в гости к одному из своих вассалов. Хладнокровность и расчетливость всегда его спасали, в этот раз они как никогда пригодились. Но оставить без внимания строптивость девчонки он не мог. Не отпуская волос, он потащил служанку на выход.
Граф и принцесса, все это время молчавшие, поспешили за ними. Корнер бросал на принцессу ненавистные взгляды, но она как будто их не замечала. Кокетливо пожимала плечами и пыталась выпятить губы.
Принц выволок Нэйру на улицу, огляделся по сторонам. В загоне, недалеко от конюшни, конюх приручал молодую сноровистую кобылу, а та то и дело взбрыкивала задними ногами и мотала головой, пытаясь сбросить толстую веревку, которой была привязана к столбу, воткнутому в центр загона.
Глаза принца еще ярче заблестели от мысли, как он накажет нерадивого раба. А то, что прислуга не в его пользовании, не имеет значения, все люди его королевства принадлежат ему, и он вправе наказывать строптивых рабов.
Дотащив нечего не понимающую от боли девушку до столба, он бросил ее. Она прижалась к столбу, плечи сотрясались от рыданий, но это еще больше раззадорило принца. Вырвав кнут у конюха, он велел тому увести с загона кобылу. Животное, к удивлению, притихло, может, почувствовало идущую от чужака силу.
Привязав Нэйру веревкой к столбу, принц отошел и с наслаждением вскинул руку с кнутом, опустил ее на спину служанки, посмевшей ослушавшейся его приказа.
Резкая боль до черноты в глазах, прошедшая по спине, перекрыла дыхание Нэйры, из груди ее вырвался отчаянный крик боли.
Руки принца слегка затряслись от крика и вида крови, в которую окрасилась белая кожа служанки, вызвав волну удовольствия. Крик от пятого удара не успел вырваться из Нэйры, тело ее обвисло на веревках, но это не остановило наследника государства. Он еще несколько раз с наслаждением прошелся по ее спине, превращая серую ткань платья в лохмотья.
Таувер вымещал на слабой девушке всю свою злобу, копившуюся с приездом будущей жены. Почему он должен жениться на этой уродине, решая какие-то государственные вопросы. Кто вообще это придумал? Почему короли сами не выбирают себе жен?
Кисть, взлетевшую для очередного удара, перехватила мужская сильная рука. Плечи принца высоко поднимались от тяжелого дыхания, глаза горели огнем ненависти, из искаженного от ярости рта брызнула слюна.
Как ты посмел?!
Принц встретился с холодным взглядом карих глаз, полных стальной решительности.
Не стоит восходить на трон убийцей. Слух о том, что ты убил мать только за то, что она отказалась продать своего ребенка, разлетится по королевству мигом. Подумай, как к тебе отнесутся твои вассалы? Или, может, ты у всех купишь их детей и превратишь в рабов?
Напряжение в мышцах спало, рука принца медленно пошла вниз. Корнер прав, все-таки власть королей держится еще и на любви народа. Откинув, не глядя, окровавленный кнут, принц напоследок бросил графу в лицо:
Закрыть этих двоих в комнате до нашего отъезда. Я не варвар, дам матери попрощаться с ребенком.
Он вышел из загона, уже успев успокоить свое возбужденное состояние, приблизился к принцессе, на лице которой блуждало безразличие. Таувер наклонился, поцеловал ее пальчики. Затем, подхватив под локоток, окинул холодным взглядом людей, взирающих на него полными страха глазами. «Правильно, подданные должны бояться своего короля. Если не страшатся, то они все распоясаться могут и вздумают делать, что им заблагорассудится».
Принц, вальяжно и с гордо поднятой головой, с чувством выполненного долга поднимался по ступенькам парадного входа замка графа Корнера Данарийского.
Корнер подозвал слуг, они помогли ему донести Нэйру до ее покоев. Александра, вбежавшая в комнату, при виде окровавленной и бесчувственной матери зажала ротик рукой, из ее глаз потекли слезы.
Мамочка. Мамочка, ты ведь не умерла, не умерла, шептала она.
Ее зеленные глаза источали неописуемое горе. Видя, что сейчас с ребенком случится припадок граф, приобнял малышку за плечи, стараясь успокоить.
Александра, тише, тише, девочка. Твоя мама не умерла, она потеряла сознание. Сейчас я прикажу зайти Татки, она обработает раны на ее спине.
Девочка подняла свои большие глаза на графа.
Это он из-за меня избил маму? Из-за меня?!