Я обдумал услышанное. Эргесенналло Это имя показалось мне знакомым, но спрашивать я вновь не стал. Не хотелось показаться слишком навязчивым, ну или слишком странным. В этот момент седло качнуло и в голове отдалось еще большим звоном. Не знаю, связано оно было с попыткой вспомнить и это имя, или от общего моего состояния.
Пока мы ехали, я рассматривал нашедших меня всадников-стражей. И они были такие же, как я мы, запоздало сообразил я, говорили на одном языке, да и с лица тоже явно дети одного народа. У нас были чуть удлиненные пропорции черт лица, светлая кожа и светлые глаза с почти одинаковым классическим разрезом «миндальное зерно», и одежду, помимо доспехов, мы носили похожего вида. У Менгора еще и волосы, как у меня черные, прямые. Вот, видимо, поэтому у меня и спросили, не земляк ли я им, собственно. Я обрадовался может, я возвращаюсь если не домой, то в место, что считал себе почти что домом?
Задал себе этот вопрос и не получил ответа.
В скором времени показался город. Он был, на мой взгляд, не так уж и велик, но стар и основателен. Дома каменные, чаще всего в два этажа, тянущиеся ввысь. Светлый камень центральных мостовых, коричневатые стены, острые крыши и почти везде небольшие балкончики на вторых этажах. Улицы были на удивление просторны, и зелены от густо натыканных тут и там кустов диких роз и вишен. В городе хватало и деревьев рябины, платанов, каштанов, кленов. Мне смутно почудилось в этом безыскусном, но приятном своей строгой простотой городе что-то родное, близкое. Каштаны и вишни, коричневатый и серый камень, острые крыши и размеренное течение жизни город не так уж и мал, но в нем спокойно, привольно и легко. Город стар. Где, на каком месте я из созерцания реально окружающих меня вещей впал в то ли фантазии, то ли смутные воспоминания я не сообразил. Очнулся я только когда Менгор взял меня за плечо:
Слезай, приятель, можно сказать приехали.
«Куда?» хотел было спросить я, но решил, что неловких и неумных словес с моей стороны на сегодня достаточно. Даже понимая мое состояние получил ли я по голове падающей снастью или врезался ею, многострадальной, в камень на морском берегу они явно не обязаны были выслушивать такие вопиющие глупости. Куда, куда наверняка городское управление стражи, здание, потемневшее от времени, грозное и суровое, увенчанное парой башенок. За ним толпились приземистые дома оружейная, казармы, лекарская палата да.
Туда-то меня в первую очередь и отправили. Лекарская как лекарская я был уверен, что по всему миру они мало чем от друг друга отличаются. Светлый лен да хлопок, легкие занавеси, запах трав и мыла, мокрых скобленных досок чистого пола, да еще недавно сваренной каши на молоке. Лекари пожилая дама да мужчина неопределенных (скорее всего, не таких уж и юных) лет осмотрели меня, напоили какими-то зельями, смазали мазями ссадины, порезы и ушибы да велели спать, сколько спится, и без дела не болтаться. Я послушался. Надел застиранную рубаху, что мне выдали, содрал полную песка одежду с себя и нырнул под крапивное одеяло. Сон, как ни странно, не шел сразу.
Запах пшеничной каши меня неотступно преследовал слабый, но неотвязный. Да, очевидно, на молоке. Соленая, с травами или с сушеным яблоком и медом? Я поворочался. Странное чувство то ли тошнота подступает, то ли дикий голод от этого запаха. Так и не решив, я воткнулся носом в подушку и в конце концов провалился в сон.
Когда меня разбудили то ли я проспал больше суток, то ли всего половину хода солнца по небу то принесли той самой каши и питья из шиповника, меда и красного вина. Каша была соленая, с сыром и корицей, и изрядно остывшая. А вот питье теплое, почти горячее.
Есть я хотел зверски, поэтому проглотил и то, и то.
А еще, покуда я спал, мне успели туго перетянуть повязкой грудь значит, ребро все же сломал. В остальном я чувствовал себя весьма неплохо.
Только покончил с трапезой еще новости:
Счастливчик, эй, ну ты, с корабля! С тобой тут начальник стражи хочет говорить, и Менгор пришел, пойдешь с ним? мальчик-помощник лекарей, Жан, что ли, его звали всунулся в дверь.
Пойду, кивнул я. Похоже, судьба выдала мне новое имя.
Жан выдал мне мою одежду ее почистили и, как могли, починили, но все равно я чувствовал себя оборванцем. Собравшись, вышел на крыльцо. Поглядел на ожидающего меня Менгора, снаряженного добротно и опрятно и пошутил, что хоть ради новой одежды записывайся в стражу. Тот ишь дружелюбно пожал плечами:
А почему нет? Меч, лук держать умеешь?
Умею, чуть удивленно отозвался я, поняв, что действительно умею. И уверенно закончил: И копье, и двулезвейник даже. А вот что-то кроме наверное, придется учиться.
Менгор покосился на меня с не то удивлением, не то одобрением, и кивнул.
Впрочем, я не собирался пока ничего решать. Зачем я вообще про стражу ляпнул, я не особенно понимал. Вспомнить бы, что ли, здесь я жил или нет? И чем вообще занимался? Умение фехтовать говорило еще мало о чем, скорее всего.
Так или иначе, а разговор с главою стражи Д'Лагрена вышел скомканный я мало что мог связно рассказать, мои смутные измышления он вытягивал из меня, как рыбак лососей, по одному, в конце концов махнул рукой и предложил пару мест, где я мог попытать удачи с добычей жилья и денег на первое время, если решу остаться в городе.
Выбор не то что бы впечатлял: зеленщица, которой требовалась помощь в тяжелой работе по саду, торговая лавка заниматься подсчетами, таверна, которой нужен охранник все в таком духе. Я сперва думал, что мне все равно, чем заняться но оказалось, нет.
Несколько дней я бесцельно бродил, знакомясь с городом и не самыми широкими возможностями устроиться в нем, предложенными мне лордом Галвэном стражу города возглавлял именно он, и он же входил в число тех, кто городом управляет. Не единолично, конечно но в городской совет он входил. Город мне, скажем честно, нравился. И чем дальше, тем больше крепло то первое мое чувство знакомого. Видимо, я правда жил или прямо здесь, или в месте, очень похожем на Д'Лагрена. Увы, моя память отказывалась меня снабжать хоть каким-то намеком на то, нахожусь ли я на правильном пути. Даже имя города ничем не отзывалось в душе как, впрочем, почти все названия городов и стран, что я слышал от народа после того, как очнулся на морском берегу.
Пару дней я занимался разной ерундой, питался абы как, зачастую вообще забывая, что мне это необходимо, а на третий пришел обратно в Стражу.
Я понял, что шутка, которой я поделился с Менгором, не была шуткой. Почему-то из всех, с кем мне удалось свести знакомство, он сам да лорд Галвэн вызывали у меня наибольшее доверие. И как ни поверни а идти мне было по сути некуда. И не хотелось. Вот это «не хотелось» меня смутно тревожило, если честно. Вероятно, некоторая апатия моя произросла и от того, что я не только проскользил по самой границе жизни и смерти, но и уже слишком долго не знал, куда приложить свои силы и самого себя, чтобы быть нужным? Полезным? Делать что-то нужное для всех? Наверное, да. А раз так что ж, еще один стражник не будет лишним. По крайней мере, я и правда умею фехтовать. Да и ребра скоро срастутся, до следующей луны сниму повязку, а там хоть на дальних трактах разбойников ловить лишь бы при деле быть.
И вот меня записали в добровольцы, и я сменил свою потрепанную одежду на форменное облачение. Теперь у меня были темно-серая туника, коричневые штаны, крепкие ботинки с высоким верхом, и двухцветный, наполовину серо-голубой, наполовину темный, вайдово-синий капюшон-худ с широкой, лежащей на плечах, круглой пелериной, украшенной городским гербовым шевроном.
На следующий день я уже заступил на службу. Знакомиться с городом по-настоящему, как пошутил капитан Менгор. И знакомство это началось с дежурства на стенах.
Стены ДЛагрена росли кругом от древней башни-крепости, той, что была первой заложена на месте будущего города. Обнимали скорлупою ореховое ядро города, защищали его явно не только от холодных ветров из с севера. Они были из серого камня, довольно-таки высоки и крепки. Новый Этен ни с кем не воевал нынче, по крайней мере но стены стены. И крепость. Мы привыкли к угрозам, мы не могли жить без стен я сейчас уже говорю «мы», потому что, пусть я и не помню, но я чувствую, что это так. Менгор и его отряд, лорд Галвэн и я были одной крови, не только как дети одного народа, но и как те, кто знает, зачем нужны крепости и оружие. Мы привыкли к мечам, стрелам и стенам. Что ж. Я не знаю, жили ли мы наш народ когда-либо иначе. И жил ли вообще кто-то иначе в этом мире. Мне казалось это само собой разумеющимся наверное, не останься я без доброго куска своих воспоминаний, я бы даже не задумался об этом.