Так уж и быть, сделал вальяжный жест рукой Королья принимаю твоё нижайшее прошение, он повернулся на бок, выставив на обозрение разорванную на спине хламидуа сейчас я повелеваю тебе заткнуться и дать своему повелителю часочек отдохнуть.
Августейший едва успел договорить, как из его груди вырвался богатырский храп и Величество забылся глубоким сном.
Глава 4
Непростительно безразмерная столица Многоземельной народной республики распласталась, как жирная свиная котлета на сковороде, истекая непомерно накопленными жирами и издавая смесь запахов подгорающего масла и полусырого мяса.
Цетром столицы являлась площадь Свободы и Рабства, увенчанная гранитными статуями изображавшими упомянутых Свободу и Рабство. Композиция представляла Рабство в виде крупного симпатичного, с правильными чертами лица, и волевым подбородком мужчину с ошейником на шее, крепко прижимавшего к себе хрупкую, с впалыми щеками девчушку, надпись под изваянием гласила: Рабство путь к Свободе!
В центре площади возвышался дворец парламента республики исполненный в стиле древнеримского сената.
О том, что сегодня был один из дней сессионного заседания парламента можно было догадаться по милицейскому оцеплению периметра площади, на территорию которой простым смертным вход был воспрещён. Да и при желании никто бы и не смог бы протиснуться на эту площадь, до того плотно она была забита личным автотранспортом парламентариев. Дороговизна и новизна автомобилей свидетельствовала о том, что банкротство мировому автопрому в ближайщие годы не грозит, ибо парламентарии Многоземельной народной республики имеют сурьёзную покупательскую способность и не стесняются её использовать.
Но перенесёмся же скорее в сессионный зал. Его, полукругом в двенадцать рядов, заполняли ряды кресел с горностаевой обивкой, в центре зала возвышалась трибуна для спикера. Эта самая трибуна в данный момент была центром свалки из беспрестанно толкающихся и бранящих друг друга депутатских тушек с трёхскладчатыми затылками.
Главной целью каждого было, будто бы, дорваться до трибуны и успеть выкрикнуть чтонибудь в микрофон, пока коллеги не успели стащить его за ноги.
Вот какойто бородавчатый, на вид приличный дедушка, с хитрожопым прищуром, неожиданно для самого себя добрался до микрофона, и, совершенно, не зная, что говорить, запел пахабную песенку из своей молодости:
А я любил монашку!
И Любу и Палашку,
Их целовал я в грудь и в лоб,
Но както раз застукал поп!
На втором куплете маразматического исполнителя таки стянули с трибуны, и, дабы, разъяснить дедуле, что с концертом пора заканчивать, так как тот попрежнему продолжал петь, даже, без микрофонаразбили стулом голову, и, уже, повели сражение, подобно древним ахейцам, за тело Патрокла, не гнушаясь в процессе нещадно топтать павшего дедушку туфельками из крокодильей кожи.
Практически бесшумно, за креслами президиума отворилась маленькая дверца, но, это заставило парламентариев разом смолкнуть, неотрывно следя за тем, что появится изза двери.
Появилась гладко выбритая голова с сероватого оттенка лицом, покрытым морщинами и глубоким шрамом на правой щеке, маленькие бесцветные глазки уставились в зал.
Заглохните, гниды! обругала парламентариев голова и скрылась за дверью.
Народные представители не заставили просить себя дважды, и тряся откормленными задами, упакованными в дорогие брючки с отливом, тихо, как мышки, разбежались по своим местам. И седели, не шевелясь, до самого конца сессионного дня, даже на горшок ни один не попросился хотя после появления неприятной головы в штаны сделали все.
Так что же делалось за маленькой дверцой, малейшего окрика изза которой было достаточно, что бы народные избранники стали тихими и послушными?
А была за ней небольшая, «тайная комната», где собрался весь цвет молодой республики.
В обитой бархатом комнате царил приятный интимный полумрак. За круглым дубовым столом, в креслах мастерски обтянутых человеческой кожей сидело двадцать человек, довольно зрелого возраста, и, все как на подбор имели мёртвые рыбьи глаза. Население Многоземельной республики могло бы легко опознать в этих «рыцарях круглого стола» отцов и благодетелей народа, меценатов и учредителей бесчисленных благотворительных фондов имени себя. Фонды эти, постоянно, приносили богатые пожертвования, не меньше сотни жертв за раз, а то и более
Кстати, по какомуто удивительному совпадению, народные благодетели, одновременно, были и самыми богатыми людьми республики, да, пожалуй, и всего мира. Самый выдающийся благодетель в республике был Амтих Амтихович, и, несмотря на изрядный капиталец, на сходку он пришёл в простеньком спортивном костюме и сидел, небрежно перекатывая маленький чёрный шарик для игры в «напёрстки».
На столе, грудой, были составлены большие спортивные сумки, до того плотно набитые, что молнии на них не застёгивались, и из распухших сумок торчали пачки, плотно спрессованных американских долларов.
Амтих Амтихович сделал небрежный жест рукой, указав пальцем, украшенным золтой печаткой с бриллиантом, на сумки и, тот час, откудато из тёмного угла вышел широкомордый здоровяк в чёрном костюме, и аккуратненько, по одной, перегрузил все сумки на приготовленную заранее тележку, поклонился Амтиховичу, и так же тихо исчез.
Вот же мы молодцы! загомонели благодетелиИ тут народу помогаем, как можем. Он, народец, навыбирал себе депутатов, а мы им зарплату платим! Должно нас за это отблагодарить как полагается! Дада, пускай подают благодарность!
Всё будет, тихим голосом заговорил Амтих Амтиховичблагодарность будет внесена в бюджет, как первейшая статья расходов. Но сегодня у нас есть гораздо более важный вопрос. Речь пойдёт о нашем бывшем вседержителе Короле Многоземельном. Помните такого?
Помнимпомним, загомонели благодетеликак же не помнить! Славный король был. Ни в чём нам не отказывал! О чём не попроси, на всё соглашался. Хоть налоги на откуп, хоть мосты в частную собственость, хоть крестьян закрепоститьлюбой указ подписывал не глядя. Правда, предварительно, нужно было ему мешок золота занести, ну так, а кто без греха?
Вот как? Амтих Амтихович удивлённо приподнял бровьМожет вы были бы и не против его возвращения на престол? Ведь Величество жив и здравствует, а значитреставрация монархии вполне возможна.
Пускай возвращается, если сможет, хором отвечали благодетели.
А как насчёт королевских земель и имений? полюбопытствовал Амтих АмтиховичКак я помню, после, низложения Его Величества, многие из вас переоформили их на себя. А королевские крепостные души, что с ними стало? Тоже между собой разделили. Так вы готовы вернуть всё в зад? Амтихович обвёл холодными змеиными глазками присутствующих.
Благодетели растерянно умолкли. Они хорошо помнили, что большую часть королевских владений присвоил себе, именно, Амтих Амтихович, особенно золотоносные рудники и серебряные шахты, но говорить об этом вслух не решались, да и всё же, каждому из них удалось оторвать кусочек и для себя, а отдавать добытое было не в их правилах.
Нас может спасти, только одно, решили благодетеликоролеубийство!
По счастью для всех нас, сказал Амтих Амтиховичя, заранее, побеспокоился о нашем эксмонархе, он щёлкнул пальцами и из темного угла, вновь, вынырнул широкомордый здоровякя выдал тебе сотню тысяч на устранение Короля Многоземельногонапомнил Амтих Амтиховичдоложи нам о успехах.
Докладываю! отчеканил широкомордыйИз полученных ста тысяч, семьдесят я взял себе, а оставшиеся тридцать вручил моему помощнику и приказал ему на эти деньги организовать ликвидацию Короля.
Ну что же, это разумно, рационально, кивнул Амтих Амтиховичмы бы все так поступили.
Благодетели одобрительно загудели.
Продолжаю доклад, вёл дальше широкомордыймой помощник из полученных тридцати тысяч взял себе двадцать пять, а за оставшиеся пять тысяч договорился с братом жены, что бы тот взял устранение Кроля на себя.
И что же из этого получилось? нетерпеливо спросил Амтих Амтихович.