А ты ничего, удар держишь Хотя все равно, выучка слаба, слаба Кто ж так ноги ставит? А если у меня был бы, скажем, сакс? Или нож поменьше? Вот так налетел бы вроде как с кулаками, а потом рази воткнул в живот. Помню, я так одного детину к богам отправил. Ну, не так, но похоже. Дескать, на кулачки вызвал, а потом из-за сапога рази в живот! Он бельма выпучил, а я его руку хватаю и кричу: «Ах ты падаль! Нож в честном бою потянул!» Ну, конечно, его свита повскакала с мест, но тут уже мои братья (они все это время тихо за дверью ждали) прибежали, и всех мы их порубили. Конунг, помню, тогда ярился перед людьми, дескать, правду нарушили. А потом к нам приходит в поруб и говорит: «Спасибо тебе, Торке, уж очень это был злой и плохой бонд, уж очень он мне крови много попортил. Я, говорит, тебя отпущуезжай-ка ты в Гардарику, там русы есть, а я о тебе словечко замолвлю». Вот так и вышло Ну, вот так я стал твоим предком. Все, получил, зачем пришел?
Коля усмехнулся. Повреждения от недавней стычки рассасывались на глазах, как и отпускала боль.
Торке Сигвардссон, а почему вы так злились на меня? Ведь вроде бы
Потому что я тут торчу Локи знает сколько веков! Торке опять взрыкнул. Ты представляешь, сколько вас тут ко мне пришло? Сколько у меня потомков? Тысячи! И все какие-то Нет, ну было несколько. Вот один приходил, говорит, воевал с каким-то франком. Усищи на плечах, здоровый Я тогда встречал по-другому. Тут, конечно, не как в сказах о Валгалле, но все равно зарастает все быстро. Ну, я и ждал каждого с мечом, щитом да копьем. Дескать, покажи мне удаль свою, правнучек, надо ли на тебя время тратить! Тот так ловко саблей махалну чисто хазар какой, аж завидно. Крепко мы подружились, помню Или вот, недавно совсем, приходил другой. Бритый, но крепкий. Говорит, в трех войнах воевал, базилевса свергал! Ух, он как с копьем обращался, а с топором Любо-дорого посмотреть. А потом мне надоело. Какой смысл? Все больше приходят какие-то щуплые, хилые, ноют, боятся Не мужи, а одно название. Так что я просто молчу. Ты же пришел в неудачный час, когда терпение мое истончилось от дум. Так бы я тебя и не заметил.
Ага. Чего-то подобного я ждал. Но тут такое дело Я у вас много времени не отниму, я просто хочу спросить. Вы тут уже давно. Что-нибудь здесь вообще меняется? Ведь я вообще думал, что после смерти не будет ничего. А это ни на что не похоже. Вы самый старый из моих предков, как мне говорили, может, скажетечто-нибудь меняется? Коля замер и перевел дух. Торке насупился, потом улыбнулся и выдохнул сквозь усы.
Мы же померли, чему тут меняться? Признаюсь, не чертоги асов, но и не Хельхейм, и всяко лучше, чем ничего. Рагнарека тоже не ожидается Вокруг все одно да потому. Разве что
Да? Коля вытянулся и посмотрел на Торке.
Разве что меняешься ты. Знаешь, я сижу на этом берегу уже сотни лет и сотни лет я вспоминаю свою жизнь. В ней было все, что достойно мужа, победы, братья по оружию, серебро, женщины, рабы Но почему, почему чаще всего я вспоминаю, как смотрел на озеро в часы заката? Как разглядывал небо, засыпая летом в походе? Почему мне мерещится снег и холод лесных тропок, почему я так остро хочу снова почувствовать тот мир? А? Почему здесь я не могу почувствовать того, что не замечал?
Может, потому, что наше посмертие создано людьми? Коля пригладил волосы. Мне говорили, что все вокруг нас на самом деле иллюзия. Мы ее видим, потому что являемся людьми, и видим то, что мы можем увидеть. Она для насреальность. Та жизнь и эта. Знаки, слова, смыслывсе это человеческое, наше и ограниченное. Оно конечно. А то чувство Вы, может быть, не поверите, но я тоже сейчас вспомнил, как осенней ночью стоял и слушал на балконе дома, как пахнет, идет, проходит дождь через меня и этот город. И вот тогда нечто особое, нечто удивительное случилось со мнойя почувствовал нечто иное, отличное от человеческого бытия.
С тобой говорят боги? Торке, старательно скрывая свои движения, попытался отползти на безопасное расстояние. Если да, то, может, тебе лучше пойти своей дорогой? Мне только безумцев тут не хватало.
Нет, что вы, нет, конечно. Я хотел бы, но нет. А сейчас, будучи мертвым, это особенно странноговорить о богах. Я о другом. Что здесь, в этом посмертии мы как бы находимся внутри головы. Наш мир, наше окружениеэто плод нашего ума, непонятно как живущего до сих пор. Казалось бы, мы можем все что угодно. Но ум-то человеческий. Наша реальность, пока мы были живы, тоже была сделана из этого ума и наложена на окружающий мир. А тут мир исчез, а реальность осталась. И мы оказались заперты в нашем ограниченном мирке, который принципиально не поменялся за многие тысячи лет. Так что
Так что мы заговорились, а ветер утих. Смотри, сейчас будет вечер и звезды. Раздели со мной это зрелище, внук. Может, нам повезет, и мы, наконец, перестанем быть закованы в эти цепи. А может, найдем способ их порвать. Мужи не отчаиваются, малыш, Торке хитро усмехнулся в усы и встал. За ним поднялся и Коля.
Ветер унес с собой дождь и ушел, успокоив море и небо. Солнца не былотолько черный плащ небес, усыпанный звездами. Они стояли, запрокинув головы, и видели, но каждый свое.
Предбанник Царства мертвых
Холодный день в лесу. Лед пригладил лужи. Пусто. Небо хмуро и отстраненно следит тяжелыми фиолетово-серыми глазами. Воздух молчит. Он пахнет намокшими и стынущими листьями и сырым, черным от влаги деревом. Лиственницы поджали ветвиторопливо и неудобно, словно шли куда-то и услышали внезапный треск сучка под ногой, вздрогнули и замерли. Теперь они стоят, незаметно поеживаясь от холода, и притворяются неживыми.
Кащеева жена втягивает носом запах хвои, растворенный в тумане, и всматривается в изгибы заслоняемой деревьями тропы. Единственное, что немного портит удовольствие от этих прогулок, запах, который приносят с собой новенькие. Здесь, на границе царств живых и мертвых, уже нет времени, но еще есть жизнь. Поэтому они с Кащеем ходят встречать новеньких по очередихвоя и мокрая трава под ногами, дождь, а когда и снег с морозом или лето с земляникой вносят приятное разнообразие. Но вот человеческий запах По нему Кащей с женой определяют приближение новоприбывшего за версту.
Он поворачивает по каменной тропе, идет вверх и вспоминает, как в этом лесу собирал грибы по осени. Набрали тогда полный кузов «москвича», потом до поздней ночи чистили во дворе. Эх, детство, детство. И звезды светили, когда мать жарила картошку с маслятами. Хороший сон. Даже лесом пахнет по-настоящему, и земля такая же сырая, как тогда. И зябко.
Он останавливается.
На поляне между деревьями стоит Кащеева жена и вытирает руки о передник.
Мокрые они, твои маслята, объяснила она. И листочки на них все равно остались, даром что ты мыл и чистил. Думаешь, за сорок лет смоются?
Почему так холодно? прошептал он.
Кащеева жена вздохнула. В основном недавно живые все одинаковые. Думают, что попали в сон. А потом понимают, что не совсем, и пугаются. Как дети, честное слово. Да и они с Кащеем тут очеловечиваются. Хорошее место, интересное. Испытываешь то, что живые называют чувствами.
Чай себе сделай.
Зачем?
Вы же пьете горячий чай, когда мерзнете.
Ааа Это да. Выкто?
Я кто?
Нет, вы говорите, что мы пьем горячий чай. А мыэто кто?
Сначала чай сделай.
Так у меня ничего нет. Ни чая, ни чайника.
Термос у тебя есть в рюкзаке. Пользуйся, пока можешь.
Он снял рюкзак со спины и вытащил термос. Пока не складывалось, что он делает в лесу и откуда за спиной рюкзак.
Садись. Кащеева жена похлопала по пеньку.
Он сел, налил в кружку чай, глотнул и удивился. Черный, с разнотравьем и молоком, душистыйтолько у матери такой получается. Но мать два года назад умерла. Он снова глотнул чай. Поднял глаза. Перед ним стоял белый сокол в его рост и, отвернувшись, чистил под крылом.
Ты в предбаннике, сказала Кащеева жена. Помнишь предбанник, как в бане из твоего детства? Вот считай, что ты в нем оказался. Умер ты. А здесь предбанник Царства мертвых.
Вокруг рос лес, опускался туман. Сыро все-таки.
Да не пугайся. Сокол вычистил подкрылье, тщательно оглядел и затоптался на месте. Всем страшно. Главное во снене бояться. Если тебе сейчас снится кошмар, то сон это или нет, ты узнаешь, только если пойдешь дальше, со мной. А если не кошмарто обратно тебе все равно не вернуться.