Мое слово, может, и не закон Секты, но для тебя мое словозакон! Если я прикажу тебе ударить себя по лицу и извиниться, ты подчинишься!
Бледный Бай Юньлай дрожал как осиновый лист. Из-за его низкой культивации, даже несмотря на его обширные связи в Секте, многие смотрели на него свысока. Такое с ним случалось уже не в первый раз, однако он никогда не рассказывал об этом Ла Раи, не желая обременять его лишними заботами. Он всегда тщательно следил за словами, но всегда оставался шанс, что он мог ненароком кого-то оскорбить.
Что до юноши по фамилии Лю, он, полагаясь на свое довольно высокое положение в Секте, потребовал, чтобы Ла Раи изготовил ему пилюли. Однако в день допускалось внести только три заказа, а запись осуществлялась в порядке живой очереди. Бай Юньлай всеми силами пытался не оскорбить Лю, но примирительные слова лишь разозлили его. Даже у самых скромных и простых людей имелась гордость. Но Бай Юньлаю ничего не оставалось, как дрожа с горечью смотреть на Лю. Он поднял руку, собираясь ударить себя по лицу, когда прозвучал спокойный голос Ла Раи:
Бай Юньлай!
Бай Юньлай потрясенно обернулся на голос и увидел Ла Раи, неспешно идущего мимо декоративного каменного сада. Лицо юноши было полностью лишено эмоций. Сердце Бай Юньлая охватила радость, к которой примешалась капелька стыда. Глубоко внутри он считал, что именно по его вине Тан Хао потерял лицо. Он уже было хотел ответить, но осекся, когда почувствовал на себе благодарный взгляд Ла Раи. Бай Юньлай втянул полную грудь воздуха, приятно было чувствовать, что кто-то понимал и ценил его труд. Следовать за Ла Раи на пути к величию было большой честью.
Появление Ла Раи сразу же привлекло к нему внимание всех собравшихся на площади, однако никто его не узнал. Избранные в четырех пагодах нахмурились, они тоже не узнали Ла Раи.
Кто разрешил тебе опустить руку? рявкнул человек по фамилии Лю и едко добавил:Хочешь, чтобы я тебе помог отхлестать себя по лицу?
Он тоже заметил, как Ла Раи появился на площади. Но эта долина принадлежала Подразделению Пурпурного Ци, он не позволит на своей территории затмить его какому-то жалкому мастеру-алхимику. Особенно, когда он лично знал всех самых важных и именитых мастеров-алхимиков Секты. Позади Лю стояло пять человек, в их холодных взглядах без труда можно было разглядеть неприязнь.
Бай Юньлай, подойди сюда, сказал Ла Раи, не обращая внимания на Лю и презрительные взгляды людей позади.
Юноша неоднократно сталкивался с такой породой людей. Не важно, Избранные они или Дети Дао, с текущим статусом Ла Раи, они мало чем отличались, от диких собак, которые могли лишь тявкать. Бай Юньлай успел сделать несколько шагов в сторону Ла Раи, когда Лю холодно хмыкнул и выбросил руку в его сторону.
Я не помню, чтобы разрешал тебе уйти! Похоже кому-то пора преподать урок!
Когда его рука практически коснулась Бай Юньлай, обычно спокойное выражение лица Ла Раи испарилось. Леденящий душу взгляд его глаз пригвоздил Лю к месту. Этот взгляд походил на громовой раскат, что рассекает ночное небо; на пугающие грозовые тучи, которые внезапно омрачают ясный, солнечный день, но самым страшным было то, что этот взгляд, казалось, действительно мог заморозить. У Лю возникло ощущение, что у него в голове разразилась настоящая гроза, а в крове появились острые тоненькие льдинки. Выражение его лица изменилось. Взгляд Ла Раи напоминал взгляд исполинского зверя, который мог пожрать все живое вокруг. Именно из-за него Лю неосознанно остановил удар. К этому моменту Бай Юньлай уже дошел до юноши.
Ла Раи отвел взгляд, а потом повернулся, намереваясь уйти вместе с Бай Юньлаем. Учитывая уровень его культивации и положение внутри Секты, эти ученики даже рядом с ним не стояли. Поэтому в демонстрации своих способностей перед этими так называемыми Избранными было мало смысла. Разумеется, из всех практиков Подразделения Пурпурного Ци никто, кроме Лю, не знал, что сейчас произошло, даже пятеро человек, стоящие рядом с Лю. Они лишь видели свирепый блеск в глазах Ла Раи, да его суровую манеру держаться. С другой стороны, любой мог иметь свирепый взгляд, их таким не запугаешь. Впрочем, выражение на лицах Избранных в пагодах изменилось на задумчивое. Тем не менее, остальные ученики на площади, как и практики, стоящие в ее центре, этого не заметили. Они понятия не имели, что сейчас произошло. Пятеро людей Лю поспешили преградить Ла Раи дорогу, явно замыслив что-то недоброе.
В Подразделении Пурпурного Ци нельзя болтать, что вздумается, а потом спокойно уйти!
Стоять! Старший Брат Лю еще не закончил. Бай Юньлай, ты не уйдешь отсюда на своих двоих! Тебе нужна хорошая взбучка!
Каков нахал! Думаешь со статусом мастера-алхимика можешь смотреть на нас, учеников Внутренней Секты, свысока?
Переведя дух, Лю направился вперед и холодно сказал:
Ты можешь уйти, когда пожелаешь, но этот Бай Юньлай проявил неуважение. Отпустить его безнаказанным, значит оскорбить всю Внутреннюю Секту Подразделения Пурпурного Ци!
Ла Раи его пугал, но хоть сейчас его голос звучал не так самонадеянно, как раньше, заносчивость и надменность никуда не делись. Посеревший Бай Юньлай заставил себя подавить вспыхнувший было гнев. Он понимал, что даже с Ла Раи в качестве мастера-алхимика, они находились на территории Внутренней Секты и ситуация может обернуться худо. Он был не против несколько раз ударить себя по лицу. К тому же, он не хотел, чтобы из-за него у Ла Раи были неприятности. Поэтому он остановился. Ла Раи тоже остановился и повернулся к нему.
Кто все эти люди? спросил он невозмутимо.
Ученик Внутренней Секты Подразделения Пурпурного Ци Лю Яньбин он пролепетал тихо Бай Юньлай.
Ла Раи кивнул и спокойно сказал:
С этого момента я не принимаю заказы на целебные пилюли от Лю Яньбина.
От этих слов все ученики Внутренней Секты удивленно уставились на него. Самые сметливые среди них уже поняли к чему всё идет. Избранные в пагодах наблюдали за Ла Раи с блеском в глазах. Один даже вышел на несколько шагов из собственной пагоды.
И не только у него, неспешно продолжил Ла Раи, Отныне я не принимаю заказы и от людей у него за спиной.
Бай Юньлай лишь пораженно кивнул. Лицо Лю Яньбина недоверчиво скривилось. Если и к этому моменты Лю не понял, кто перед ним стоит, тогда он не достоин был практиковать культивации стадии Возведения Основания, однако мир полон дураков. Один из юношей позади Лю Яньбина расхохотался:
Ты кем себя возомнил? Ты думаешь, нам так нужны твои пилюли? Думаешь, ты такой особенный, что можешь теперь так с нами разговаривать?
Да, ведь мое имя Тан Хао, произнес Ла Раи невозмутимо.
Этой короткой фразы хватило, чтобы глаза у юноши удивленно округлились.
Тан Тан Хао
Лица остальных лакеев Лю Яньбина скривились. Они пораженно смотрели на Ла Раи. И не только они. Все ученики Подразделения Пурпурного Ци на площади после объявления Ла Раи поразевали от удивления рты. В их взглядах появился яркий блеск. На лицах Избранных Подразделения Пурпурного Ци калейдоскопом проносился целый спектр эмоций. На площадь тотчас опустилась тишина. За последние несколько месяцев имя Тан Хао всколыхнуло всю Секту Пурпурной Луны. Он обладал блестящей репутацией. Только самые нелюдимые члены Секты не знали про его талант к переплавке пилюль. Вот почему имя Тан Хао прогремело как гром среди ясного неба.
Лю Яньбин осунулся, а практики у него за спиной внезапно нервно заерзали. Совсем недавно они были рады проучить Бай Юньлая, всё-таки он был жалким алхимиком-подмастерьем. Но с появлением самого алхимика Тана это желание мгновенно испарилось, никто не хотел его разгневать. Они наперебой начали оправдываться, но Ла Раи не слушал. Он повернулся к ним спиной, давая понять, что у него нет желания дальше говорить с так называемыми учениками Внутренней Секты. Будь то статус или репутация, во всех аспектах он отличался от этих людей, как черный цвет отличался от белого. Он вместе с Бай Юньлаем пошел прочь. Избранные бросились следом, очевидно, намереваясь перекинуться с ним парой слов.
Сердце Лю Яньбина сжалось от досады. Однако, не зря говорят: «Тому, кто сидит верхом на тигре, трудно спуститься вниз«. Он не хотел уступать. Стиснув зубы, он заставил свои губы двигаться в попытке вернуть себе лицо: