Чайник вскипает, вспыхивая магией, заменяющей нам все электричество. Ишим садится за стол и нервно подметает пол кисточкой хвоста, пока я вожусь с чаем: лезу на табуретке наверх, к кухонным шкафчикам, грохочу в них пустыми банками, пока не отыскиваю нужную. Чая совсем мало осталось, но я не отваживаюсь предлагать ей кофе, зная, что растворимый Ишим на дух не переносит. Ишимка терпеливо ждет, пока ее напиток заварится, и я понимаю, что нам обеим нужно это время. Я все чаще возвращаюсь взглядом к таинственному свертку.
Т-так вот, заикнувшись, начинает Ишим. Мне приказано передать тебе оружие для сбора душ. Самаэль явился и сказал, что я должна тебе помогать, поэтому и перекинул на меня доставку. А сам он куда-то спешилмне так показалось Она пододвигает предположительный меч к моей стороне стола.
Я задумчиво касаюсь белой ткани пальцами, прислушиваясь к ощущениям. Опасности для меня оружие не несетэто точно, иначе бы все инстинкты взвыли во весь голос, а я ошпаренной кошкой взвилась бы прочь, но я все равно медлю и не вскрываю сверток. Ишим ерзает на стуле, чем немного отвлекает, и я недовольно повожу плечами.
Что-то случилось? напрямик спрашиваю я.
Она вертит головой, словно на кухне есть еще кто-то, к кому я могла обратиться, но понимает, что отвечать так или иначе ей придется. Вздыхает тихонечко.
Ты правда этого хочешь?
Чего?
Ну, конца Рая, поежившись, уточняет Ишим. Это же ужасно! Есть ведь и ни в чем не повинные ангелы, которые никогда на нас не нападали. Там же не все воины, как и у нас. Я знаю многих демонов, не способных взять оружие в руки, и среди ангелов наверняка много таких. А ты готова уничтожить их всех без разбора! Кара, это это неправильно.
Я медлю с ответом, хотя сама отлично знаю его. Ишим вымученно улыбается и встает к утихшему чайнику, наливает себе чай, чтобы успокоиться. Пытаясь ответить, я вдруг понимаю, что не могу сказать ни слова. Не для нее.
Последняя битва была предрешена. Это должно случиться рано или поздно. Какая разница, начну я это сейчас или через сотни лет придет кто-то еще, такой же ебанутый на всю голову. Это война, Ишим. Вечная война. Или они нас, или мы их, третьего не дано. Мы не сможем жить в мире, станем опять грызться за людей, которым стали нахуй не нужны.
Ты не похожа ни на одного из нас, Кара. Я так никогда тебя и не пойму.
В ее голосе слышится застарелая и хроническая уже грусть, и я растерянно думаю, что зря мы начали этот разговор. Ничем хорошим он закончиться не мог точно. Чтобы отвлечься, я расшнуровываю ткань на мече. И пораженно выдыхаю.
Это мой меч?
Ишим на самом деле рада, что я сменила тему. По крайней мере, я надеюсь.
Как я поняла, копия. Твой старый меч поражал на физическом уровне, этот способен рассекать души. Специально для задания. Это неиспытанный аналог небесной стали.
Я нерешительно провожу пальцами по поверхности лезвия, осторожно касаюсь острия. Короткая и внезапная вспышка боли заставляет пропустить пару вдохов, а кровь пачкает столешницу. Ишим закатывает глаза и осторожно отбирает у меня меч, как у неразумного ребенка.
Аккуратней быть надо, ворчит она, разглядывая короткий порез у меня на ладони. Совсем рядом с прошлымот контракта. Не будет мешать? Может, сбегать в аптеку за лечебными амулетами?
Отстраняясь, я небрежно вытираю кровь о свободную домашнюю рубашку. Красное на черном не видно, и это подсознательно успокаивает.
Мне пора, к сожалению, напоминаю я. Прости, сама не в восторге. Ты заглядывай в любое время, если хочешь о чем-то поговорить, я
Я так и не знаю, что хочу ей донести, потому удрученно замолкаю. Ишим внимательно следит, но не идет за мной, когда я прохожу мимо нее в свою комнату и открываю шкаф. Защита в этом деле вряд ли понадобится, но на всякий случай я достаю из глубин тяжеловатую куртку из черной кожи какого-то местного зверямечом такое не прорубить, а на ней еще и защитные пластины с рунными насечками. Я быстро скидываю одежду, слыша шорох на кухне, и поспешно достаю рубаху и штаны поприличнее, чем то домашнее тряпье, в котором я сплю. Ишим допивает чай, а я застегиваю пояс ножен. Меч подходит идеально.
Ничего себе! Ишим стоит в дверном проеме и рассматривает меня. Я давно тебя в этой куртке не видела. Классная
И дорогущая, вполголоса говорю я, добавляю громче:Мне пора.
Я почти выбегаю из квартиры, но вдруг меня настигает ее крик:
Береги себя!
Крылья немыслимо дерут спину, а я все набираю высоту. Здесь это делать легче, чем в мире людей, потому что облака не мешаются и я отлично вижу Столицу сверху. Каждая крыша, каждая улочка, каждое кривое дерево без листьев, шпили Дворца, купола строений, мощные арки, соседствующие с ровными блоками пятиэтажек спальных районов Это все настолько обыденно, настолько по-человечески, что аж тошно немного.
Мне надо вырваться в небо, подальше от удушающей тяжести Ада, но там ждут ангелы, которых я ненавижу. Там ждут и люди, от которых я иногда безмерно далека: понять их сложнее, чем тысячелетних владык Ада. Смешно наблюдать, как смертные грызутся между собой, уничтожая и мир, и себя, но становится не так забавно, когда понимаешь, что рано или поздно они могут добраться и до нас. Они ведь устраивают всякие исследования паранормального, ходят в церковь и истово верят в своего Бога. И если им придет в голову, что где-то внизу действительно есть Ад
А это мой дом. Мои друзья. И мое решение положить конец непримиримой войне с ангелами. Пусть так и будет, пока не стало слишком поздно, пока у нас есть шанс обрушить Небеса
Я решительно стискиваю амулет перехода, ввинчиваюсь в красноватое небо и оказываюсь в мире людей. Оглушающие звуки сразу валятся на меня, и я, пользуясь тем, что смертные не могут меня видетьукрылась, укуталась надежно заклинанием невидимости, просто стою на месте, тяжело дыша, с расправленными крыльями. Незнакомый город, в который меня швырнуло иногда такой непокорной магией. Я оглядываюсь. Везде бетон, асфальт, отражающее солнце стекло, ревущие машины, яркие вывески. Живой, дышащий загнанно мегаполис, каких тысячи Потом, опомнившись, взлетаю на крышу и склоняюсь над ее краем, вглядываясь в людской поток.
Кого мне нужно забрать? Сердце стучит, как будто предвещая охоту. Гончий пес Люцифератитул или оскорбление?
На эфесе услужливо проступает надпись. Имя и фамилия, год рождения и город. Этого всего не нужно, хватит лишь имени. Остальное я пойму сама, по душе. Но спорить с руководством я не могу и просто закрываю глаза, фокусируюсь на образе этого человека. Крылья сами несут в нужную точку мирамагия ревет, мечет меня из одного места в другое.
Шрифт забористый, неразборчивый, а сталь темно сияет на солнце. Я щурюсь слегка подслеповато, различаю: Ингрид Сарас. Вот и она: улыбчивая блондинка лет двадцати, остановившаяся возле киоска с мороженым, выбирающая меж эскимо и пломбиром. Сложный выбор ей выпалничего не скажешь. Я же не чувствую колебаний, я снова леденею, закрываюсь, подчиняюсь приказу. И заношу меч, собираясь разделаться с работой поскорее.
Милая? зовет ее кто-то, и она оборачивается с сияющей, солнечной улыбкой. Я замираю заинтересованно.
Девушка машет рукой спешащему к ней парню, счастливо крича что-то в ответ, громко, звонко. Я вижу ее душу насквозь и отчетливо понимаю, что она может перевернуть мир ради своего любимого, одной лишь улыбкой. Сила странная, такой я никогда не видела, пылает в глубине груди, вспыхивает, солнечным зайчиком поблескивает на моем клинке. Меч тяжелит руки.
Я опускаю меч, рассекая душу напополам. Девушка падает без дыхания, выронив мелочь, и блестящие монетки, звеня, рассыпаются по асфальту. Звон въедается в уши, а я стремительно исчезаю, поспешно сбегаю.
Она могла перейти на сторону ангелов в этой войне. Такое объяснение не кажется надежным и правильным, а я уже в другой части мира, подхваченная течением магии. Сожаления нет, только легкое беспокойство.
Старушка, сидящая дома одна. Со спокойным сердцем я взмахиваю мечом. Парнишка, распивающий пиво в компании друзей за гаражами. Беспокойно вглядываясь в небо, я забираю и его душу. Все эти людичастицы грядущих событий, грозящих поражением Аду, я это вижу, слышу, чувствую.