Не знаю, что двигало мною, когда я решил помочь ему и забрать в наш мир.
Теперь я ощущаю его присутствие, словно зверь всегда рядом И самое удивительноемою новую способность влиять на своих братьев, которые тоже побывали за Дверью и изменили свой человеческий облик Это влияние трудно объяснить. Это живая мысль, которую улавливают иные звери. Это открытиепугает и удивляет меня. Мы изменились, но лишь я стал таким особенным
Зная, что мое время заканчивается, я спешу записать все на бумаге, хотя мои лапы с трудом удерживают уголь В последний раз нам хочется подняться в небо»
Запись прервалась.
Я оторвалась от строк и обвела кабинет рассеянным взглядом.
Выходит, похожего зверя вытащил из Мертвомира Ржавчина? Но как ему это удалось? И надо ли рассказать самопровозглашенному королю о том, что я сегодня нашла? Или это лишь сильнее его разозлит?
Я снова уселась на пол, торопливо листая книгу. Страниц было много, но описания оказались сухими и скудными. И как я поняланедостоверными. Люциана Фаркост собрала под одной обложкой множество противоречивых и странных воспоминаний первых легионеров, посетивших Мертвомир. И большинство из них были лишь пересказами, сделанными другими людьми спустя десятилетия.
Вернув книгу на место, я сняла с полки одну из теорий о Дарах и в задумчивости вернулась в гостиную. Перед глазами все еще стоял крылатый лис. Я почти видела умирающего зверя, прячущегося в корнях дерева. Что же случилось с Мертвомиром? О какой ошибке сожалел Дугальд?
Устроившись на диване в гостиной, я решила как следует все осмыслить.
Я снова стояла посреди битвы. Вокруг меня гибли люди, но звуков не было. Ни криков, ни стоновсовершенное безмолвие.
Вивьен
Я обернулась.
Он шел ко мне, словно тоже не видел сражения вокруг. В черной форме карателя, улыбаясь. Кристиан. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, забилось так стремительно, что стало больно.
Рванула навстречу и поняла, что не могу сдвинуться с места. Ноги увязали в земле, словно в болоте. Я кричала, но звук пожирала тишина. Кристиан остановился и нахмурился, глядя на меня. Его яркие глаза потемнели. Со всех сторон к нему устремились чудовища, но февр словно не видел их. Вестхольд пропал, сменившись серебристыми травами Мертвомира. Мы снова стояли за Дверью, на которой я только что нарисовала кровавый знак И я знала, что произойдет дальше
Я снова закричала.
Тише, тише, не надо успокаивающе произнес родной голос. Сильные руки обняли меня, прижали к горячему телу. И на миг почудилось, что мы дома, я и Крис, мне снова приснился кошмар, и февр меня успокаивает. Сонная радость и облегчение взметнулись внутри. Я открыла рот, чтобы произнести его имя.
И ощутила запах мяты и корицы. Никакого океана
Меня обнимал Ржавчина. И это было даже смешно, если вспомнить, что когда-то меня утешал каратель, отгоняя сны об эфриме.
Ржавчина погладил мою спину, волосы.
Я здесь, мелкая, я с тобой Ничего не бойся. Я никому не позволю тебя обидеть, слышишь?
Я моргнула, прищурилась. Похоже, все-таки уснула. Но как оказалась на своей кровати?
Я тебя перенес, подсказал Ржавчина. Хотел снять твое платье, но боялся разбудить. Поэтому стянул только ботинки. Ты кричала во сне, Вив.
Кошмар приснился, чуть сипло со сна произнесла я.
Как в детстве, прошептал Ржавчина и снова погладил мои волосы.
Я моргнула, просыпаясь. В комнате было темно, лишь не зашторенное окно тускло светилось лунными бликами. Ржавчина лежал рядом, обнимая меня. И конечно, на нем снова была только его странная юбка. Зато сверху нас обоих укрывала волчья шуба!
Парень вздохнул.
Вив, я знаю, что тебе снится битва. Я не хотел, чтобы ты видела.
Я пожала плечами. Горячая ладонь осторожно прошлась по моей спине и поднялась вышек шее. Замерла на миг. И Ржавчина провел рукой, очерчивая линию моего лица, щеку, губы. Я слегка отодвинулась, и Ржавчина зарылся пальцами в мои волосы. Его дыхание участилось, а тело окаменело. Темнота стала предательской ловушкой. Она множила шепот и стук сердца, усиливала близость и так красноречиво выдавала чужое желание.
Мне хотелось сбежать.
Такие длинные волосы, прошептал Ржавчина мне на ухо. Его губы скользнули по моей щеке. Я уснула с заплетенной косой, но лента куда-то исчезла и сейчас мужские руки перебирали пряди. Они никогда не были такими длинными.
Конечно, не были. Ты сам срезал мои косички. Несколько раз! буркнула я, пытаясь свести все к шутке.
Я был мелким идиотом, тихо рассмеялся Ржавчина. Меня так раздражали твои волосы. И уши. Я хотел их отрезать вместе с косами. А еще твои глаза. Такие мятежные. Серые. Словно в них всегда шел дождь
Так и знала, что это ты наградил меня дурацким прозвищем.
Я снова попыталась отодвинуться, но парень перебирал мои волосы и не отпускал.
Длинные. Мне нравится. Ты стала такой красивой, мелкая.
Послушайя подняла голову, но он лишь прижал меня крепче и не дал сказать.
Помнишь ту каморку, в которой мы прятались? Там всегда пахло пылью и подгнившим сеном. Ты помнишь?
Да.
Ты никогда не плакала. Даже в тот день, когда оказалась в приюте. Меня это жутко злило, я услышала в его голосе улыбку. Ржавчина провел рукой от моей шеи до груди. Тогда я не знал, что ты плачешь внутри. Вот здесь. Ладонь замерла напротив моего сердца. Двуликий Змей! Как же ты меня бесила! Постоянно хотелось тебя ущипнуть, толкнуть, дернуть за платье!
Ты все это и проделывал, сонно проворчала я. Я даже придумала отличный план, как тебя прибить. Задушить подушкой и закопать в лесу, под засохшей липой. Я готовилась и стащила у наставников лопату.
У тебя бы ничего не вышло, мелкая, хмыкнул Ржавчина, медленно выпутывая пальцы из моих прядей. Но лишь затем, чтобы переместить ладонь на спину. В семь лет я уже был в два раза больше какой-то девчонки. К тому же прекрасно знал о твоем глупом плане! Мне пришлось перепрятать лопату, чтобы ее не нашли наставники.
Ах ты! Мог бы сказать! возмутилась я. Тайна исчезнувшего инвентаря мучила меня долгие месяцы.
Он снова рассмеялся, и смех пощекотал мою щеку. И снова тронул пряди. Ржавчина наматывал на руку мои волосы, снова и снова.
Зато потом все изменилось, ты помнишь? У нас была та каморка. И старое одеяло, в которое мы заворачивались. Прятались от всего мира.
Так и было, слегка растерянно сказала я. Мои чувства двоились, обманывали. Мы и раньше лежали тактесно прижавшись друг к другу. И раньше болтали во тьме, шепча на ухо всякую ерунду, близко-близко, чтобы нас не услышали. Ржавчина и раньше приходил меня утешать. Все было как раньше.
Все было по-новому.
Слова, действия, тьма. Прикосновения и дыхание.
Теперь в них был иной смысл.
Теперь я всей кожей ощущала, что меня обнимает мужчина. Чувствовала его желание, его голод. В каждом порывистом вздохе, в каждом движении. В напряжении, пахнущем корицей и мятой.
В детстве я думала, что ты меня ненавидишь.
Нет, он потерся носом о мой висок. Я никогда не ненавидел тебя, Вив. Даже когда отрезал твои косички. Я толкал тебя, щипал и дергал, потому что потому что хотел, чтобы ты меня заметила.
Тебя трудно было не заметить, Ржавчина! Ведь в приюте ты тоже провозгласил себя королем!
Он снова рассмеялся.
Видишь, эта дурная привычка у меня с самого детства, ничего не могу с ней поделать. Он помолчал, прижавшись губами к моему виску. И добавил едва слышно: Как и с привычкой любить тебя.
Ржавчина
Я не умею тебя ненавидеть. Даже злиться толком не получается. Даже когда мне больно настолько, что хочется уничтожить этот мир. Я мог бы, ты знаешь? Уничтожить всех ради тебя Но проклятие! У меня не выходит тебя ненавидеть! А мне хочется.
Тебе хочется меня возненавидеть?
Угуон потерся носом о мою щеку. Коснулся губами губ. Мимолетно. Невесомо. Замер на миг. И отстранился. Так было бы проще. Но ничего не выходит И что мне теперь делать, Вив?
Я молчала, совершенно потерянная. Склирз, я не знала, что ему сказать. Выходит, не только меня разрывает противоречие.
Ты помнишь мои слова о девушках, которых отправляли в Мертвомир, словно подарок для чудовищ?