Узница шипела, извергала проклятия, падала на колени, когда начальник стражи Кляус дергал веревку, но вновь вставала на ноги. Звенели монетки, и девушка опять шла.
Ночь в камере тебя образумит, клятая воровка! Ты отработаешь все, что наворовала! шипел на девчонку Кляус.
Только сейчас я рассмотрел, что на его правой щеке красовались здоровенные царапины, будто он дрался с росомахой.
В очередной раз дернув веревку, Кляус добился того, что девчонка рухнула прямо в грязь двора, туда, где было навалено особо много дерьма. Рухнула и проехалась по инерции в своем алом наряде на этой липкой и вонючей массе прямо до моих ног.
Подняла на меня взгляд и застыла.
Застыл и я, разглядывая ее.
Беловолосая, в замаранной грязью и испражнениями одежде, молодая, лет двадцати, может, чуть старше, с зеленющими, как у кошки, глазами, пухлыми губами и презрением на мордашке. Если бы не белые волосы, она выглядела бы типичной кочевницейпредставительницей странствующего народа, состоящего сплошь из воров, шарлатанов, мошенников. Будто в подтверждение моих мыслей во двор вкатили кибитку, запряженную двумя лошадьми.
Ваше высочество, заприметил меня начальник стражи. Простите, мой принц! Если бы я знал, что вы тут, вы бы никогда не увидели этого безобразного зрелища.
Я перевел взгляд на Кляуса. Спешно спрыгнув со своей лошади, он подбежал ко мне и принялся раскланиваться.
Превеликий Господь, ваши сапоги! воскликнул он, глядя вниз.
И я тоже опустил глаза.
На голенище были видны следы пометавидимо, падая ко мне, девица обдала меня брызгами дерьма.
А ну, вытирай, шельма! Кляус занес ногу и пусть не изо всех сил, но ударил ее под ребра, чтобы шевелилась.
В зеленых глазах сверкнула ненависть. С прерванным вздохом и шипением девица потянулась за подолом своей юбки, а после к моим сапогам.
Я отступил на шаг, не давая ей даже коснуться себя.
Вы правы, ваше высочество, Кляус тут же принялся рассыпаться в новой порции лебезения. Он недостойна касаться даже ваших голенищ.
После этих слов он извлек из своего кармана белоснежный платок и сам присел, чтобы очистить мою обувь.
С его фигурой ожиревшего свина это выглядело нелепо, и все же я стоял и ждал, когда он дочистит мои сапоги.
Кляуса я никогда не любил. Скользкий тип, держащийся при дворе только благодаря лояльности моего отца. У меня же был список людей, от которых я избавлюсь, едва корона коснется моей головы. Кляус его возглавлял.
Хватит! рявкнул я, когда мне надоело наблюдать за начальником стражи, ползающим по земле.
Этот цирк меня раздражал, я собирался уйти.
Уже разворачивался, когда боковым зрением зацепил, как девица приложила руку к своему сердцу и будто прислушалась к чему-то.
Замер и я, повинуясь неведомому порыву.
Что она натворила? спросил Кляуса.
Мошенничала на рынке, выпалил он, пытаясь подняться и встать, но из-за веса не выходило, пока ему не помогли два стражника.
Это неправда! выпалила девчонка.
Так я впервые услышал ее голосзвонкий и тягучий, будто колокольчики зимним утром.
Заткнись, шваль! Кляус побагровел, и девчонке вновь прилетело сапогом под ребра. В этот раз сильнее, чем раньше.
Она закашлялась.
Прекрати ее бить! в возгласе я не узнал себя.
Застыл и Кляус, явно не ожидая подобного.
Так что она сделала? уже спокойнее повторил я.
Въехала с подельницей в город, хотя это запрещено приказом вашего отца, принялся чеканить Кляус. Расположилась на краю рынка, где, делая вид, что танцует, срезала кошельки у собравшихся зевак. Вторая шарлатанка пудрила мозг доверчивым горожанам и гадала на картах.
И где она сейчас?
Сбежала, ваше высочество, отрапортовал Кляус, отводя от меня взгляд.
Ложь, вы бросили Агве умирать! вырвалось с шипением из груди девчонки, и ее связанные руки собрались в кулаки.
Заткнись, лгунья! взревел Кляус, и хоть замахнулся рукой на пленницу, но под моим тяжелым взглядом передумал. Стража, бросить ее в камеру!
Я же ненавижу, когда мне лгут.
Терпеть не могу
И кто-то из этих двоих мне точно врал.
В камеру она не пойдет, ровно произнес я, принимая решение.
Ваше высочество, но она преступница!
А я твой принц, все так же ровно ответил я. Если я сказал, что в тюрьму она не пойдет, значит, так и будет.
Я жестом подозвал одну из собравшихся посмотреть на это зрелище служанокто ли горничную, то ли кухарку, то ли выгребуху, и приказал:
Веревки снять, отмыть и привести ко мне. Я сам решу, что с ней делать дальше. Выполнять.
Глава 2
Незнакомая дородная женщина вела меня длинными темными коридорами. Я семенила за ней, оглядываясь по сторонами, стараясь запомнить входы и выходы и унять бушующий внутри страх.
Все произошло так быстро, что я с трудом могла опомниться.
Пользуясь властью и силой, меня и Агве схватили стражники, будто позорных воровок привязали веревками к лошадям и повели по городу людям на потеху.
Две кочевницы, которых тащил на расправу сам начальник городской стражи, ни у кого даже мысли не возникло, что меня с Агве оклеветали.
Нам в лицо шипели, извергали проклятия, обзывалиразве что камнями не били.
В какой-то момент Агве не выдержала и упала, схватившись за сердце. Шедшая впереди лошадь протащила ее тело по брусчатке еще несколько метров, прежде чем стражники соизволили отреагировать на мои крики о помощи.
Только вместо того, чтобы позвать лекаря, противный боров гнусно усмехнулся и распорядился отрезать веревку от лошади и бросить Агве там, где она лежала.
Просто посреди города и лютующей толпы горожан, еще недавно с такой охотой любовавшихся моим танцем, а теперь похожих на пустынных падальщиков.
Как я ни упиралась, желая остаться с Агве, меня никто не слушал. Лошадь потащила меня дальше, вплоть до ворот замка, и уже там, будто желая унизить меня окончательно, начальник стражи буквально макнул меня лицом в дерьмо
Эй, шевелись! прикрикнула на меня женщина-сопровождающая. Принц распорядился тебя отмыть. Нельзя гневить его высочество.
Принц недоверчиво прошептала я, вспоминая лицо своего спасителя.
И спасителя ли?
Когда я упала к его ногам, на холеном аристократическом лице не было ничего, кроме презрения к замарашке.
Вороные волосы, бледное лицо с острыми скулами и ледяным взглядом. Такого жуткого, замораживающего взгляда я не видела ни у когосиние глаза принца выглядели неживыми и в то же время пронизывающими. Подобный застывший взгляд бывает у окоченевших труповкогда зрачки кажутся стеклянными, а душа уже покинула тело.
И вначале этот самый принц собирался уйти в замок, ведь ему было плевать, что будет со мной дальше, но потом передумал. Я так и не могла понять, что именно заставило «мертвого» изменить намерения и даже защитить меня от новых ударов, но ничего хорошего от него не ждала.
Никто не испытывает жалость к таким, как я. Где-то был подвох.
Ты идешь там? опять окликнула меня женщина. Если думаешь сбежать, не советуюпоймают и клеймят.
Несмотря на ее деланое равнодушие ко мне, смотрела женщина так, будто волочила за собой не девушку, а ядовитую гюрзу.
Почему вы на меня так смотрите? не выдержала я. Я разве сделала вам что-то дурное?
Кочевница коротко бросила она, сплевывая на пол. Дома, где вы ночуете, подвергаются проклятьям. Это давно все знают.
Глупое суеверие, воспротивилась я. И я не прочь сама покинуть это место, если вы не заметили.
Она поджала губы, но ничего не ответила.
Я же подумала о том, что, быть может, удастся убедить принца в этом мифе. Пусть меня отпустит, если не хочет, чтобы проклятие спустилось на замок.
Подумала и тут же решила, что лучше стану помалкивать.
Кто знает, как может отреагировать аристократ. Вдруг подобно своему папочке, издавшему много лет назад указ о запрете въезда в крупные города кочевников, тоже поведет себя неадекватно.
Да и сам король тоже наверняка в замке, и озлобленный Кляус, я уверена, уже доложил, что принц соизволил спасти «кочевницу» от заточения.
А как вас зовут? продолжала расспрашивать я женщину, чтобы поддержать хоть какую-то видимость беседы.