Я готовилась к тому, что он будет долго засыпать и мне придётся вспоминать, каково это рассказывать сказки. Но Грэгори сразу же закрыл глаза и повернулся ко мне лицом. Повозился немного и как бы невзначай осторожно положил свою ладошку поверх моей руки. И уже сонно, едва-едва слышно, произнёс:
А я видел у папы твой портрет, он его в сейфе прячет.
Его дыхание тут же выровнялось, а я всё же заплакала, глотая слёзы и пытаясь дышать ровно, чтобы не потревожить его сон.
Я могла сколько угодно этого не замечать, но Грэгори был очень похож на него. Вихрастыми космами, овалом лица, чистым искристым взглядом и улыбкой. Ей, пожалуй, больше всего.
А ведь он мог быть нашим сыном, если бы
Нет, эти мечты слишком опасны, даже чтобы думать о них вот так украдкой, в ночной тишине.
Я осторожно поднялась с кровати и, ступая тихо-тихо, ушла в свою комнату, чтобы тут же вернуться со стопкой бумаг, чернилами и пером. Я же обещала не уходить, так нужно держать своё слово.
* * *
Письмо я всё же написала. С десяток раз выбрасывая исчерченные листы прямо на пол. Не уверена, что подобрала нужные слова, и ещё больше не уверена, что Диона сочтёт нужным ответить мне, но попытаться стоило. Мне только и остаётся пытаться и надеяться.
Время близилось к рассвету, и я уже собралась уходить в свою комнату, как Грэгори завозился. Вздохнул глубоко и выдохнул, а потом захныкал тонко, словно маленький потерянный щенок.
Я села рядом с ним и осторожно, чтобы не напугать, провела рукой по волосам:
Ш-ш-ш прошептала. Всё хорошо, малыш, я рядом.
Он встрепенулся, затаил дыхание, а потом затих, так ничего и не сказав. Как долго его будут мучить кошмары?
У его кровати я просидела до того момента, когда первые лучи окрасили тёмно-бордовые шторы в яркий вишнёвый цвет. Пора До превращения остались считаные минуты, и лучше мне к тому времени сменить платье, иначе потом с моим горбом это будет довольно сложно.
Ещё раз бросив взгляд на мальчишку, собрала письменные принадлежности и ушла к себе.
* * *
В столовую я спустилась, чувствуя себя разбитой. Хоть для меня бессонные ночи и не были в новинку, всё же прошлый день вымотал сильнее, чем я думала.
Из кухни уже доносился аромат чего-то несомненно очень вкусного. И я ещё раз порадовалась, что Тайра осмелилась пойти работать сюда.
Женщина, заметив меня, поприветствовала поклоном:
Доброго утра, льдэра, тихо произнесла она.
Доброго, отозвалась и подошла к шкафу, где стояла посуда, но Тайра меня опередила:
Я уже накрыла стол, и завтрак готов.
Я посмотрела на неё, удивлённо вздёрнув брови, и женщина несколько смущённо пояснила:
Я не знала, во сколько вы встаёте, поэтому приготовила всё заранее.
Благодарю, улыбнулась и прошла в столовую.
Может быть, этот день будет не таким плохим, как прошлый? И только я успела об этом подумать, как Гром, мирно посапывающий на своей лежанке, встрепенулся, повёл ушами и, подскочив со своего места, побежал на улицу.
Кто-то пришёл? спросила Тайра.
Не знаю, пожала плечами, но направилась следом за псом. Накрывай завтрак, я сейчас вернусь.
Гром вертелся как юла возле моих ног, потом забегал вперёд и снова возвращался, словно пытался заставить меня идти быстрее.
Что ты, громадина моя, быстрее не получится, выдавила еле-еле, чувствуя, как дыхания не хватает.
Я как-никак старуха, и бегать мне уже не по силам.
К воротам я подошла и остановилась, стараясь восстановить сбившееся дыхание. А когда открыла, вовсе забыла, что нужно дышать.
За воротами стояла толпа мужчин. Нет, не то чтобы толпа, но пять человек для меня уже много. Все хмурые, недовольные. Молчание затянулось, и я первой спросила:
Вам чего, ребята? голос каким-то чудом не дрогнул, хотя внутри всё сжалось от тревоги. Не нравится мне это, ох не нравится.
Мужики переглянулись, и тот из них, что стоял впереди, задумчиво почесал густую бороду и пробасил:
Нас это, л тут он закашлялся и неловко продолжил, Алекс прислал. Мы по хозяйству помочь.
Показалось, что глаза у меня выкатятся из орбит от удивления. Алекс? Прислал?
А-а-а? промычала нечленораздельно, и мужик тут же продолжил:
Вы, льдэра, не бойтесь, мы это, только поможем и уйдём, мы не воры какие-нибудь.
Если быть откровенной, про воровство я даже не подумала, хотя из замка есть что унести. Не так, чтобы много, но всё же. Меня больше удивил сам факт того, что Алекс, простой рабочий, прислал мне их. Вот так взял и прислал? Или не такой уж он и простой?
Я так и молчала, лишь открывая и закрывая рот, так что мужчина вновь пробасил:
Ну так что, льдэра, пустите? Аль нет?
Хотелось сказать, что мне нужно подумать, но в свете происходящего это выглядело бы очень странно. Впрочем, ещё более странен был их приход.
Милок, прошамкала, наконец, обретя дар речи, а точно не возьмёте ничего? Я старая, немощная, а вы вон какие детины. А коль по головушке бухнете да и оставите помирать тут?
Мужик покосился на Грома, который напряжённо застыл у моих ног, потом на замок, что виднелся за моей спиной, и нервно усмехнулся:
Да кто же из проклятого замка тащить-то чего будет?
Я открыла рот, чтобы возразить какой же замок проклятый? Если кто здесь и проклят, так это я и теперь ещё Грэгори. На вещи это совсем не распространяется. Но им-то об этом знать вовсе не обязательно.
И то верно, хмыкнула себе под нос и посторонилась, ну проходите, коли помогать будете.
За ворота они заходили не торопясь, будто пытались отсрочить момент, когда ступят на проклятую землю. Но всё же зашли, и я, пройдя вперёд, повела их за собой.
Пойдёмте, пойдёмте, покажу вам, чего делать нужно.
Завтрак откладывается.
* * *
Когда раздала всем задания и наказала Грому глаз с них не спускать, вернулась в столовую, где за столом уже сидел Грэгори. Лохматый, сонный и хмурый, но, увидев меня, он тут же робко улыбнулся.
Доброе утро! произнесла первой.
Доброе утро, отозвался он.
Тайра вошла с подносом и удивлённо спросила:
Так деревенские всё же пришли?
Вот тут я даже не сразу сообразила, что ей сказать. Пришли это звучит как-то неправильно.
Но тем не менее медленно кивнула.
Надо же, себе под нос пробормотала женщина и принялась накрывать завтрак.
Удивлена я была не меньше её, но не тем, почему деревенские пришли, тут они всё доходчиво объяснили Алекс прислал. Меня куда больше волновал вопрос: кто же такой Алекс? На самом деле?
Глава 4
Но сколько бы я ни ломала голову, сколько бы ни пыталась припомнить детали нашей встречи, чтобы хоть так пролить свет на происходящее, ни до чего не додумалась. И глядя на то, как Грэгори томится от безделья, позвала его гулять. Заодно проверим рабочих, да и я задам им несколько ненавязчивых вопросов. Может, о чём-нибудь обмолвятся.
Мальчишка, услышав моё предложение, тут же встрепенулся и слетел с кресла, в котором сидел, так быстро, что я успела испугаться как бы он себе ненароком нос не разбил. Но нет, Грэгори стоял на ногах крепко.
А потом вовсе стал носиться вокруг меня, подгоняя.
А здесь совсем никто не жил? Вы всегда были одна? стоило нам выйти из замка, мальчишка принялся задавать вопросы.
Одна, кивнула, но ты знаешь, это даже хорошо. Меня совсем никто не заставлял по утрам есть невкусную овсянку и музицировать сутки напролёт.
Про кашу и музицирование я ничуть не приукрашала. Ещё когда матушка была здесь, она заставляла нас просиживать за инструментом по четыре часа, а для меня это всегда было самым настоящим подвигом. Ещё бы, все эти последовательности пальцев в гаммах, этюдах и сонетах, разнообразие закорючек на нотных листах, обязательное соблюдение форте и пиано раздражали меня уже спустя десять минут занятий, не говоря о более длительном времени.
А овсянку наша семейная повариха, которую родители забрали вместе с собой в столицу, готовила так, что её можно было есть только с закрытыми глазами, и вовсе не жуя.
Да-а-а? протянул Грэгори и хитро улыбнулся: Я тоже не люблю эту кашу!
Что же, у нас уже появились общие интересы мы не любим овсянку.
Значит, нужно предупредить Тайру, чтобы она даже и не думала нам её готовить.
Согласен, подхватил мальчишка и, увидев впереди Грома, вальяжно развалившегося рядом с рабочими, сорвался на бег.