Мужчина встал, запоздало вытер ноги у порога и повесил плащ на вбитый в стену крючок. Взгляд его зацепился за картину парка, обрамлённую рамой окна, расположенного в противоположном конце комнаты, и Ранхаш направился к нему.
Между яблоневыми стволами и холмиками присыпанных снегом смородиновых кустов пролегала широкая тропа, словно бы не выкопанная, а проложенная кем-то большим. Вытекала она круглую поляну, по центру которой лежал огромный бурый медведь. Ранхаш сразу же признал в нём господина Трибана, хотя ни разу не видел его в зверином облике. Огромная мощная зверюга напоминала данетия уже одной своей густой и длинной шерстью, такой же непослушной, как и его волосы. Где-то торчащая дыбом, где-то прилизанная, на животе она свивалась мягкими растрёпанными кольцами. Развалившийся на спине медведь спал, раскинув лапы в разные стороны и слегка приоткрыв пасть. Рядом с ним катался в снегу маленький, похожий на сгусток пламени ярко-рыжий медвежонок, вокруг которого нарезала круги суетливая длиннохвостая лисичка. Рыжая плутовка пыталась призвать расшалившегося детёныша к порядку и умыть его, но с тяжёлым и крупным зверёнышем было не так легко сладить. В конце концов выйдя из себя, лисичка куснула спящего медведя за мех на боку, и тот, лениво заворочавшись, сел и лапами загрёб рыжего шалуна и хвостатую красавицу на своё брюхо, после чего опять откинулся на снег и, казалось, мгновенно уснул.
Медвежонок с восторгом пробежался по папаше туда-сюда и уже хотел скатиться с его крутого бока как с горки в снег, но лиса в самый последний момент успела схватить малыша зубами за куцый хвост и под его отчаянное возмущённое верещание с натугой затащила обратно. Обиженный зверёныш ткнулся мордой в подбородок отца и, не дождавшись сочувствия и понимания, плюхнулся на его грудь, где растёкся рыжей мохнатой звездой.
Обеспокоенная заботой об увесистом малыше лисичка несколько присмирела и даже начала вылизывать свой примявшийся хвост и уже с него перешла на умывание медвежьего брюха. Ранхаш оценил размеры данетия: лиса заняла себя надолго.
На тропинке появилась кутающаяся в шаль женщина. До Ранхаша донёсся её неотчётливый голос. Медведь неохотно повернул башку и уже следом за ней и всё тело. Лиса и медвежонок, к явному восторгу последнего, скатились с него, а медведь, поднявшись на лапы, встряхнулся и подпихнул их мордой в сторону тропинки. Ранхаш ещё некоторое время понаблюдал, как медведь лапами подгоняет непослушного детёныша, стремящегося улизнуть куда угодно, лишь бы не в сторону дома, и отошёл к креслу, куда ранее был впихнут.
Уже через пару минут в гостиную, торопливо завязывая пояс халата и оставляя на полу следы мокрых лап ног, вошёл данетий. Судя по его просветлённому радостной надеждой лицу, он действительно ожидал увидеть Варлая. Ранхаш утвердился в этом мнении, когда в глазах оборотня появилось сперва удивление, а затем и разочарование.
Харен? Мама сказала, что здесь Варлай.
Простите, я не успел её переубедить. Но я думал, ваша матушкаРанхаш замешкался. В своём кабинете он бы не задумываясь сказал «мертва», но в этом доме поминать смерть казалось кощунством.
Она не моя мама. То есть моя, но жены Теперь она наша общая мама, запутавшийся в собственных родственных связях Трибан недовольно поморщился. Видит плохо, но к лекарю обращаться отказывается наотрез. Мол, раз боги решили закрыть мир от неё за туманной завесой, значит, так тому и быть. А вы зачем здесь? Что-то случилось? видеть самого харена в своём доме было так странно, что Трибан поневоле заподозрил, что приключилось нечто очень паршивое. Может, с новым начальником что-то случилось? Очень уж ретиво податий начал вникать в дело, успел снискать нелюбовь и у нового данетия городской стражи, и у начальника охраны сокровищницы, и у гавария, и даже у будущего главного хранителя сокровищницы, избранного на должность, но ещё не утверждённого.
Нет. Как вы знаете, меня отстранили.
Повысили и перевели, поправил его данетий.
Не будем скрывать очевидное, в голосе харена зазвучала прохлада. Я был отстранён. И теперь мне нужно передать все дела новому начальнику.
Трибан с недоумением пошевелил бровями, не понимая, какое отношение это имеет к нему. Податий Иезар, посмеиваясь, заявил ему вчера, что харен якобы отказался с ним беседовать. Может, у харена и есть личные счёты с податием, но господин Ранхаш не был похож на того, кто из-за обид будет умалчивать о чём-то. Скорее уж податий лукавил, желая послушать его, Трибана, версию событий.
С господином Иезаром я дел иметь не хочу, прямо заявил Ранхаш, разбив представления данетия о себе. Но и уехать из Санариша и так всё бросить я тоже не могу. Это не в моих правилах. Поэтому я пришёл ввести в курс дела вас. Дальше вы уже сами решите, делиться ли полученными сведениям с податием, но я осмелюсь советовать не делать этого.
Задумчиво пожевав губами, Трибан махнул в сторону двери, ведущей вглубь дома.
Поговорим в моём кабинете.
В дверях они столкнулись с седовласой женщиной, которая, широко улыбаясь, обхватила мощное запястье данетия своими тонкими сухими пальцами и спросила:
Сынок, представь мне своего гостя? и уже харену: Прости меня, мальчик. Боги наказали меня плохим зрением. Как тебя зовут?
Глядя в её почти прозрачные зелёные глаза, Ранхаш действительно ощутил себя мальчишкой. Словно на него смотрел сам Шерех Вотый.
Ранхаш, госпожа, вежливо представился он и склонил голову. Ранхаш Вотый.
О, ты один из потомков Шереха Вотого? в изумлении женщины проскользнули весёлые нотки. Из какого ты поколения?
Я его правнук.
Значит, ты ещё очень и очень юн, заключила женщина и тихо рассмеялась. Когда я была глупой девчонкой, то мечтала, что меня похитит один из сыновей Шереха Вотого и станет моим мужем. Знала бы я тогда, что встречу потомка консера в таком почтенном возрасте.
Вы ещё очень молоды, госпожа, ложь сорвалась с языка раньше, чем Ранхаш успел осознать, что врёт.
Какой вы! посмеиваясь, почтенная госпожа погрозила ему сухоньким пальчиком. Трибан, этот юноша должен обязательно остаться на обед.
Данетий смущённо посмотрел на «юношу», не зная, как поделикатнее воплотить пожелание тёщи.
Простите, госпожа, но меня ждут на обед дома. Думаю, мне стоит появляться там хотя бы иногда, шутка, сказанная совершенно серьёзным тоном, вызвала смех у госпожи и удивление у Трибана.
Достойный потомок консера! женщина похлопала харена по руке. Не буду вас задерживать, но если вы передумаете, то мы всегда готовы поставить лишний прибор.
Прошу сюда, данетий указал рукой на лестницу.
В кабинете Трибана витала та же чуждая Ранхашу атмосфера уюта. Шидай всегда старался придать жилищу приятный вид, но созданный им уют был каким-то другим. Не таким пронизывающим до самых костей. Резьба, вышивка, мелкие безделушки Всё это присутствовало и в кабинете, что ничуть не умаляло его строгого вида. В воздухе витал сильный аромат дерева и лака, а у двери, расположенной напротив входа, валялись щепки и опилки.
Трибан предложил высокому гостю кресло и сам сел по другую сторону стола. Заметив, как осматривается харен, оборотень тоже скользнул взглядом по кабинету.
Моя жена любит, когда всё красиво, сказал он и, ничуть не смущаясь, добавил: И мне тоже нравится. Когда дома всё нравится, и вернуться хочется, верно?
И Ранхаш осознал, что его и данетия Трибана разделяет огромная пропасть. В его владении находилось несколько домов, но хотел ли он вернуться в хотя бы один из них? Ему было всё равно, где жить.
Верно, согласился он с данетием.
Дверь скрипнула, и в кабинет прошмыгнула рыжеволосая девочка, одетая лишь в длинную рубашку.
Лалуша! с укором пророкотал отец. Мы разговариваем. Давай я сам зайду к тебе попозже?
Но девочка, проигнорировав его, уставилась на гостя широко распахнутыми голубыми глазищами, в которых плескалось что-то восхищённое.
Я помню тебя, малышка обличающе ткнула в Ранхаша пальчиком. Ты тот дядя, что ожил из камня!
Трибан закрыл глаза ладонью и едва сдержал стон.
Простите, харен. Она спросила, почему вы такой неэмоциональный, и пришлось как-то так объяснить, чтобы не породить ещё больше вопросов.