Не знаю Не настолько с ним близка.
Это все?
Я пожала плечами.
Кажется, да.
Тогда увидимся позже. Сейчас же вами займется эсса Финэ Ани. Она позаботиться о вас.
Спасибо, лэстр. А как мне утром прийти на службу?
Он удивленно двинул бровью.
Как ваш непосредственный начальник, я вас пока от нее освобождаю. И да, Финэ, девушку из дома никуда не выпускать.
Что?!
Но возразить я не успела. Новый приступ кашля выбил из легких весь воздух. А когда дыхание пришло в норму Аттора уже нигде не было.
Идем, дорогая, улыбнулась Финэ. У нас хорошая аптечка. Мы найдем для тебя лекарства.
***
Финэ взяла меня в оборот мягко, но настойчиво. Впрочем, сопротивляться ее заботе все равно не имело смысла. А время неумолимо приближалось к трем ночи, и мне нужно было как можно быстрее пройти через все запланированные процедуры.
К счастью, Финэ не собиралась с ними тянуть. И пока готовилась ванная, она влила в меня тонну разных восстанавливающих зелий, причитая, что куда лучше было бы использовать не их, а лечебный кристалл. Ведь зелья не исправят вывихи или серьезные травмы: если такие вдруг найдутся. И хоть ничего из этого не было, в целом, я была с ней согласна: десять минут в кристаллеи я была бы полностью здорова. Но так как Аттор, чтоб его шужжи закусали, запретил выпускать меня из дома, в лечебницу было не попасть. Поэтому я довольствовалась его аптечкой и покорно глотала вязкие безвкусные, горькие и приторно-сладкие снадобья. Так что вскоре я была уже без ожогов, порезов и могла нормально дышать и говорить.
Туалетная комната в восточной спальне оказалась под стать всему дому. Ее украшением служили большие окна, закрываемые по желанию плотной шторой, и мозаика на всю стену с изображением безмятежного заката на морском пляже. Вот на этот пейзаж я и любовалась следующий час, отмокая в глубокой ванне в горячей воде, щедро сдобренной лечебными солями и украшенной шапкой душистой пены, ненавязчиво пахнущей тонким цитрусовым ароматом.
Насладиться этим в полной мере мешали одолевающие голову мысли. И особенновопросы о том, как со всем случившимся связан глава распорядителей, что ему известно обо мне и что общего между происходящим на Отборе сумасшествием и гибелью моей семьи. А то, что общее есть, я уже почти не сомневалась. Ведь именно герцог Лэ Эсти был главой разведки, когда погибли мои близкие. И именно он сейчас в ответе за Отбор.
И если я права, то, что он сделает дальше?
.. Дождавшись ненавистных четырех утра и «стерев» с ауры ту-самую-метку, я вышла из ванны обновленной, и даже, кажется, помолодевшей. Думалане усну. Но стоило только голове коснуться упругой подушки, обнаженному чистому телу спрятаться под теплое одеяло, а носуощутить запах свежего белья, застеленного на широкую удобную кровать, как сон сразу же завладел мной.
Проснулась отдохнувшая. Не сразу поняла, как я оказалась в светлой спальне, обставленной пусть просто и без изысков, но уютно. А вспомнив события ночи, поспешила одеться в висящее на ширме средней длины сиреневое платье с расклешенной юбкой, рукавами до локтей и скромным декольте. На ярлычке этой внешне простой одежды, сшитой из мягкой чуть блестящей ткани, переливался перламутром витиеватый знак личного портного королевской семьи.
Если бы не патовая ситуация, я бы не приняла такой подарок. Ведь из-за этого ярлычка он получался куда более дорогим и даже интимным, чем сгоревший вечерний наряд, подаренный Эйтаном. Одежду, сшитую королевским портным, могли носить только члены монаршей семьи и их очень особые приближенные. Но выбора у меня не было. И я, решив при первой же возможности объяснить принцу-бастарду, что не стоит больше делать таких жестов, надела и само платье, и, заодно, нашедшееся за ширмой кружевное телесное нижнее белье, и бежевые туфли на невысоком каблучке.
Я очень надеялась, что Аттор не выбирал это лично. Очень.
Приведя себя в порядок, подошла к окну, занавешенному на ночь длинными плотными нежно золотистыми шторами. Распахнула их с тончайшим тюлем вместе и ахнула. С высоты второго этажа открывался вид на огромный двор, залитый солнечным светом не по сезону погожего дня. И даже сквозь закрытые створки до меня долетало пение птиц и жужжание насекомых, опыляющих кусты отцветающего шиповника, растущего в «кругу» набирающих цвет фруктовых деревьев.
Так вот почему вокруг него постоянно запах этих цветов
Маленький новый штрих к портрету Аттора, который давно выбился за рамки «равнодушный начальник», И я подумала о том, что впредь оказаться с ним в одном кабинете, даже разделенной двумя рабочими столами и метрами пространства, мне будет очень и очень не просто. Не после вот этого всего.
Но стоять и долго любоваться красивым видом, я не могла: я все еще ничего не знала о судьбе Тэрэсса, о последствиях взрыва одного голема и нападении другого на охрану. Но зато я знала, что кристаллы наблюдения все это засняли. И какова вероятность, что журналисты прошли мимо такой сенсации? Так что вопрос был только в том, что же они при этом сказали про меня.
И тут, с одной стороны, я совсем не хотела опять быть обвиненной в недостойном поведении. С другой, это было меньшее из ожидаемых зол. Ведь если этои есть план герцога для того, чтобы окончательно скомпрометировать меня в глазах принцев, то как скоро после ритуала отречения ко мне будет применен магический допрос? И что будет потом?
Я сжала руки в кулаки и отпрянула от окна, потеряв любой интерес к окружающему миру. Грызущее сомнение вновь вернуло страх и окончательно похоронило то нечто теплое и солнечное, под стать погоде, что до этого сияло в душе. Но сидеть и лелеять зловонный цветок паники я не собиралась. И пока на моей руке все еще сияла белая метка невесты, я могла за себя бороться.
Аттор рассказал, что именно королева Яретта настояла на особенных знаках для невест, «невинных телом и помыслами». И я решила, что если расследование происшествия ничего не даст и герцог все-таки добьется моего уничижения в глазах принцев, и те откажутся от меня, если даже Эйтан откажется, то я обращусь за защитой к Ей Величеству. Буду валяться в ногах, умолять поверить в мою преданность короне, пообещаю десятерых внуков Что угодно. Но я должна оставаться невестой принцев! Это вопрос моей жизни и смерти.
Но прежде чем идти на поклон к королеве, нужно было узнать, что же именно стало известно прессе и что теперь они говорят обо мне. А так как в спальне кристалла трансляций не было, я пошла искать его в доме. Ну или того, кто мог бы мне его дать.
На втором этаже кроме моей спальни оказалось еще несколько комнатвсе запертые. Я не знала, что в них, но не настолько отчаялась, чтобы стучаться наугад в закрытые двери в чужом доме. Да и где-то же внизу должна была быть Финэночью у меня сложилось впечатление, что ее комната там.
Поэтому я спустилась по широкой лестнице, старательно прислушиваясь к мирной тишине, нарушаемой только легким перестуком моих же собственных каблуков. Но вскоре до носа донеслись соблазнительные ароматы свежего кофе и выпечки, напомнившие, насколько сильно я, к тому же, голодна. Запахи привели меня на крытую террасу, выходящую в тот же двор, что и окна моей спальни.
Терраса была местом для отдыха. В одной ее части был привязан огромный канатный гамак, заваленный подушками и пледами, а в другой стояла различная плетеная мебель.
Там я и нашла Финэ. Красиво и стильно одетая в бело-синее платье, она, раскачиваясь в кресле-качалке, читала какой-то толстенный роман и с наслаждением попивала приманивший меня кофе из маленькой белой чашечки. На столике рядом стояла ваза с фруктами, тарелка с ароматными сахарными булочками и еще одна желанная для меня вещькристалл для трансляций миллота, закрепленный на бронзовой настольной треноге.
Я не очень хотела мешать Финэ, погруженной в интересную книгу, но только она могла мне сейчас помочь. Но раньше, чем я успела обратиться, домохозяйка обернулась и, одарив улыбкой, встала на встречу.
Доброе утро, эсса, ее глаза буквально сияли, и я невольно улыбнулась в ответ. Точнее, уже день. Но я считаю, что у любого человека всегда должно быть доброе утро. Надеюсь, вы голодны?
Спасибо, эсса, поблагодарила я, не совсем понимая, шутка про день-утроэто такая тонкая ирония о том, что я спала до обеда, или это всего лишь форма дружелюбия. Да, я не отказалась бы от еды.