И тем не менее они переползали на мои руки, оплетали запястья, раскидывали огромные перепончатые крылья на предплечьях
А после
Мне показалось, что по венам пробежал жидкий огонь, соединяя меня с тем, что жило в рисунке
Я неосознанно почесала запястье, даже сейчас я хорошо помнила то проклятое чувство, словно тебя сжигают живьём. Сейчас у меня нашлась бы куча эпитетов для того состояния, а тогда мне казалось, что именно так себя чувствуют умирающие люди.
Дед ушёл в тот вечер, оставив на моём лбу сухой поцелуй растрескавшихся губ, абсолютное одиночество и безысходность.
Я искала приют и пищу, где приходилось. Попрошайничала. Воровала.
И кто знает, что со мной могло бы случиться, если бы меня не приметила одна очень красивая варгаарийка, приютившая меня и научившая тому, что открыло мне дверь в более-менее нормальную жизнь.
Ею, как вы догадались, была тётя Роза.
Она тут же взялась на приведение меня в порядок, обучение в общем, получила в моём лице долгожданную дочь. Сама Розалия Оффорд детей иметь не могла. Что стало тому причинойгадать не берусь, но точно не счастливое детство или юность.
Позже мы случайно набрели и на Хайраша. Поначалу я его просто ненавидела. Он был младше, красивее, и ему всегда давали больше монет. И я всё время боялась, что если тётя Роза будет любить его больше, то меня вышвырнет на улицу. Часто мне казалось, что и он меня терпеть не может и только того и ждёт, чтобы от меня избавиться.
И кто знает, к чему привела бы наша тихая война, если бы тётя Роза однажды не посадила нас за стол и не сказала:
- Выединственные родные мне люди. Единственные, кто действительно мне дорог и ради кого я готова перегрызть горло любому. Но видят боги, если вы не прекратите себя так вести, я надеру ваши задницы и выброшу на улицу. И тогда вы, может, поймёте, что один на улицене жилец.
Конечно, теперь я понимаю, что тётя Роза никогда бы с нами так не поступила, но тогда
В ту ночь я долго не могла уснуть. И когда лунный свет пробрался в мою комнату, побрела, завернувшись в одеяло, к постели Хайраша. И даже не удивилась, поняв, что ему тоже не спится.
- Чего тебе? буркнул он, даже не повернувшись.
- Мириться буду! авторитетно заявила я. Ты это Я тебе всегда буду как сестра. Честно! И если тебе будет нужна моя помощьговори.
Кажется, тогда мне Хайраш не очень поверил, но примирительно протянул руку:
- Ты тоже можешь на меня рассчитывать.
Так и началась наша дружба.
Всё, в принципе, у нас складывалось неплохо. Тётя Роза восхищалась нами, как действительно своими детьми. Я росла хорошенькой девочкой, и единственное, что меня портилорисунки на моих руках. Их не брались вывести мастера нательной росписи. Их не получалось затереть пудрами и красками. И единственный выходдлинный рукавдоводил меня уже до тихого бешенства.
К тому же рисунки росли вместе со мной. По крайней мере, мне так казалось. А ещё мне казалось, что они шевелились или шипели, как самые настоящие ящеры, но делиться таким безумием я не решалась ни с тётей Розой, ни с Хайрашем. В конце концов, мне могло просто показаться.
В общем, рисунки спрятать не удастся, и именно по ним меня могут найти. А это очень нехорошо в этой ситуации.
- Не переживай! успокаивал меня Хайраш, обняв за плечи. Ты их столько лет прячешь. Ничего страшного не случится.
- Мне бы твою уверенность! вздохнула я. Но впрочем, ты прав. Итак, мой дорогой друг, будем знакомы. Меня зовут Оливия Оушен
ГЛАВА 4
-и меня назначили вашей помощницей! протянула я верительную грамоту с печатью и подписью министра внутренних дел не обращающему на меня никакого внимания Максу Стоуну.
Мистер начальник, в это время куда-то страшно торопившийся по коридору следственного участка по своим делам, резко остановился и порывисто обернулся в мою сторону. Отчего я, настроившись его догонять, едва не впечаталась ему в грудь. Но, слава богам, успела среагировать и остановиться.
Сам Макс Стоун впился в моё лицо оценивающим взглядом, видимо, пытаясь сообразить, что за идиотская шутка такая, но я решила не давать ему времени опомниться и снова встряхнула бумагами, чтобы он ненароком не высмотрел чего-нибудь не того.
И вообще, это направление стоит внимания.
Честно, такая бумага даже меня заставила присвистнуть от восхищения. Вот что значит иметь связи и влияние в обществе. Что хочешь сделают. Учитывая, что и печать, и подпись на этой грамоте подлинные, а не искусно нарисованные за звонкую монету, и мне такую, похоже, более в руках подержать не удастся. Её бы в рамочку да на стену, идо конца дней своих любоваться
Начальник столичного сыска взял бумагу молча, не отрывая взгляда от моего лица и не выказывая ни единой эмоции. Кажется, он думал о чём-то бесконечно далёком от бумаг и помощниц, а может, даже от министра внутренних дел. Или просто заметил в моём облике что-то подозрительное. Да ну Это вряд ли. Что подозрительного в молодой, симпатичной, да что там мелочитьсяочаровательной и даже красивой девушке? Но от его взгляда у меня по спине пробежали мурашки.
Этого только мне не хватало! Никогда не волновалась и не переживала, всегда была абсолютно уверена в своих силах, а тут на тебе. Даже нервно одёрнула рукав моего скромного синего платья с воротником под самое горло.
Лив, взяла себя в руки! Ты же опытная и сильная.
Я мгновенно вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
На что сама жертва моего задания насмешливо хмыкнула и, ещё раз смерив меня испытующим взглядом, уделила всё свое внимание бумагам. Несколько бесконечно долгих минут он вчитывался в текст верительной. Как же он любит, оказывается, нагонять на себя важности. Ох уж эта аристократия
С другой стороны, у меня теперь было время беззастенчиво его поразглядывать. Впрочем, ничего нового с прошлого раза не добавилось. Макс Стоун ни капли не изменился за неделю моей подготовки, разве что вид у него стал более усталым. А такхорош. Что тут отрицать?
По коридору сновали туда-сюда работники участка. Боги светлые и тёмные, что-то тут не видно ни одной девушки О-оч-чень весело мне здесь будет работать. Полагаю, новую сотрудницу встретят прямо-таки с распростёртыми объятиями. Может, пора начать паниковать? Ладно.
- Всё в порядке? изображая нетерпение, спросила я. Всё же рвусь к работе. Юная максималистка, уверенная, что может изменить мир.
Почему-то было у меня ощущение, что именно такая девушка способна впечатлить главу следственного комитетацелеустремлённая, жаждущая сделать мир лучше, немного нетерпеливая и ни в коем случае не охотящаяся за мужчинами, не мечтающая охомутать богатенького жениха. В принципе, изображать живейшее безразличие было немного сложно, но вполне возможно.
- Да протянул Стоун, делая вид, что ягоршок с геранью. То есть особого внимания его светлости недостойна. Скажите, а кем вы приходитесь почтенному мистеру Дейру?
О! Вот откуда он начал! И что ему это знание даст? Если на деле мистера Дейра я в глаза не видела ни разу.
Министр внутренних дел нашего славного государствачеловек замкнутый и не публичный, к огромнейшему удивлению общественности. Но в то же время всем известно о его огромной и страстной любви к женскому полу и нездоровом рвении пристраивать своих пассий на самые непыльные места, дабы могли себе на кусок хлеба заработать, а не только из его мошны капиталы вытягивать. Конечно, логично, что мистер Стоун предположил, будто мы с мистером Дейром ну вы поняли. Что у нас там не всё так безобидно, как могло бы показаться.
И, поскольку о репутации мистера Дейра и малолетний ребёнок знал, я отчаянно покраснела и возмутилась:
- Это как относится к моим профессиональным навыкам?
- Я пока не представляю, что у вас за навыки, мисс. Да и относятся ли они к работе в следственном комитете.
Ох и скотина. Теперь я понимаю, почему так проблематично его женить. Тут не в невестах проблема, а в самом Максе Стоуне. Фуф, Лив, спокойно!
- Как вы заметили, мистер Стоун, в грамоте указано, что я учусь в кейнрийском университете на кафедре следственного дела, с такой гордостью сказала я, что почти сама поверила в свои слова. Направлена к вам в участок для прохождения практики, на место помощницы. А рекомендовали меня исключительно за мою успешность. В столицу выбрали только меня в этом году